В третьей главе – «Риторические аспекты дискурс-практики военных передовиц «Правды» – анализируются теоретические проблемы элокуции; тропы и фигуры рассматриваются в качестве особых семиотических единиц вербализации результатов речемыслительного процесса. Риторические фигуры в широком значении включают тропы как фигуры мысли, однако в конкретике анализа термин фигуры обычно употребляется в узком значении – синтаксические конструкции, обеспечивающие выразительность речи.
Анализ эмпирического материала показал, что все выявленные нами тропы нанизываются на глобальную фигуру антитезы, выполняя главную функцию – наглядно, образно и ярко противопоставить антагонистические идеологии, военные действия противников:
«Наши». Эпитеты: величайшее ожесточение сопротивления советских людей, самоотверженная борьба партизан, могучий энтузиазм, невиданное единство советского тыла, свободолюбивый дух, великий, непоколебимый в своем национальном достоинстве русский народ; великое и могучее народное ополчение; славный отпор, великая и грозная сила, непоколебимая решимость; могучее колхозное крестьянство, героические отряды партизан и др.; метафоры: Перед лицом нависшей опасности снова поднимается стеной народ; Огромным патриотическим воодушевлением дышат клятвы; Красная Армия – это цвет советского народа, его прекрасная молодость, его мужественная зрелость; Красная Армия – плоть от плоти и кровь от крови советского народа; Ее подвиг золотыми буквами вписан в летопись человечества; (война) показала, какие могучие источники животворного советского патриотизма ключом бьют в нашей стране и др.
«Враги». Эпитеты: роковой провал, жестокая расплата, чудовищные преступления, коварный враг, беспредельная мерзость и гнусность геббельсовской пропаганды, нахально разнузданный вой, авантюрист Гитлер, черная инквизиция; (враг) зазнавшийся; зазнавшийся и хвастливый; разбойничий фашистский набег; разбойничья мечта; подлые немецкие захватчики, хвастливые немецкие пропагандисты и др.; частотны эпитеты – словообразовательные экспрессивы: злейший враг, окказионализмы: разбойничье-людоедская политика истребления; уничижительные атрибутивы иронического характера: сумасбродные стратегические планы; гитлеровская дефективная стратегия; метафоры: Горела земля под ногами у захватчиков; Сила огромной военной гитлеровской машины была подорвана; Разбиты вдребезги грязные фашистские мечты; Огнем и железом она (Красная Армия) выжигает язву фашизма и др.
Достаточно частотна метонимия, в частности, на основе связи понятий «солдаты – армия», «жители – страна, город»: Родная Красная Армия слышит горячие патриотические голоса, находит в них действенную поддержку; Страна в глубоком волнении слушала И.В. Сталина. Многочисленные топонимы в составе метонимий обеспечивают риторическое выдвижение и пространственную глубину инвенции СОД. Так, в статье «День великой победы нашего народа» (12.05.1945) находим: Киев, Минск, Баку, Тбилиси, Ташкент, Ашхабад, Сталинград, Рига, все столицы советских республик, все их города радовались, ликовали, как Москва; Белград и София, Варшава и только что освобожденная Прага разделяют с нами торжество великой победы.
Риторическая актуализация осуществляется путем перманентной конвергенции – «схождения в одном месте пучка стилистических приемов» (И.В. Арнольд), генерирующей «комплексные тропы»: в разнообразные сочетания вступают эпитеты, метафоры, гиперболы, градации, сравнения: жестокий, жадный, коварный германский хищник; простые, сердечные, в глубину души проникающие слова любимого вождя народов товарища Сталина; Поныне живет в памяти народной слава этого войска, выросшего словно из земли, и нанесшего сокрушительный удар зазнавшемуся и хвастливому врагу; Зарвавшийся враг чувствует себя в тылу, как в осажденной крепости.
В психолингвистическом аспекте активное использование изобразительных языковых средств целенаправленно программировало характер восприятия коллективной языковой личности с учетом конечной прагматической цели СОД – поднять моральный дух советского народа. Результаты анализа показали, что изобразительность СОД в передовых статьях газеты «Правды» обеспечивается прежде всего эпитетами, особенно устойчивыми (клише), имеющими большой суггестивный потенциал; далее по относительной частотности располагаются метафоры, сравнения, гиперболы, метонимии. Тропы в передовицах данного периода выполняли функцию важнейшего вербально-семантического средства формирования мировоззрения и сверхмобилизации коллективного реципиента в экстралингвистической ситуации военных действий; благодаря им эмоционально насыщенно и максимально рельефно предстают в воспринимающем языковом сознании образы защитника Отечества и ненавистного врага.
Лексические экспрессивы и тропы в текстовом пространстве военной передовицы служат наполнителями многочисленных риторических фигур – синтаксических конструкций, усиливающих выразительность речи. Нами были выделены семантико-синтаксические фигуры, основанные на соотношении значений слов – понятий (антитеза, градация, инверсия, эллипсис); синтактико-регулятивные – повтор одинаковых элементов, облегчающий слушание, понимание и запоминание речи (анафора, эпифора, параллелизм, период, полисиндетон); коммуникативно-диалогические – приемы диалогизации монологической речи, привлекающие внимание реципиента (обращение, риторический вопрос, вопросно-ответный ход, восклицание и др.).
