Представляет интерес разграничение заведомо ложного доноса с клеветой (ст.129 УК РФ), заведомо ложным сообщением об акте терроризма (ст.207 УК РФ), провокацией взятки либо коммерческого подкупа (ст.304 УК РФ), заведомо ложным показанием, заключением или неправильным переводом (ст.307 УК РФ).
Что качается первых двух преступлений, то основное их различие с заведомо ложным доносом проходит по объекту и субъективной стороне. Клевета является посягательством на честь и достоинство личности, заведомо ложное сообщение об акте терроризма – на общественную безопасность. Заведомо ложный донос, будучи совершенным в рамках процессуальных отношений, - причиняет ущерб деятельности органов правосудия, основанной на получении достоверных доказательств. Цель заведомо ложного доноса – не опорочить какую-либо личность (конкретное лицо может вообще не упоминаться) и не ввести в заблуждение физических и юридических лиц, являющихся адресатами ложного сообщения об акте терроризма, а возбудить уголовное дело, направить органы правосудия по ложному пути в каких-либо своих интересах.
Что касается провокации преступления, в частности, взятки либо коммерческого подкупа (ст.304 УК РФ), то основное отличие заведомо ложного доноса заключается в объективной стороне – в первом случае виновный создает видимость совершения лицом преступления с целью последующего изобличения, а во втором – просто совершает ложное обвинение (в крайнем случае, подтверждает его искусственно созданными доказательствами).
В литературе не раз возникал вопрос, нужно ли квалифицировать по совокупности преступлений действия лица, совершившего ложный донос, а затем, по возбужденному на его основе уголовному делу, дающего заведомо ложные показания в его подтверждение? По этому поводу нужно согласиться с мнением М. Хабибуллина, В. Малкова, что подобные деяния надо квалифицировать как единое преступление – заведомо ложный донос, поскольку касаются тех же фактов, являются логическим продолжением тех же действий. По сути, речь идет о продолжаемом преступлении, охватываемом единым умыслом.
3. Заведомо ложный донос, совершённый адвокатами
Выясним, в каких случаях клеветническая информация, распространенная адвокатом, может быть квалифицирована как заведомо ложный донос? для этого необходимо:
Во-первых, чтобы адвокат осознавал, что в распространяемой им информации содержатся признаки совершения тем или иным лицом деяния, которое при уголовно - правовой квалификации подпадает под признаки какого-либо преступления, предусмотренного Особенной частью УК РФ. Например, когда в своем ходатайстве защитник указывает, что следователь превысил свои полномочия, во время допроса применял физическое насилие к допрашиваемому, он осознает, что такие действия подпадают под признаки преступления, предусмотренного ст. 286, ч. 3, п. «а» УК РФ - превышение должностных полномочий, соединенное с применением насилия или угрозы его применения. Данное преступление относится к категории тяжких. А потому, если будет установлено, что адвокат заранее знал о ложности этих данных, например, они заранее со своим подзащитным спланировали эту заведомую ложь для осуществления защиты, его действия квалифицируются по ч. 2 ст. 306 УК РФ.
Во-вторых, эта информация должна быть официально, то есть открыто, публично, представлена в компетентные органы для решения вопроса о возбуждении уголовного дела. Законодатель, формулируя норму, предусмотренную ст. 306 УК РФ, имел в виду, прежде всего, случаи подачи заявления о преступлении (ст. ст. 140 - 141 УПК РФ), предусмотрев при этом обязательное предупреждение заявителя об уголовной ответственности за заведомо ложный донос по ст. 306 УК РФ с соответствующей отметкой в протоколе и отобранием подписки (ч. 6 ст. 141 УПК РФ).
Однако позволим себе выразить небесспорное мнение о том, что в качестве заведомо ложного доноса может быть и информация, содержащаяся в устных и письменных жалобах и ходатайствах как защитника, так и подозреваемого, обвиняемого. Ведь несомненно то, что эта информация носит официальный характер. Письменное ходатайство (жалоба) приобщается к делу, устное подлежит обязательному занесению в протокол следственного действия или судебного заседания (ст. 120 УПК РФ). Суд, прокурор, следователь и орган дознания обязаны в жестко установленные законом сроки рассмотреть жалобу или ходатайство и принять по ним правовое решение (главы 15 и 16 УПК РФ). Несомненно и то, что если в жалобе содержится информация о совершении определенным лицом (например, следователем) преступления и требование «принять меры», «пресечь», «привлечь к ответственности», «возбудить уголовное дело» и т.п., то вне зависимости от того, как адвокат (подзащитный) формулирует свое ходатайство (жалобу), на чем настаивает, какую цель фактически преследует, компетентные органы обязаны рассмотреть данную информацию, в том числе и как заявление о преступлении, то есть по всем правилам главы 19 УПК РФ.
