Е. И. Голованова
Отечественное терминоведение с момента свого возникновения отличалось пристальным вниманием к вопросам теории термина, его места в языке, в системе знаний. В последние пятнадцать лет издан ряд обобщающих работ, посвященных этим проблемам [см., например: Суперанская и др., 1989; 1993; Комарова, 1996; Султанов, 1996; Татаринов, 1996; Лейчик, Бесекирска, 1998; Лемов, 2000; Буянова, 2002 и др.]. Конец ХХ – начало XXI в. знаменует собой новый этап в развитии теории термина, что связано с появлением когнитивного подхода к анализу терминологических единиц. Опубликовано множество статей в данном аспекте, а также и ряд монографий [см., например: Володина, 1997; 2000; Манерко, 2000; Алексеева, Мишланова, 2002; Мишланова, 2002]. Совокупности терминов рассматриваются в подобных исследованиях с точки зрения теории знания и познания, как результат когнитивной деятельности специалиста. Вместе с тем требует своего обоснования и разработки взаимосвязанный с данным аспектом изучения термина коммуникативный подход, позволяющий видеть в нем необходимый инструмент профессиональной коммуникации, средство актуализации профессиональных знаний в процессе деятельности. Иными словами, на повестку дня выдвигается вопрос о природе и свойствах термина как когнитивно-коммуникативной единицы.
Теоретической основой данного подхода является положение о деятельностной природе языка, в соответствии с которым язык рассматривается как когнитивный процесс, осуществляемый в коммуникативной деятельности и обеспечиваемый особыми когнитивными структурами и механизмами в человеческом мозгу [см.: Кубрякова, 1997].
Проблема установления специфики термина как языкового знака оказывается в русле общего направления современных лингвистических исследований: в связи с углублением когнитивной ориентированности изучения языка встала задача выявления видов и типов языковых знаков, видов и типов знаний, представленных в этих знаках, и механизмов извлечения из знаков этих знаний, т. е. правил интерпретации и условий возникновения и развития знаков, а также принципов, регулирующих их функционирование [см.: Кравченко, 2001б]. Разные типы знаков отражают определенные аспекты концептуальной картины мира и соответственно разное знание о мире. Что определяет с этих позиций своеобразие термина? Какие его признаки, свойства, функции выделяют его среди других языковых единиц?
Как известно, в языке объективируются результаты познавательной деятельности людей, но познавательная деятельность отдельного человека, осуществляемые им процессы восприятия, категоризации и концептуализации объектов находятся в тесной зависимости от накопленного индивидуумом (или шире – социальной группой, в состав которой он входит) опыта и во многом определяются им. В частности, обнаруживается зависимость значения от восприятия и восприятия от категоризации, а также влияние опыта на узнавание объектов и их категоризацию. Различия в опыте ведут к различиям в знании, а через них – к разным картинам мира [см.: Кравченко, 2001а].
Какого рода опыт закреплен в термине? Если в основе информации, объективированной средствами общеупотребительного языка, лежит разнообразный опыт взаимодействия людей друг с другом и со средой, не замкнутый рамками одной профессии или полученный вне профессии, то термины в первую очередь являются оязыковленной информацией, полученной в результате опыта взаимодействия человека с предметным и виртуальным миром в процессе конкретной профессиональной деятельности.
Профессиональный опыт – это опыт, который не передается генетически, который не может быть воспринят бессознательно, автоматически. Этот опыт приобретается рефлексирующим сознанием в процессе целенаправленной деятельности индивидуума. Интенсивность указанного процесса обусловлена интересом человека к той или иной профессиональной области. Профессиональный опыт носит типизированный характер, поскольку ситуация, в которой он получен, является типичной для данной профессии. Стереотипность ситуации способствует созданию регулярных моделей номинации тех или иных объектов, процессов и отношений.
Специфика терминов как номинативных знаков заключается в том, что они создаются для обозначения предметов, явлений, отношений, коммуникативно и когнитивно значимых лишь в особом семиотическом пространстве – пространстве той или иной профессиональной деятельности. В таком понимании термина мы опираемся на определение Б. Н. Головина: «Термин – это слово или словосочетание… имеющее профессиональное значение, выражающее и формирующее профессиональное понятие и применяемое в процессе (и для) познания и освоения некоторого круга объектов и отношений между ними – под углом зрения определенной профессии» [Головин, 1979, 264]. Только в рамках профессиональной сферы термины обладают системностью, проявляют свои конститутивные ориентирующие свойства и выполняют множество возложенных на них функций.