Среди семантико-синтаксических фигур ведущую роль играет глобальная антитеза, которая, как было показано выше, служит общей идеологической основой, инвентивной сеткой, речемыслительной канвой для комбинирования остальных видов тропов и фигур. В ситуации военной схватки антитеза доминирует на всех уровнях реализации речемыслительного процесса: советского дискурса в целом, данной дискурс-практики, отдельной передовой статьи, ССЦ, предложения, его части. Так, антитезисный тип дискурс-синтагматики может выступать средством организации ССЦ, предложения:
Пусть знают эти палачи, что им не уйти от ответственности за свои преступления и не миновать карающей руки замученных народов.
Никуда не скроются гитлеровские бандиты. Даже на краю света настигнет их карающий меч правосудия (цитируются слова Сталина).
Германия, тщетно пытавшаяся поставить перед собой на колени все человечество, сама поставлена на колени Красной Армией.
Антитеза может использоваться и для внутренней организации семантических полей «наши» / «враги»: Героизм фронта смыкается с героизмом тыла; Им обещали новую военную прогулку. Они нашли смерть и могилы на советской земле.
Градация, как правило, восходящая, является частотным выразительным средством СОД, обеспечивающим повышение эмоциогенной тональности. Примеры восходящей градации – субстантивной и адъективной:
Готовность отстаивать свободу, независимость и честь народа до последней капли крови; пламенные чувства любви к Родине, к партии большевиков, к великому Сталину; Страшные, незабываемые, леденящие кровь картины прошли перед судом; Ибо наша победа – это победа Сталина. Его зоркий взор, его великая мудрость, его железная воля, его беспредельная любовь к народу вдохновили Красную Армию и весь народ на Великую Отечественную войну...
Фигура нисходящей градации обладает не меньше выразительной силой: Под ураганным огнем советской артиллерии, от всесокрушающей силы наших бомб, под свинцовым пулеметным ливнем, под гусеницами танков, от глубинных бомб, от славной красноармейской винтовки и штыка уже погибли сотни тысяч врагов.
В основе синтактико-регулятивных фигур лежат повторы разных видов, которые комплексно используются на уровне предложения, ССЦ, текста. При этом весьма частотна анафора, например:
Есть справедливость. Есть совесть народов и, главное, есть сила, более могучая, чем сила гитлеровской военной машины. Есть сила, неиссякаемая, непреодолимая, которая может обеспечить, уже обеспечивает и обеспечит торжество справедливости и чести и осуществление сурового возмездия.
Эта сила – Красная Армия, которая громила немцев под Москвой, под Сталинградом, на Днепре и будет громить гитлеровские орды до полного их разгрома.
Процесс в Харькове показал, что измученные народы Европы дождутся и скоро дождутся часа расправы над всей гитлеровской бандой. Уже сбываются и еще сбудутся в полной мере пророческие слова товарища Сталина…
Для «коммунистического дискурса» характерен «дискурсный ритуал непрерывности» (Ж. Куртин) репрезентации той или иной идеи по линии прошлое – настоящее – будущее, который упрощает «подлинную сложность общественного бытия», «создает ощущение неизбежного поражения Чужого / Другого, ибо его поражение – закон, действующий в Вечности». Подчеркнем, что в рассматриваемый исторический период данный прием (см. выше: громила и будет громить до полного разгрома; дождутся и скоро дождутся; уже сбываются и еще сбудутся), будучи одним из средств выражения футуральности в информационно-вербальной структуре текста, был вполне этически оправдан в политико-публицистическом дискурсе главного печатного органа государства: он оказывал укрепляющее морально-психологическое воздействие на коллективную языковую личность, вселяя в массы веру в неизбежность Победы.
В различных формах в ССЦ используется синтаксический параллелизм, как с прямым порядком слов (см. выше), так и с обратным, например, сказуемое в препозиции к подлежащему (Откликаются ветераны гражданской войны. Воскресает молодость их. Загораются ярким пламенем глаза; Уничтожен очаг мракобесия, дикого насилия, разбойничьих замыслов против независимости народов. Разгромлена гитлеровская Германия – зловещий центр и оплот международной реакции); инверсионный параллелизм с препозицией ремы (Поперек горла стала тогда врагу украинская пшеница. Дорого он заплатил за свой грабеж; Не испугали украинских крестьян ни германские генералы, ни германские палачи. Горела земля под ногами у захватчиков) анафорический параллелизм (Нет места для беспечности и благодушия. Нет места и для слабости); параллелизм грамматических форм в рамках предложения (Не видать фашистскому грабителю советского хлеба, не пользоваться урожаем колхозных полей, взращенным честными трудовыми руками!).