На почве этой фразеологии, даже если бы она получила широкое распространение за пределами художественной литературы и риторической публицистики, едва ли могло сложиться у слова когти переносное, фразеологически связанное значение (когти чего-нибудь - "губительная власть чего-нибудь", "терзающая сила чего-нибудь"). Образ, возникающий на базе предметно-конкретного слова, при наличии опорного прямого номинативного значения, обычно не стирается и не погасает. Сохранение яркой образности в этом случае - симптом того, что новое значение еще не выкристаллизовалось, не получило концентрации в самой смысловой структуре слова.
В других случаях на основе расширения фразеологических связей у слова может сложиться новое значение. Такова, например, картина развития значений слова кодекс в русском литературном языке XIX в. В 20-40-е годы, когда перед русской передовой интеллигенцией встает с особенной остротой вопрос об общественно-политических убеждениях, слово кодекс из юридической терминологии переносится в сферу вопросов мировоззрения, жизненной морали и общественного поведения. Круг фразеологических связей у этого слова расширяется. Например, у Баратынского в "Цыганке": "Развратных, своевольных правил Несчастный кодекс свой составил"; у Гончарова: кодекс сердечных дел ("Обыкновенная история"), кодекс дружбы ("Фрегат Паллада"); у Добролюбова: кодекс убеждений ("Мишура"); у Салтыкова-Щедрина: кодекс житейской мудрости ("Невинные рассказы"); у Достоевского: кодекс нравственности ("Зимние заметки о летних впечатлениях"), кодекс приличий и т.п.
В связи с расширением контекстов употребления слова кодекс постепенно складывается то его фразеологически связанное значение, которое определяется в современных толковых словарях как "система, совокупность норм чего-нибудь - правил, привычек, убеждений" и т.д.
Таким образом, семантическая сторона языка составляет часть его структуры и определяет его качество так же, как звуковая сторона языка, его грамматический строй или словарный состав.
III
Термин "лексическое" или, как в последнее время стали говорить, "смысловое значение слова" не может считаться вполне определенным. Под лексическим значением слова обычно разумеют его предметно-вещественное содержание, оформленное по законам грамматики данного языка и являющееся элементом общей семантической системы словаря этого языка. Общественно закрепленное содержание слова может быть однородным, единым, но может представлять собою внутренне связанную систему разнонаправленных отражений разных "кусочков действительности", между которыми в системе данного языка устанавливается смысловая связь. Разграничение и объединение этих разнородных предметно-смысловых отношений в структуре слова сопряжено с очень большими трудностями. Эти трудности дают себя знать в типичных для толковых словарей непрестанных смешений значений и употреблений слова, в расплывчатости границ между значениями и оттенками значений слова, в постоянных разногласиях или разноречиях по вопросу о количестве значений слова и о правильности их определения.
Отсутствие ясности в определении понятия "лексическое значение слова" очень тяжело сказывается в практике словарного дела. В каждом толковом словаре пропускаются сотни, если не тысячи живых значений слов и изобретается множество несуществующих значений. Вот несколько иллюстраций из "Толкового словаря русского языка" под ред. проф. Д. Н. Ушакова. В слове аллегория выделено особое, самостоятельное значение: "Туманная, непонятная речь, нелепость (простореч.)". В качестве наиболее показательной иллюстрации его приводится фраза: Ты мне аллегорий не разводи, а говори прямо [10]. Но слово аллегория в общенародном языке не означает нелепости, хотя и может применяться для характеристике неясной, непонятной речи, например в речи гоголевского городничего из "Ревизора": "А ведь долго крепился давеча в трактире, заламывая такие аллегории и экивоки, что, кажись, век бы не добился толку". У слова багаж найдено значение - "Эрудиция, запас знаний" [11]. И тут значение смешивается с употреблением. Только в соответствующем контексте и притом чаще всего в сочетаниях с определениями умственный, научный, ученый и т.п. у слова багаж возникает этот смысловой оттенок. Слову баня приписано отдельное значение: "Жара, парный, разгоряченный воздух" (Какая у вас баня!) [12]. Но и это - лишь метафорическое применение основного значения слова баня. В прилагательном безголовый отыскивается переносное значение: "крайне рассеянный или забывчивый". Иллюстрация: Ах, я безголовая: печку затопила, а трубу не открыла. Уж очень я безголова [13].
