Школа воинского мастерства в «Вахт-параде» не имеет отвлеченно-ученого характера, а нацелена на боевые задачи. Потому автор отдает предпочтение конкретным указаниям, позволяющим с наименьшими тратами решать военные задачи. В этом смысле с лингвистической точки зрения интересно изложение «баталий», представленное А. В. Суворовым, где раскрываются иные грани словесного мастерства генералиссимуса. Обратимся далее к анализу этой части его произведения.
Прежде всего обращает на себя внимание манера объяснения А. В. Суворовым сути батального искусства, отдельные сравнительные характеристики, эмоциональность речи, обращенной в сторону своих недругов. Вот как он описывает «Баталию полевую»: баталiя полевая.
Три атаки: въ крыло, которое слабЪе; крЪпкое крыло закрыто лЪсомъ — это не мудрено: солдатъ проберется; болотомъ тяжелЪе — рЪку безъ моста не перебЪжитъ, шанцы всякiе перескочитъ. Атака въ средину не выгодна: развЪ конница хорошо рубить будетъ, инако сами сожмутъ. Атака въ тылъ очень хороша, только для небольшаго корпуса, а армiею заходить тяжело. Баталiя въ полЪ: линiею противъ регулярныхъ; кареями противъ бусурманъ; колоннъ нЪтъ; а можетъ случиться и противу Турковъ, что пятисотному карею надлежать будетъ прорвать пяти или семи тысячную толпу съ помощiю фланговыхъ кареевъ; на тотъ случай бросится онъ колонною; но въ томъ до сего нужды не бывало. Есть безбожные, вЪтреные, сумасбродные Французишки: они воюютъ на НЪмцовъ и иныхъ колоннами. Естьли бы намъ случилось противъ ихъ, то надобно намъ ихъ бить колоннами же. (Суворов, В-П, 119).
В этом фрагменте в нескольких строках дана стратегия полевого военного искусства. Для А. В. Суворова характерно рассмотрение одного явления с разных сторон, привлечение многих свидетельств для нахождения оптимального выхода. Он использует и военную «деловую» терминологию: кареями протв бусурман; по пятисотному карею; съ помощiю фланговыхъ кареевъ. «Карея» (франц. carré) означало «построение пехоты четырехугольником для отражения атаки (преимущественно для борьбы с кавалерией» [См.: (Суворов, Походы, 464)]. Данная лексема встречается и в других вариантах: каре, карей, отмечавшихся, в частности В. И. Далем в таком значении: «Строй войска квадратом и фронтом или лицом на все четыре стороны. Колонна сплошная, а карей в средине пустой, и строй пехоты в три шеренги. Карейный, к карею относящийся. Кареить войско, строит в карей» [2, 227]. Эмоциональность слогу придается за счет употребления разговорных эпитетов, например: …безбожные, вЪтреные, сумасбродные Французишки…
А. В. Суворов — мастер построения военной тактики и ее преподнесения солдатам. Здесь важно то, каким словесным орнаментом будет окрашена фраза, каким способом она построена и какой выражает смысл. Для него важно максимально четко и емко использовать возможности делового языка военачальника. Поэтому небольшие предложения соединены в единое целое почти как в стихотворной скороговорке, которую и «выдумывал» сам генералиссимус. Вместе с тем во всех его наказах нигде не теряется логика движения мысли, выливающейся в оригинальный словесный поток, отличающий характерный «суворовский» стиль письма. В данном случае показательна «Баталия на окопы на основании полевой»: баталiя на окопы на основанiи полевой.
Ровъ не глубокъ, валъ не высокъ; бросся въ ровъ, скочи чрезъ валъ: ударь въ штыки, коли, гони, бери въ полонъ! Помни отрЪзывать тутъ подручныя конницы. Въ ПрагЪ отрЪзала пЪхота, да тутъ были тройные и большiе окопы и цЪлая крЪпость: для того атаковали колоннами (Суворов, В-П, 120).
В ней прослеживается и отточенность словесной инструментовки А. В. Суворова, и чеканность его слога, использующего, несомненно, приемы построения поэтических произведений (Ровъ не глубокъ, валъ не высокъ; бросся въ ровъ, скочи чрезъ валъ…). Эти рифмованные черты, прослеживающиеся и в других трактатах, заимствованы не случайно: звуки «стихийной» поэзии всегда понятны народу. Они легко запоминаются и повторяются, а значит, и будут воспроизводиться на практике. Именно эту задачу и ставил перед собой он в подобных «деловых штудиях».
