Что же касается "труднопроизносимых" согласных, то в польском и русском языках можно обнаружить огромное количество скоплений согласных в пределах морфемы, нисколько не препятствующих беглости произношения: ср. польск. pstrzy, zdbto, brzniec, grzbiet, pchta или русск. мгновение, вшивый, затхлый, мху, ткешь, ткать [24].
Возникает вопрос, особенно важный в методическом отношении: развивается ли данный язык, например сербохорватский, в данном направлении потому, что он является вокалическим языком, или же этот язык - в данном случае сербохорватский - стал языком вокалического типа в результате того, что он прошел в своем развитии через все вышеперечисленные фазы? Другими словами: в какую эпоху сербохорватский язык стал языком вокалического типа?
Сопоставление родственных языков, делающее возможным констатацию далеко идущих типологических различий в пределах данной языковой семьи, дает поразительные результаты: язык-основа, из которого произошли отдельные группы языков, должен был представлять в соответствии с теми знаниями, которыми мы сегодня обладаем, такое единство, которое исключает одновременное наличие в нем многих языковых или диалектных типов. После географического разделения отдельных языков имело место влияние среды, но одним лишь влиянием соседних языков, заселявших Балканы, районы Средиземноморья, побережье Балтийского моря, Альпы, Евразию, невозможно объяснить становление типологических различий. Таким образом, нам не остается ничего иного, как принять положение, в соответствии с которым в определенную эпоху развития славянских языков имел место скачок, знаменовавший резкий переход от одного типа к другому. В противоположность натуралистической теории эволюции структурализм отвергает тезис о постепенных переходах в истории той или иной сферы явлений, и поэтому латинское высказывание "Natura non facit saltus" следовало бы изменить в "Structura semper facit saltus". Общеславянский с его политонией и богатым вокализмом (в котором наряду с гласными u, о, а, а, е, i существовали еще ъ и ь и, возможно, ó, причем вопрос о носовых здесь не ставится) был радикальным вокалическим языком. Поскольку в современном сербохорватском сохранилась политония, он часто трактуется в литературе как славянский язык архаического типа. Это утверждение представляет не более чем метафору. Известно, что отдельные славянские диалекты, близкие общеславянскому, стояли перед альтернативой: сохранить политонию и устранить мягкие согласные, не вошедшие в фонологические корреляции, или, наоборот, фонологизировать мягкие согласные и отказаться от политонии. Как показал Якобсон, любое из возможных решений исключает другое. Одни языки сохраняют политонию (вокалический тип), другие - мягкость согласных (консонантический тип). Поэтому лишь на том основании, что в сербохорватском сохранилась политония, данный язык не может трактоваться как архаический, непосредственно продолжающий общеславянский. Ведь известно, что для праславянского была характерна не только политония, но и слоговой сингармонизм, а также закон открытых слогов. Как только отдельные славянские языки утратили слоговой сингармонизм и в результате утраты редуцированных образовали новые закрытые слоги, сербохорватская политония оказалась в новых структурных условиях. Другие славянские языки, как мы уже сказали, сохранили иные особенности общеславянского; так, в польском и русском сохранились палатальные согласные. Это могло случиться - и действительно случилось - лишь в условиях, когда перестал действовать закон открытых слогов, представляющий характерную черту праславянского, т. е. в эпоху падения редуцированных, ибо лишь вследствие их падения могла возникнуть фонологическая оппозиция типа быт : быть. Следовательно, в момент, когда сербохорватский язык, подобно русскому и всем другим славянским языкам, утратил общеславянскую особенность (открытые слоги), он превратился в язык, принципиально и типологически отличный от общеславянского. Каждому славянскому языку свойственны некоторые унаследованные черты (условно мы можем назвать их "архаизмами"), однако мы не должны забывать, что такие утверждения имеют под собой весьма шаткие реальные основания. Здесь на первый план выступает контекст: в новом контексте подобные унаследованные черты подвергались переосмыслению. Ни в одном из славянских языков не сохранился праславянский тип. Здесь в дело вступает типологическое исследование, показывающее, в какой точке развития произошел решающий структурный перелом. Принципиальное расхождение между славянскими языками относится к эпохе падения редуцированных. В эту эпоху образовались основные языковые типы: вокалический, который развивался в дальнейшем по пути максимальной дифференциации гласных и по этой причине сохранил политонию, и консонантический, развитие которого характеризовалось максимальной дифференциацией согласных и, следовательно, появлением корреляции по твердости-мягкости. Языки, занимающие промежуточное положение между двумя указанными типами, приближались в процессе своего развития то к одному, то к другому полюсу; к таким языкам относится словацкий. Общеславянский язык принципиально отличается от всех исторически засвидетельствованных славянских языков. Образно говоря, общеславянский не имел одного наследника; ряд равноправных потомков разделили его наследство между собой.
