Фабльо или фаблио (старофранцузское fableaux, fabliaux — множественное число от fablel — «побасенка»; форма fabliaux является диалектизмом) — короткая стихотворная повесть, обычно комического или сатирического содержания, возникающая и культивируемая в среде «третьего сословия» средневековой Франции с конца XII в. и вытесняемая в XIV в. другими повествовательными (dit, см.) и драматическими (фарс, см.) жанрами; общее число сохранившихся Ф. XII—XV вв. свыше полутораста, значительная часть их анонимна, часть же упоминает в качестве своих авторов — жонглеров и поэтов городского сословия (так несколько Ф. принадлежит знаменитому Рютбефу, см.).
Социальная среда возникновения и бытования Ф. — этих fabellae ignobilium («побасенки незнатного люда»), как их называют латинские писания современников — определяет как общую их направленность, так и характер их художественного метода. Под обликом чисто развлекательного жанра — conte pour rire, как его называет Бедье, — Ф. направляет свое сатирическое жало против представителей господствующих сословий. Особенной ненавистью проникнуто в них изображение духовенства — этого величайшего паразита средневековья: в десятках Ф. с наслаждением рисуются смешные, глупые, постыдные положения, в которые попадает тупой, жадный и распутный поп («О Буренке, поповской корове», «О попе, читавшем страстную седмицу», «О попе, попавшем в ларь», «О распятом попе», «О раскрашенном попе» и т. д. и т. д.); даже бродячие сюжеты часто получают в Ф. антиклерикальную окраску («О попе, которого носят»). Иногда сатира Ф. захватывает глубже, превращаясь из антиклерикальной в антирелигиозную, рисуя в комических чертах не только попов и монахов, но и святых и самого господа-бога («О бедном торговце», «О виллане, который тяжбой добился рая», «О св. Петре и жонглере»). Более сдержанно и осторожно осмеивает Ф. представителей второго сословия — рыцаря и помещика («О старушке, подмазавшей рыцаря», «О виллановой оплеухе», «О рыцаре с алым платьем» и т. д.); к этой группе Ф. примыкает ряд пародий на куртуазный роман, повесть (лэ), подвергающий беспощадному осмеянию самые устои рыцарства — его мораль, его куртуазию, его идеальных героев («О плохо сшитом плаще», «О цапле», «Об избитой тропе» и др., сюда же примыкают и пародии на лэ, как «Лэ о распутстве», «Лэ об Иньауресе» и др.).
Но, разумеется, Ф. отражает и внутренние противоречия в среде «третьего сословия». Есть значительная часть Ф., возникших, очевидно, в среде горожан, которые непрочь — наряду с попом и рыцарем — посмеяться и над мужиком — над его тупостью, нерасторопностью, простоватой хитростью («О старосте в меховой шапке», «Виллан-лекарь» и др.); бесспорно, в городской же среде сложились и многочисленные Ф., в ярких образах излагающие весь кодекс мещанской морали и осмеивающие того буржуа, который вздумает — неравным ли браком, излишней ли доверчивостью — нарушить этот неписанный, но твердый закон (ср., с одной стороны, дидактические Ф. типа «Разрезанная попона», с другой — сатирические Ф. типа «Горожанка из Орлеана»). Но есть и несколько Ф., отражающих настроения крестьянской массы с ее глухой, но лютой ненавистью против сосущих ее кровь попов, помещиков, чиновников, купцов и кулацкой верхушки; таков, напр., Ф. «О Констане-деревенском», в котором старый бродячий сюжет о хитрости женщин превращается в страстный протест против угнетателей, — Ф., в котором, по справедливому замечанию Бедье, слышатся отдаленные отзвуки жакерии.
Остро воспринимавшейся действенной тематике Ф. соответствует действенность их стиля. Стиль Ф. почти не знает описания, как он не знает и долгих анализов переживаний героя, столь характерных для куртуазной литературы; изложение сжато, часто драматизируется благодаря преобладанию диалога и сведе́нию повествования к коротким, почти сценическим ремаркам, определяющим ситуацию и жесты участников диалога. Комизм Ф. сравнительно редко строится на игре словом, обычно он глубоко пронизывает все построение Ф., их образы и ситуации; ощущение комического вызывается у авторов и слушателей Ф. не только гротескным искажением образов (ср. введение в качестве комических фигур горбунов, слепцов и т. п.), но — и это чаще всего — бурлескным нагромождением описаний драк, обжорства и низших физиологических актов; в известной части Ф. комизм спускается до уровня порнографии. Однако Ф. не чужды и более утонченные формы комического — иронические переломы действия и концовки, сатирическая трактовка характеров; основные образы героев Ф. — жадный, трусливый, развратный поп, чванный, грубый рыцарь, пронырливый купчина, простоватый или себе на уме виллан, блудливая, лукавая, изворотливая жена — надолго сохраняют свою действенность, переходя в прозаическую новеллу и драматизируясь в фарсе . Простоте стиля Ф. соответствует простой разговорный язык, бедный метафорами, но зато богатый фигурами, повышающими его эмоциональную насыщенность — восклицаниями, обращениями, пропусками, переходом от косвенной речи к прямой. Эмоциональность, действенность изложения усиливаются еще живым участием рассказчика, перебивающего изложение своими соображениями по поводу описываемого им и часто начинающего и заканчивающего повесть поучительными выводами.
Правда, есть несколько Ф. («О пегом коне», «Гильом с соколом», «Лэ об Аристотеле» и некоторые др.), приближающихся по стилю к куртуазной повести — к лэ ; но эти немногочисленные Ф. не типичны для жанра, да и по своей тематике выпадают из общего круга Ф., предназначаясь очевидно для рыцарской (или подражающей рыцарям патрицианской) среды.
О смене Ф. другими жанрами в истории развития французской литературы — см. «Французская литература». Об аналогичных явлениях в литературах других стран — см. «Шванк».
Список литературы
I. Издания: A. de Montaiglon et G. Raynaud. Recueil général et complet des fabliaux des XIII et XIV siècles, 6 vv., P., 1872—1890; более ранние издания (Barbazan (1756), Méon (1808, 1823), Jubinal 1839) включают наряду с собственно Ф. большое количество легенд и dits, а также и др. повествовательных жанров.
II. Bedier J., Les fabliaux, P., 1893, 4 éd., rev. et corr., P., 1925.
Поскольку Ф. включают значительное число бродячих сюжетов, упоминания о Ф. можно встретить почти во всех исследованиях по сказке и по новелле, написанных представителями сравнительного метода в фольклористике.