В широком смысле сфера профессиональной деятельности обслуживается специальным языком – языком профессиональной коммуникации. Этот язык неоднороден по своему составу, в нем вычленяется несколько языковых страт в зависимости от степени кодифицированности и информационной содержательности используемых здесь единиц: терминология, устная профессиональная лексика (профессионализмы), профессиональные жаргонизмы, номенклатура. Описанная структура языка профессиональной коммуникации позволяет рассматривать это понятие не только как обозначение функциональной разновидности литературного языка, но и гораздо шире – как обозначение функциональной разновидности национального (общенародного) языка. Следовательно, о русском языке профессиональной коммуникации можно говорить как применительно к современной эпохе развития языка, так и к периоду формирования русского национального литературного языка и даже к более ранним историческим эпохам, от момента возникновения разделения труда, формирования профессий и связанного с этим процессом профессионального мышления.
Терминология составляет ядро языка профессиональной коммуникации. Она концентрирует в себе его основные признаки и свойства. Под профессиональной коммуникацией мы понимаем коммуникацию в рамках профессиональной сферы между представителями определенных профессий (а также между представителями родственных профессий). Целесообразно разграничивать профессиональную коммуникацию трех типов – обучающую, познавательную, деятельностную (включенную в деятельность). Иными словами, нами различаются коммуникация в процессе обучения профессии, коммуникация для решения профессиональных задач, коммуникация в процессе деятельности.
Институт ученичества – важный момент в процессе формирования и функционирования языков профессиональной коммуникации. Модель «ученик – помощник – мастер», описывающая ступени профессионального становления человека, является универсальной для всех областей деятельности. При этом именно количество и качество специального опыта, степень включенности в сферу профессии через язык определяет формирование специалиста как профессиональной личности, а вместе с тем возможность продуцирования им языковых репрезентаций профессионально значимых смыслов.
Хотя опыт каждого человека индивидуален, однотипность ситуаций, регулярность их повторения в определенной области деятельности создают условия для группового социального опыта. Люди, вступающие во взаимодействие на основе имеющегося у них опыта, вырабатывают единый «язык», состоящий из языковых репрезентаций известного им опыта. «Ограниченность» подобного языка связана с групповой посвященностью в него узкого круга специалистов на основе общего опыта. Именно опыт является источником определенного круга выработанных на его основе языковых репрезентаций.
Важнейшее условие овладения профессией – усвоение определенного количества информации о присущих данной области предметах, процессах и отношениях, однако для того, чтобы считать человека профессионалом, этого недостаточно. Высококвалифицированный специалист не только владеет необходимым набором знаний, но умеет также адекватно действовать в определенных условиях, т. е. обладает способностью контролировать ситуацию и управлять ею. Значимость термина при этом чрезвычайно велика, ибо термин как когнитивно-коммуникативная единица знаковой природы «задает программу деятельности и поведения» [Дридзе, 1994, 35] участникам профессиональной коммуникации. Таким образом, в термине оказывается органично воплощена связь с профессиональным знанием и профессиональной деятельностью.
Как отмечает А. А. Уфимцева, «главная функция языкового знака состоит в том, чтобы посредством знаковой репрезентации удовлетворять основным отражательным и мыслительным процессам, опосредованно и абстрагированно представлять мыслительное содержание, исторически закрепляющееся за знаком в виде общего для членов коллектива значения, и на этой основе обеспечивать коммуникацию во всех сферах человеческой деятельности» [Уфимцева, 1974, 9]. Особенность терминов заключается в том, что в них закреплен результат не пассивного, а живого, активного отражения, в содержание которого включена человеческая практика, профессиональная деятельность. Именно в такой сознательно выстраиваемой специалистами терминологии необходим особый механизм ориентирования. Этот механизм естественным образом актуализирован во внутренней форме термина, которая позволяет понять его содержание без контекста и вне контекста. Внутренняя форма термина отражает особенности профессионального сознания и служит источником активизации метаязыковой деятельности специалистов. В актах терминологической номинации получают обозначение те фрагменты человеческого опыта или знания, которые включены в определенный вид деятельности, вследствие чего они соответствующим образом осмыслены и интерпретируются.