- И до Груббса и Шрока ученые работали с так называемой реакцией метатезиса, в которой происходит перестройка "скелета" сложных молекул, - говорит академик РАН Юрий Бубнов. - В ней также применялись катализаторы, но очень дорогие, сложные, а главное - капризные. Используя теорию французского ученого из Института нефти Ива Шовена, объяснившего механизм реакции метатезиса, Груббс из Калифорнийского технологического института и Шрок из Массачусетского технологического института создали принципиально новые катализаторы.
Намного дешевле, проще, а главное - неприхотливые. Неудивительно, что они почти сразу оказались очень популярными в химии, начали широко применяться в самых разных областях: для получения лекарств, средств защиты растений и животных, новых материалов. Новые катализаторы позволяют синтезировать в промышленных масштабах самые разнообразные вещества - от ферромонов насекомых до уникальных редчайших природных лекарственных препаратов.
Академик Бубнов особо подчеркивает, что благодаря новым катализаторам не только намного сократилось количество стадий реакций, а значит, и их стоимость, но и появилась возможность получать принципиально новые вещества, ранее просто недостижимые.
Надо сказать, что созданные "новоиспеченными нобелевцами" катализаторы - это сложное сооружение. Его сердце - дорогой металл, скажем, рутений, родий и т.д. А вокруг - комбинация из различных органических соединений, стоимость которых нередко больше, чем самого благородного металла.
Роберта Груббса и Ричарда Шрока хорошо знают в России: они много раз встречались с нашими учеными на международных конференциях, которые проходили у нас. Российские специалисты, в частности из Москвы, Уфы, Новосибирска, являются одними из признанных в мире лидеров в этом направлении науки. По словам доктора химических наук Натальи Беспаловой из Института нефтехимического синтеза РАН, цена катализаторов и сегодня остается довольно высокой. Ее снижением, а также созданием более эффективных материалов занимаются отечественные ученые.
Пока единственным российским химиком, который стал лауреатом Нобелевской премии, был академик Николай Семенов, получивший награду в далеком 1956 году за создание теории цепных химических реакций. А вот наш великий ученый Дмитрий Иванович Менделеев так и не удостоился престижной награды. Этому всячески противились многочисленные завистники из числа отечественных "корифеев".
Нобелевская премия мира по физиологии и медицине
Австралийским ученым Барри Маршаллу и Робину Уоррену присуждена Нобелевская премия в области медицины и физиологии за открытие бактерии Helicobacter pylori и выявление ее роли в развитии гастрита и язвы желудка.
Нередко объявление имен лауреатов вызывает неоднозначную реакцию в научной среде. Мол, выбор Нобелевского комитета, мягко говоря, спорен. Но в случае с 54-летним Барри Маршаллом и 68-летним Робином Уорреном жюри, скорее всего, попало в "десятку". Ведь ученые всего мира давно признали, что эти австралийцы совершили революцию, открыв виновника, пожалуй, наиболее распространенных на земле болезней - гастрита, язвы и рака желудка. Имя ему хеликобактер пилори. Сообщение об этом открытии было опубликовано в 1984 году.
- Робин Уоррен, работая патологоанатомом, изучал больных гастритом, - рассказывает исполнительный директор Национальной школы гастроэнтерологов и гепатологов Елена Баранская, доцент Московской медицинской академии. - И обнаружил спиралевидную бактерию. Ее видели и до него, но никак не связывали с язвой и гастритом. Думали, раз в желудке высокая кислотность, то там не выживут никакие бактерии.
Но хеликобактер оказался очень приспособленным именно к такой агрессивной среде. У бактерии есть и оболочка, и механизмы выживания.
Уоррен и Маршалл доказали, что ни неправильное питание, ни сама кислота сами по себе не являются причинами гастрита, язвы, рака желудка. Все это вторично, а первична бактерия. Если человек обзаводится этой инфекцией, только тогда начинаются все неприятности.
Всемирный комитет по раку признал хеликобактер канцерогеном первого ряда, то есть одной из наиболее опасных причин рака. По словам Барановской, бороться с этой бактерией крайне сложно. На сегодняшний день из огромного числа антибиотиков ученым чисто эмпирически удалось подобрать единственную комбинацию из трех препаратов.
В списке лауреатов Нобелевской премии в области физиологии и медицины Россию представляют два выдающихся ученых - Иван Павлов (кстати, первый наш соотечественник, удостоенный этой награды в 1904 году) и Илья Мечников - в 1908 году. Интересно, что Павлов получил премию вовсе не за свое знаменитое учение об условных рефлексах. Комитет отдал предпочтение другой работе, где ученый объяснил, как функционирует пищеварение. Как эта сложнейшая фабрика готовится к приему пищи, какие железы и когда включаются и выключаются, через какие стадии проходит пища, что собственно делают печень, желудок, поджелудочная железа и т.д. Это был революционный прорыв, который сразу же сделал российского ученого знаменитым.