И, наконец, последняя часть — «штурм» — завершает суворовскую триаду более емким, стремительным наказом. Интонация восклицания, сопровождающая его реплики, выражает не только эмоционально-экспрессивный ряд, но и придает в целом стилистически нейтральным лексемам (колонны! стрелки!) высокий «энергетический» заряд. Вот как это изображается в контексте: третье штурмъ.
Ломи чрезъ засЪки, бросай плЪтни чрезъ волчьи ямы, быстро бЪги, прыгай чрезъ полисады, бросай фашины, спускайся въ ровъ, ставь лЪстницы. СтрЪлки, очищай колонны! стрЪлки! по головамъ колонны! лети чрезъ стЪну на валъ, окалывай на валу, вытягивай линiю, ставь караулъ къ пороховымъ погребамъ: отворяй вороты конницЪ. — Непрiятель бЪжитъ въ городъ: его пушки обороти по немъ стрЪляй сильно въ улицы: бомбандируй живо; не досужно за нимъ ходить. Приказъ: спускайся въ городъ, рЪжъ непрiятеля на ули||цахъ; конница руби; въ домы не ходи; бЪй на площадяхъ; штурмуй, гдЪ непрiятель засЪлъ; занимай площадь, ставь гобвахтъ; разставляй въ мигъ пикеты къ воротамъ, погребамъ, магазинамъ. Непрiятель сдался: пощади; — стЪна занята: — на добычь (Суворов, В-П, 120–121).
Здесь речевой поток автора сжимается до отдельных небольших синтагм. Как правило, это повелительные глагольные конструкции с управлением типа: ставь караулъ; бомбандируй живо; спускайся въ городъ и т. п. В синтаксической логике автора, приближенной к реальной манере говорения, присутствуют отрывочные реплики, содержащие только семантическое ядро фразы (одно–два слова) и потому не нуждающиеся в «обрастании» дополнительными или определительными деталями. Такова, например, заключительная часть: «Непрiятель сдался: пощади; — стЪна занята: — на добычь».
Те же, уже отмечавшиеся нами, свойства стилевого и языкового оформления «деловой прозы» А. В. Суворова мы наблюдаем в заключительных фрагментах «Вахт-парада», исполненных, как мы полагаем, даже с большей риторической силой и степенью словесного воздействия на слушателя, чем предыдущие части этого произведения. Его окончание построено с мастерством языкового гравера, тонко чувствующего оттенки речи живого собеседника и использующего весь известный ему словесный инструмент для создания единого «облика темы». Военное искусство для А. В. Суворова — в той же мере, что и языковое: первое служит двигателем второго, которое оформляет, подкрепляет и утверждает в памяти мысли народного генералиссимуса. Такая «игра в просторечие» не была для него чем-то искусственным, ложным — это одно из надежных средств ведения боя, где каждому (и образованному, и неграмотному человеку) должна быть понятна тактика руководителя. И такой языковой мостик для А. В. Суворова — скорее система его образа мыслей, чем исключение.