Академический "Словарь современного русского литературного языка" открывает в слове безразличный значение "ничем не отличающийся; одинаковый со всеми" и иллюстрирует его примером из "Обломова" Гончарова: "Цвет лица у Ильи Ильича не был ни румяный, ни смуглый, ни положительно бледный, а безразличный" [14]. Такие случаи немотивированного выделения и неправильного определения значений слов в большом количестве содержатся во всех толковых словарях современного русского языка.
Интересно наблюдать колебания наших лексикографов в решении вопроса, можно ли считать особым значением возникающие и развивающиеся формы переносного, образного употребления слова. Так, слово беззубый в своем прямом номинативном значении может сочетаться с названиями живых существ, а также со словами рот, пасть и синонимичными. Но это слово употребляется переносно. Переносное употребление его типизировано и фразеологически замкнуто в узкий круг выражений: беззубая критика, беззубая острота, беззубая насмешка и т.п. Естественно, может возникнуть вопрос, имеем ли мы здесь дело с несвободным, фразеологически связанным значением или только с употреблением, еще не приведшим к общественно-установившемуся, обобщенному значению.
В академическом словаре русского языка под ред. Я. К. Грота, в словаре русского языка под ред. Д. Н. Ушакова, в однотомнике С. И. Ожегова утверждается наличие в этом слове особого переносного значения. Но определения, истолкования этого значения у разных лексикографов крайне противоречивы. В словаре под ред. Д. Н. Ушакова переносное значение слова беззубый толкуется очень субъективно: "Бессильный, тупой, не способный повредить или обидеть" (беззубая злоба) [15]. В словаре С. И. Ожегова толкованию этого значения придается гражданский характер: "лишенный остроты, слабый, непринципиальный" (беззубая критика) [16]. Кроме слова непринципиальный, явно сюда не идущего, это толкование воспроизводит характеристику соответствующей фразеологии в академическом "Словаре современного русского литературного языка", но там переносное употребление слова беззубый с полным основанием не признается за особое самостоятельное значение.
В смысловой структуре слова, как и в других сторонах языка, есть элементы нового, элементы живые, развивающиеся, и элементы старого, элементы отмирающие, отходящие в прошлое. Например, слово ярый у нас вытесняется синонимом яростный, образованным от ярость (само же слово ярость возникло как производное отвлеченное существительное к ярый).
В современном русском языке ярый - за пределами народно-поэтических формул (свеча воску ярого) - обычно употребляется в ограниченном кругу фразеологических сочетаний: ярый поклонник чего-либо, ярый сторонник, ярый любитель чего-нибудь в значении: "страстный, усердно преданный чему-нибудь, неистовый". Таким образом, ярый выражает лишь общую экспрессивную характеристику степени увлеченности кого-нибудь чем-нибудь. Прежние основные значения этого слова, хотя и не в полном объеме, как бы перешли к слову яростный - "неукротимый, ничем не сдерживаемый" (яростные атаки), "полный ярости" (яростный гнев). Однако любопытно, что в других параллельных образованиях такого же типа складываются совсем иные отношения между соотносительными словами, например: дерзкий и дерзостный, сладкий и сладостный, жалкий и жалостный, злой и злостный, тяжкий и тягостный, рад и радостен и т.п.
Наблюдения над способами объединения разных значений в слове, а также над закономерностями словоупотребления приводят к выводу, что не все значения слов однородны или однотипны, что есть качественные различия в структуре разных видов лексических значений. Общеизвестно, что слово относится к действительности, отражает ее и выражает свои значения не изолированно, не в отрыве от лексико-семантической системы данного конкретного языка, а в неразрывной связи с ней, как ее составной элемент.
В системе значений, выражаемой словарным составом языка, легче всего выделяются значения прямые, номинативные, как бы непосредственно направленные на "предметы", явления, действия и качества действительности (включая сюда и внутреннюю жизнь человека) и отражающие их общественное понимание. Номинативное значение слова - опора и общественно осознанный фундамент всех других его значений и применений.
Основные номинативные значения слов, особенно тех, которые принадлежат к основному словарному фонду, очень устойчивы. Эти значения можно назвать свободными, хотя их свобода обусловлена социально-исторически и предметно-логически. Функционирование этих значений слов обычно не ограничено и не связано узкими рамками тесных фразеологических сочетаний. В основном, круг употребления номинативного значения слова, круг его связей соответствует связям и отношениям самих предметов, процессов и явлений действительного мира, например: пить воду, квас, вино, чай, сидр, виноградный сок и т.п.; каменный дом, подвал, фундамент, пол, сарай и т.п.; щурить, прищуривать глаза; силлабический стих, стихосложение.