Выше мы говорили уже, что исторический аспект не пригоден для установления языковой типологии, ибо этот аспект игнорирует языковую структуру. Напротив, для истории языков типологическое рассмотрение языков оказывается весьма полезным, особенно для изучения одного из важнейших вопросов языковой истории - вопроса периодизации. Полемика по вопросу о рамках "праславянской" эпохи длится десятки лет. Когда сравниваешь точки зрения Мейе, Трубецкого, Ван-Вейка, Нахтигаля, Вондрака и других по вопросу о продолжительности этой эпохи, то не знаешь, какой из них отдать предпочтение. Полемика касается главным образом метафорических понятий, таких, как "праславянский" или "общеславянский". С точки зрения сравнительной типологии можно без труда установить, когда распалось типологическое единство славянского праязыка: это была эпоха падения редуцированных и связанного с этим процессом возникновения различных - вокалических и консонантических - типов в славянском. Сравнительная типология может сослужить хорошую службу также и для истории отдельных славянских языков и прежде всего для объективной, чисто лингвистической периодизации явлений истории языка. Безусловно, кашубский язык прежде относился к польскому типу; генетически он и связан теснее всего именно с польским языком. Однако благодаря своему положению в кругу языков бассейна Балтийского моря (шведского, норвежского, эстонского, латвийского, литовского, нижненемецкого) он развил, подобно названным языкам, политонию и стал, таким образом, языком иного типа, принципиально отличным от польского языка. Одновременно с этим он потерял и мягкость согласных и превратился, следовательно, в противоположность польскому - в радикально вокалический язык.
Мы попытались осветить некоторые вопросы истории славянских языков с позиций статистической типологии. Этот метод может с успехом применяться в диалектологии, особенно при классификации диалектов. Так, восточнословацкие диалекты, в которых развилось ударение на предпоследнем слоге и которые тем самым утратили свободное количество, относятся к другому типу, чем центрально-словацкие, потому что в этих диалектах мы встречаем также и смягченные звуки s, z и частично с. Процентное отношение между количеством согласных и общим количеством фонем выражается в этих диалектах числом 80,4 и, следовательно, весьма отличается от соответствующего отношения (61,4) в литературном словацком языке. Мы надеемся, что в будущей типологической классификации языков мира найдут свое место и наши данные.
Примечания
1. Ср. "Zbirka odgovora na pitanja", Izdanja izvrsnog odbora, № 1, Београд, 1939, стр. 76.
2. "Sprachgeschichte und Sprachpsychologie", Leipzig, 1901, вособенности "Volkerpsychologie"; т. I: "Die Sprache", изд. 3, 1911.
3. "Die Klassifikation der Sprachen", Marburg, 1901; "Die Sprachstamme des Erdkreises", Leipzig, 1909; вособенности "Die Haupttypen des Sprachbaus", Leipzig, 1910.
4. "Die Sprachfciinilien und Sprachenkreise der Erde", Heidelberg, 1926.
5. Шахматов, Очеркдревнейшегопериодарусскогоязыка, § 62. - N. Trubetzkoy, Zur Entwicklung der Gutturale in den slavischen Sprachen (Sbornik Miletic, Sofia, 1933, стр. 267 исл.). A V. Isacenko, Zur Frage der "zentralslavischen" Lautveranderungen, "Sbornik Matice Slovenskej (SMS), XIV, 1936, стр. 56 исл. - L. Теsnierе, Les diphones tl, dl en slave, Essai de geolinguistique, "Revue des etudes slaves" (RES), XIII, стр. 51 и cл.
6. Н. Pedersen, Hittitisch und die anderen indoeuropaischen Sprachen, соднойстороны, сдругой - Emil Fоrrеr в "Mitteilungen der Deutschen Orient Gesellschaft, Bd. 61, 1921, стр. 21 и cл.; см. такжестатьиЭ. Стертевантавряденомеровжурнала "Language" (№2, стр. 29, № 9, стр. 1-11; № 14, стр. 69, № 15, стр. 11) ив "Transactions of the American Philological Association", № 60, стр. 25.
7. С. Uhlenbeck, Hittische Anklange in den Eskimosprachen.
8. А. V. Isacеnkо, Narecje vasi Sele na Rozu, "Razprave Znanstvenega drustva v Ljubljani, 1939, стр. 7-13. В своей рецензии на мою статью по диалектологии в "Revue des Etudes Slaves", XV, стр. 53-63 Л. Тесньер пишет: "... однако нельзя с уверенностью утверждать, что хорошо обоснованный принцип независимости изоглосс совместим с принципом систематической классификации диалектов...". Тем самым он признает невозможность классификации языков и диалектов на основе данных истории языка. В данном случае Л. Тесньер явно имеет в виду этимологические (исторические) изоглоссы, взаимонезависимость которых в большинстве случаев не подлежит сомнению.
9. "К характеристике евразийского языкового союза", 1931.
10. Premier Congres International de Linguistes a La Haye, 1928, стр. 20.