Обратимся к завершающим фрагментам «Вахт-парада» и прежде всего рассмотрим излагаемые автором «Три воинских искусства», символизирующие вершину мастерства воина и его ориентир, которому необходимо следовать. Приведем эту часть полностью:
три воинскiя искусства:
Первое глазомЪръ, какъ въ лагерЪ стать, какъ маршировать, гдЪ атаковать, гнать и бить. Второе быстрота. Походъ полевой артиллерiи, отъ полуверсты до версты въ переди, чтобъ спускамъ подъемнымъ не мЪшала. Колонна ближится; оная опять выиграетъ свое мЪсто подъ гору; на равнинЪ на рысяхъ: маршъ — по рядамъ или по четыре; для тЪсной дороги и улицы, для узкаго мЪста, для водяныхъ и болотныхъ мЪстъ по тропинкамъ; и только когда атаковать непрiятеля, то взводами, чтобъ хвостъ сократить; по рядамъ, по четыре у взводовъ, двойные интервалы на шагъ; не останавливайся, гуляй, играй, пой пЪсни, бЪй барабанъ. || Десятокъ (верстъ) отломалъ: первой взводъ; снимай вещи, ложись, за нимъ второй взводъ: и такъ взводъ за взводомъ; первые заднихъ не жди. — Линiя въ колоннЪ на маршЪ растянется: когда по четыре, то въ двое того, какъ стояла! На шагу идетъ на двухъ, стояла на одной верстЪ; растянется на двЪ версты; стояла на двухъ верстахъ, растянется на четырехъ: то досталось бы первымъ взводамъ ждать послЪднихъ полчаса по пустому. На первомъ десяткЪ отдыху часъ; первой взводъ вспрыгнулъ, надЪлъ вещи, бЪжитъ впередъ десять, пятнадцать шаговъ; а на маршЪ прошедъ узкое мЪсто на гору отъ пятнадцати до двадцати шаговъ. Такъ взводъ за взводомъ, чтобъ заднiе между тЪмъ отдыхали. Второй десятокъ, отбой: отдыхъ часъ и больше. Когда третiй переходъ малъ, то оба по поламъ идти. Отдыхъ, три четверти часа, полчаса и четверть часа, чтобъ рабя||тамъ поспЪть скорЪе къ кашамъ; это для пЪхоты. — Кавалерiя своимъ маршемъ въ передъ, съ коней долой, отдыхаетъ мало, и переходитъ свыше десятка, чтобъ дать конямъ въ лагерЪ выстояться. Кашеварныя повозки впереди съ полаточными ящиками. Братцы пришли, къ кашЪ поспЪли. Артельной староста: къ кашамъ! На завтракЪ отдыхъ 4 часа; тожъ самое къ ночлегу отдыхъ 6 часовъ и до восьми, какова дорога; а сближаясь къ непрiятелю, котлы съ припасомъ сноровлены къ полаточнымъ ящикамъ; дрова запасныя на оныхъ же.
По сей быстротЪ и люди не устали: неприятель насъ не обсчитаетъ за сто верстъ, а когда издалека за двЪсти, триста и больше; || мы на него какъ снЪгъ на голову; закружится у него голова: атакуй съ чемъ пришелъ, чЪмъ Богъ послалъ. Конница начинай, руби, коли, гони, отрЪзывай и не уступай. (Суворов, В-П, 121–124)
В данном фрагменте с прилежностью полкового командира А. В. Суворов ясно говорит о специфике воинского искусства. В его языке отмечаются элементы, типичные для такой формы обращения к солдатам и, будучи введенными в «деловой» контекст, контрастируют со строгим, почти чеканным полотном всего произведения и придают ему истинно суворовский колорит. Такой языковой контраст слышится, например, когда автор говорит следующее: «Десятокъ (верстъ) отломалъ…»; «Отдыхъ, три четверти часа, полчаса и четверть часа, чтобъ рабятамъ поспЪть скорЪе къ кашамъ; это для пЪхоты!». Употребление просторечных, стилистически сниженных форм и бытовых понятий способствуют изменению тональности текста: от «военизированной» линейности, четких, кратких синтагм до спокойного ритма и стиля, приближающегося к повествовательному описанию. Ср. далее там же: «Кавалерiя своимъ маршемъ въ передъ, съ коней долой, отдыхаетъ мало, и переходитъ свыше десятка, чтобъ дать конямъ въ лагерЪ выстояться. Кашеварныя повозки впереди съ полаточными ящиками. Братцы пришли, къ кашЪ поспЪли. Артельной староста: къ кашамъ!». Это свойство «деловой прозы» А. В. Суворова характеризует автора не только как большого знатока военных действий, но и как чуткого, внимательного человека, способного в том числе и словом вызвать симпатию окружения и поднять боевой дух. В таком контексте возможно использование сравнений, поговорок, т. е. отхождение от концентрированного ядра военной семантики текста. Показателен заключительный эпизод этой части, где А. В. Суворов говорит: «По сей быстротЪ и люди не устали: неприятель насъ не обсчитаетъ за сто верстъ, а когда издалека за двЪсти, триста и больше; мы на него какъ снЪгъ на голову; закружится у него голова: атакуй съ чемъ пришелъ, чЪмъ Богъ послалъ. Конница начинай, руби, коли, гони, отрЪзывай и не уступай». В нем выделяется целый ряд колоритных языковых элементов, вводимых автором и позволяющих соединить «деловое» качество текста с эпизодами реальной, живой речи (см. подчеркнутые фрагменты).