Теперь самое время рассказать о том, что же представляет из себя коренная псовая русская борзая. И об изумительно красивой охоте е ней, которая просуществовала сто лет и осталась легендой в отечественной литературе.
Морда у собаки − шипец − длинная, узкая, сухая, как бы точеная. Если посмотреть сбоку, линия слабовыпуклого лба сглаженным переходом перетекает в чуть выгнутую линию профиля морды. В охоте по-зрячему главное для собаки − зрение. Поэтому и глаза у борзой большие, блестящие, навыкате.
Псовина длинная, шелковистая, волнистая, образующая уборы на задних сторонах ног; большой подвес на хвосте и муфта на шее. Хорошо развиты бедра − мускулатура на них выступает буграми.
Для хорошего бега нужны не только сильные ноги, но и великолепно развитые легкие. Поэтому особое внимание обращают на грудную клетку, опускающуюся чуть ниже локотков, и подрыв − резкий переход грудной клетки к животу − подхвату. Подхват придает собаке какое-то особое изящество и эффектный внешний вид. При благородстве и утонченности сложения она тем не менее производит впечатление большой силы. Русская псовая необычайно резва, великолепно ловит зверей. В борьбе с волком отличается отвагой и особой злобой к этому зверю.
Дрессировка молодой борзой называется «высворка» (от слова «свора»). Собаку приучают ходить на своре, а затем и «сосваривают» − берут на одну свору с другой борзой. Свора − это длинный (около 7 м) узкий ремень без швов и узлов. На одном конце − широкая петля. Конный борзятник надевает эту петлю через правое плечо и пропускает под пояс с левой стороны. На ошейниках борзых есть рыскало − удлиненное звено цепи; на нем на стерженьке вертлюг − вертящееся кольцо. В это кольцо и продевается ремень − свора. Надо сказать, и ошейник-то у борзой необычный. На концах ремня находятся железные треугольники, а уже через них проходит рыскало. Натянута свора − ошейник расходится на всю длину рыскала и становится свободным, не мешая собаке в беге. И стерженек у кольца неспроста − вертящееся кольцо не дает закручиваться и запутываться своре. Когда свора пропущена через кольцо, свободный конец ее, на котором сделан прорез, надевается на большой палец левой руки.
Для чего такая сложность? Когда зверь на всем ходу выскакивает из леса или другого укрытия и борзая, заметив его, мгновенно рванется преследовать, то удача охоты зависит от каждой секунды! Некогда снимать ошейник или отстегивать повод − зверь уйдет. Вот тут и скажется вся простая мудрость своры: достаточно лишь разжать большой палец, и ремень слетает, а борзые сами сходят со своры, так как кольца-то на ремне не закреплены. Собаки не теряют ни времени, ни стремительности первого броска. Ведь псовая борзая должна была не просто ловить зверя, а как можно быстрее схватить его, чтобы не пришлось охотнику разыскивать собаку, да и зверь не мог уйти в другой остров, − тогда начинай охоту сначала.
Кроме того, сворой называют тройку борзых, которых водят на одном ремне, пропущенном сквозь кольца ошейников.
В старинной комплектной охоте участвовали стаи гончих и своры борзых. Охотничьей прислугой из крепостных крестьян были доезжачий и выжлятники при гончих. Их задачей было пустить (бросить) стаю собак в остров. А когда гончие выгонят зверя на открытое место, остановить собак, чтобы они не помешали борзым. Кроме того, если зверь побежит в ту сторону, где нет охотников, доезжачий со своими помощниками-выжлятниками заскакивают его, то есть заставляют выйти зверя на охотников.
Несколько борзятников в удобный момент спускали со своры борзых. Молниеносным броском настигали псовые зверя и, вцепившись ему в ухо, горло или загривок, держали добычу зубами до тех пор, пока не подоспеют охотники.
В охотничьей борзой особенно ценится зоркость − умение мгновенно заметить зверя, где бы он ни вскочил, и не потерять его из виду во время скачки в траве и оврагах. Иная собака может преследовать зверя даже в высоком бурьяне, где он скрыт от борзой. По колеблющимся верхушкам травы определяет она, где находится добыча, и продолжает преследование! Про собак с охотничьей страстью, отдающих все силы для поимки зверя, охотники говорят: «эта собака с сердцем».