Такая жалоба должна быть зарегистрирована в книге учета преступлений (КУП-1), и в срок не позднее 3, максимум 10 суток должно быть принято одно из трех правовых решений: о возбуждении дела; об отказе в возбуждении; о передаче сообщения по подследственности (ст. ст. 144, 145 УПК РФ). Подавая такую жалобу, адвокат как высококвалифицированный юрист (ст. 9 Закона об адвокатуре) всегда понимает, как квалифицируется деяние, в котором он обвиняет конкретное лицо, ему всегда известно об уголовной ответственности за заведомо ложный донос по ст. 306 УК РФ, так что специальной процедуры предупреждения, с отбиранием подписки (ч. 6 ст. 141 УПК РФ) в отношении адвоката не требуется. Уголовный кодекс в качестве обязательного условия привлечения к уголовной ответственности по ст. 306 УК РФ не требует предупреждения лица в установленном порядке, как это, например, прямо указано в диспозиции ст. 310 УК РФ.
Таким образом, с объективной стороны подобные деяния защитника полностью подпадают под признаки заведомо ложного доноса. С субъективной стороны адвокат в анализируемых случаях всегда осознает фактический характер и общественную опасность этих своих действий, предвидит реальную возможность либо неизбежность наступления общественно опасных последствий (прямой умысел - ст. 25, ч. 2 УК РФ), то есть понимает, что по его жалобе (ходатайству) будет проводиться специальная проверка (служебное расследование) в отношении заведомо для него невиновного лица по подозрению в совершении им преступления, что этому лицу - потерпевшему, в данном случае следователю, будет причинен вред, что ущерб наносится и интересам правосудия и т.д.
Обобщая изложенное, делаем вывод, что нет никаких препятствий к применению уголовного закона к этому опаснейшему виду преступлений, если они совершены адвокатами в связи с исполнением ими своих профессиональных обязанностей. Почему же в реальной правоприменительной практике закон в этой части «не работает»? Ведь практика такова: по каждой жалобе адвоката (подзащитного) о нарушении закона со стороны следователя проводится проверка. По 9 из 10 таких жалоб служебное расследование приходит к выводу: «доводы заявителей не подтвердились». Разве уже сам такой вывод, материалы этого расследования со всеми собранными объяснениями, справками и т.д. не могут служить достаточным основанием для возбуждения уголовного дела (ч. 2 ст. 140 и ст. 144 УПК РФ) по признакам преступления, предусмотренного ст. 306 УК РФ? Ясно, что по такому уголовному делу далеко не во всех случаях удастся установить и доказать вину конкретного доносителя, прежде всего прямой умысел.
Однако уже сам факт возбуждения такого дела, возможность полноценными процессуальными средствами проверить версию о заведомо ложном доносе со стороны адвоката и / или его обвиняемого дают громадные тактические преимущества, способны «отрезвить» отдельных недобросовестных, уверовавших в свою безнаказанность адвокатов, да и их клиентов тоже.
Причины отсутствия такой практики вижу в следующем:
Во-первых, вновь вспомним то самое толкование Верховного Суда РФ по вопросу о непривлечении обвиняемого по делу за заведомо ложный донос. Высшая судебная инстанция фактически дала право обвиняемому, а заодно и его защитнику защищаться любыми, в том числе и преступными, средствами, то есть оговаривать кого угодно в совершении чего угодно, если это было в целях защиты. В унисон этому разъяснению выступили многие комментарии к УК. Причем характерно, что без необходимого обоснования позиции. Но иногда с некоторыми оговорками.
Например, подлежит ответственности за ложный донос обвиняемый в убийстве, если он сообщает суду о применении к нему незаконных методов ведения предварительного расследования. Напротив, не подлежит ответственности за ложный донос, например, обвиняемый в убийстве, если он сообщит о совершении этого преступления абсолютно непричастным к убийству лицом».
Таким образом, автор комментария к статье 306 УК РФ Т.А. Костарева разделяет мою позицию, имея в виду конкретный пример. Но это лишь частичное совпадение мнений. Считаю, что обвиняемый и его адвокат в полной мере несут ответственность за любой заведомо ложный донос в отношении любого лица, какими бы целями и мотивами ни руководствовались доносчики. Иначе, если и далее толковать закон по логике Верховного Суда, так можно, например, не привлекать обвиняемого за дачу взятки следователю, если он совершил это преступление в качестве «способа защиты от обвинения». Но аналогия толкования допустимая.