Кстати, Павлов мог бы в принципе получить и вторую премию, теперь уже за учение об условных рефлексах. Ученый выдвигался на Нобелевскую премию в 1925-м, а затем в 1927-1930 годах, однако лауреатом так и не стал. Почему? Как известно, за всю более чем 100-летнюю историю премии лишь четверо из 700 с лишним лауреатов получали ее два раза. А в области физиологии и медицины дважды "кавалера" не было ни одного.
Илья Мечников удостоился Нобелевской премии за создание фагоцитарной теории иммунитета. Если совсем просто, то он впервые объяснил, почему заноза, попавшая под кожу, вызывает воспалительную реакцию. Он доказал, что воспаление - это защитная фагоцитарная реакция организма, в которой важнейшую роль играют лейкоциты. Именно от их активности во многом зависит иммунитет организма к инфекциям.
Научная судьба Мечникова была счастливой и трудной. Зависть коллег в собственной стране вынудила ученого покинуть Россию. Его принял на работу уже знаменитый в те годы французский микробиолог Луи Пастер, предложивший русскому ученому возглавить лабораторию. В Пастеровском институте И. И. Мечников проработал 28 лет, после смерти Л. Пастера стал заместителем директора института.
После присуждения ученому Нобелевской премии ему была оказана восторженная встреча в России.
У Ильи Мечникова был страстный характер настоящего ученого. Например, когда данные эксперимента на животных для выяснения вопросов иммунитета при холере и возвратном тифе оказались недостаточными, И. И. Мечников заразил себя вирулентной культурой холерных вибрионов и кровью больного возвратным тифом. В итоге заболел возвратным тифом.
Работы И. Мечникова заложили основы современной микробиологии, геронтологии, антропологии, эмбриологии.
Премия по физике
Лауреатами Нобелевской премии по физике стали американцы 80-летний Рой Глаубер и 71-летний Джон Холл, а также немецкий исследователь Теодор Хэнш, которому 64 года.
Награда присуждена за исследования, которые позволили создать принципиально новую технику для фундаментальных исследований, а также навигации, телекоммуникации, сверхбыстрой электроники, космоса, радиолокации, связи, кодирования информации, астрофизики и т.д.
Знаменитые физики XX века, каждый из которых стал нобелевским лауреатом, отцы квантовой механики, изменившей представление о мире, мечтали заглянуть вглубь атома. Но, увы, они могли это сделать только с помощью сложнейших формул, которые понимали лишь эти избранные.
Мечта стала реальностью, когда уже другие ученые создали лазеры, а на их основе оптические часы, обладающие такой точностью, что позволяют "увидеть", что происходит внутри атома, отследить, например, как электроны перепрыгивают с орбиты на орбиту.
В создании теоретических основ квантовой оптики огромная роль принадлежит профессору Гарвардского университета Рою Глауберу. А вот что касается внедрения идей в практику, здесь безоговорочными лидерами мировое сообщество признает Джона Холла из Колорадского университета и Национального института стандартов и немца Теодора Хэнша из Института квантовой оптики имени Макса Планка. По сути они создали на основе лазера оптические часы, обладающие высочайшей точностью: их ошибка за сутки составляет 10-9 секунды или 30 сантиметров при определении координат.
Такой сверхточный стандарт времени как воздух требуется огромному числу потребителей: в навигации, телекоммуникации, сверхбыстрой электронике, космосе, радиолокации, связи, кодировании информации, астрофизике и т.д. Но проблема в том, что все эти потребители работают в радиодиапазоне, где оптические лазеры беспомощны.
- Заслуга Холла и Хэнша в том, что, говоря попросту, они сумели перевести оптические часы в другую систему измерения, - объясняет заместитель директора квантовой радиофизики Физического института РАН Михаил Губин. - И теперь сверхточными часами могут пользоваться самые разные службы. Хотя эти исследования ведутся с конца 60-х годов, но ни в коем случае нельзя говорить, что Нобелевская премия вручена за старые работы. Дело в том, с тех пор точность лазерных часов постоянно повышается, за 40 лет на четыре порядка.
По словам Губина, в этой сфере науки достижения российских ученых общепризнанны. Достаточно вспомнить, что Нобелевскую премию за создание лазера получили Николай Басов и Александр Прохоров, большой вклад в теорию внесли академик Вениамин Чеботаев и доктор физико-математических наук Владимир Летохов. Кстати, и Джон Холл и Теодор Хэнш не раз бывали в России, они ведут совместные исследования с отечественными учеными.