А чего стоит ловкость на угонках, когда зверь, уже настигнутый борзой, вдруг бросался в сторону, а собака, «промахнувшись», проносилась мимо. Поэтому чем более ловкая борзая, тем быстрее она справляется после угонки на крутых поворотах. Неутомимость собак проявляется в работе по нескольку дней кряду. Такое могла выдержать только очень здоровая и тренированная собака.
Но главным качеством псовых борзых всегда оставалась резвость. Высший момент резвости − бросок: это вспышка энергии, когда зверь становится в пределах досягаемости.
В каких только словах не пытались описать бросок русской борзой: «это быстрый, молниеносный, страшный порыв», «способность метнуться к зверю пулей», «отчаянное усилие». Рассказывали, что нередко были случаи, когда борзая на броске, случайно ударившись о пенек, разбивалась насмерть.
Как правило, сила и неутомимость в погоне за зверем редко сочетаются со способностью к большой резвости накоротке (на близком расстоянии), пруткостью. Обычно, сделав бросок, собаки скоро устают. Сочетание пруткости с огромной силой и неутомимостью всегда вызывало восхищение охотников и определялось как лихость − редчайшее качество борзых.
Особым качеством была врожденная злобность к зверю. Злобность не значит злость. Собака могла быть даже ласковой и добродушной, но нетерпимой к волку. Не то, что в зверя, даже в шкуру его впивается злобная собака. Во время охоты такая борзая так крепко стискивает челюсти, взяв волка, что ее с большим трудом можно оторвать от добычи.
Именитые князья, владельцы огромных псарен в 200−300 борзых, стремились вывести каждый свою собственную породу псовых борзых. Такие разновидности − отродья назывались по фамилии владельца. Блестяще описал Л.Н. Толстой охоту с борзыми в романе «Война и мир». Невозможно привести всю цитату − двенадцать страниц текста романа, поэтому ограничусь только несколькими короткими выдержками, дающими представление о масштабах охоты и ценности собак.
«Всех гончих выведено было пятьдесят четыре собаки, под которыми доезжачими и выжлятниками выехало шесть человек. Борзятников, кроме господ, было восемь человек, за которыми рыскало более сорока борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около ста тридцати собак и двадцати конных охотников...
Ростова особенно поразила своею красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким шипцом (мордой) и навыкате черными глазами, красно-пегая сучка. Он слыхал про резвость илагинских собак.
− Да, это добрая собака, ловит, − сказал Илагин про свою красно-пегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых...
Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная, как и куда, видя только собак и зайца и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матерый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и, наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из-за них вылетла илагинская красно-пегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца, и, думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из-за Ерзы вынеслась широкозадая черно-пегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
− Милушка, матушка! − послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась, русак отсел...
Ругай, красный горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя борзыми, выдвинулся из-за них, наддал со страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его...».
После наполеоновских воин 1812 года в Россию из Европы было завезено немало борзых, типа польских и английских хортых. Смешанные с псовой борзой, они выделились в самостоятельную породу.
Но особенно сильное влияние на породыы русских борзых оказали русско-турецкие войны (1828) и Крымская война (1853−1856). В это время русские офицеры привозили сотнями турецких и крымских вислоухих борзых восточного типа. Большинство офицеров-охотников занималось тогда псовой охотой. Эти борзые как нельзя лучше подходили для охотников степных губерний Саратовской, Воронежской и других, там, где зверя надо было преследовать довольно долго и не всякая псовая борзая справлялась с длительной скачкой.
Особенно понравились привезенные с Кавказа горские борзые, соединявшие в себе силу с пруткостью и «стальными» ногами, привычными к камням, не разбивавшимися ни в какую гололедицу. Скрещивание горской с псовой борзой дало собаку необычайно резвую. Придя в восхищение от столь удачного опыта, многие охотники стали смешивать псовых борзых с восточными.
К 1860 г. большая часть псовых были перемешаны с восточными борзыми и тоже получили название чистопсовых из-за короткой неволнистой псовины. К этому времени полностью исчезли густопсовые борзые.
В 1861 г. произошла отмена крепостного права. Казалось бы, какое отношение к борзым может иметь это историческое событие? Но дело в том, что большинство охотников-дворян, лишившись дармовых рабочих рук, не захотели жить в деревне и заниматься хозяйством на новых основаниях. Началось массовое переселение богатых помещиков за границу и в столицы. А свои псарни богатые охотники-самодуры уничтожали из пустого тщеславия, вешая собак. Лень и барство привели к тому, что осталась от силы десятая часть борзых собак. Комплектные охоты были полностью уничтожены. Все прежние породы борзых смешались.