А.П. Сергеев отмечает сомнительность научной обоснованности указанного перечня, поскольку некоторые из способов защиты взаимно перекрывают друг друга. Одновременно он признает, что перечень наиболее распространенных способов защиты является полезной мерой, так как потерпевшие ориентируются на возможный инструментарий средств защиты своих нарушенных прав, что облегчает их выбор.
Однако слабость научной обоснованности перечня должна лишь стимулировать исследователей к выяснению природы способов защиты и их классификации. Прежде следует определиться с содержанием самого термина "способ", поскольку в юридической литературе он применяется несколько в ином смысле, чем его действительное (филологическое) содержание. Если следовать С.И. Ожегову, то под способом понимаются "действия или система действий, применяемые при исполнении какой-нибудь работы, при осуществлении чего-нибудь". То есть под способом должна пониматься определенного рода деятельность субъекта права: последовательная, целенаправленная и т. д. Вот как А.П. Сергеев объясняет это понятие применительно к вопросу о способе как объекте изобретения: "Способ - это совокупность приемов, выполняемых в определенной последовательности или с соблюдением определенных правил. Как объект изобретения способ характеризуется технологическими средствами - наличием определенного действия или совокупности действий, порядком выполнения таких действий (последовательно, одновременно, в различных сочетаниях и т. п.), условиями осуществления действий, режимом использования веществ (исходного сырья, реагентов, катализаторов и т. д.), устройств (приспособлений, инструментов, оборудования и т. д.), штаммов микроорганизмов и т. д.".
Однако тот же самый термин "способ" применительно к защите права А.П. Сергеев интерпретирует уже по-другому. В частности, он утверждает, что "под способами защиты субъективных гражданских прав понимаются закрепленные законом материально-правовые меры принудительного характера, посредством которых производится восстановление (признание) нарушенных (оспариваемых) прав и воздействие на правонарушителя". Но в такой интерпретации это будет уже не способ защиты, а мера защиты, что не одно и то же. Более того, формулировка способов защиты в такой интерпретации в действительности является санкцией гражданско-правовой ответственности. Потому что для защиты необязателен во всех случаях принудительный характер соответствующих мер защиты, да и для обладателя субъективного права не всегда возможно воздействовать на правонарушителя. У него другая цель - защитить право.
Отметим, что подмена термина "способ защиты" понятием "мера защиты" допускается многими исследователями. Так, В.А. Хохлов также называет способы защиты мерами защиты. В то же время в отношении ответственности он говорит о ее способах, понимая при этом под способами ответственности методы, приемы ее реализации. Однако понятие ответственности менее объемно, чем понятие защиты. Защита полностью поглощает ответственность. Но в таком случае весьма спорно утверждать, что сам термин "способ" должен интерпретироваться по-иному для защиты и для ответственности. Вопрос же о том, меры или способы перечислены в ст. 12 ГК РФ, можно разрешить при анализе содержания указанной нормы. Например, защита гражданских прав путем восстановления положения, существовавшего до нарушения права, и пресечения действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения. Здесь указывается именно на приемы (методы) защиты. В данном случае обладатель нарушенного субъективного права будет выполнять ряд действий в определенной последовательности и в установленном законом порядке. В этом случае содержание такой деятельности охватывается понятием "способ". И остальные элементы ст. 12 ГК РФ представляют собой способы, но не меры. Например, возмещение убытков - это определенная деятельность, комплекс специальных действий. Точно так же, как и компенсация морального вреда.
Особый интерес для дальнейшего исследования представляет самозащита гражданских прав. Под самозащитой следует понимать осуществление самостоятельно управомоченным лицом действий фактического и/или юридического характера, направленных на устранение нарушений права. В статье 14 ГК РФ говорится, что способы самозащиты должны быть соразмерны нарушению и не выходить за пределы действий, необходимых для его пресечения. Буквальное толкование данной нормы позволяет сделать вывод, что условием самозащиты является факт нарушения права. Нет нарушения - невозможна и самозащита. Необходимая оборона и крайняя необходимость - это два самостоятельных способа самозащиты, предусмотренных специальными нормами (ст. 1066, 1067 ГК РФ). Особенность их в том, что они могут быть применимы еще до нарушения. Во всяком случае, ст. 14 ГК РФ увязывает самозащиту с уже нарушенным правом, а не с правом, которое еще только может быть нарушено в будущем. Об этом же свидетельствует и терминология, используемая законодателем. В статьях 12 и 14 ГК РФ говорится именно о защите, а не об охране. Следовательно, речь идет о самозащите, а не о самоохране, когда возможно использование определенных приемов и мер, направленных на обеспечение каких-либо прав в будущем.
Самозащита - это особый (частный) случай защиты, специфика которого проявляется в том, что управомоченное лицо непосредственно своими действиями может защитить нарушенное право. Даже если третье лицо будет оборонять потерпевшего от нападения, то о самозащите можно говорить в отношении прав и интересов обороняющегося. Что касается потерпевшего, то это не реализация им своего права на самозащиту, а его защита. В этом случае осуществляется защита другого субъекта. Поэтому представляется спорным утверждение Г.А. Свердлыка и Э.Л. Страунинга, что деятельность в форме патронажа следует также относить к самозащите прав подопечного.
Действительно, согласно п.1 ст. 41 ГК РФ по просьбе совершеннолетнего дееспособного гражданина, который по состоянию здоровья не может самостоятельно осуществлять и защищать свои права и исполнять обязанности, над ним может быть установлено попечительство в форме патронажа. Деятельность попечителя в данном случае нельзя относить к самозащите даже в широком смысле этого слова. Это не что иное, как защита попечителем интересов подопечного. Здесь нельзя говорить о самозащите также и потому, что гражданин обращается в компетентный орган - орган опеки и попечительства. Дифференциация самозащиты на самозащиту в узком и в широком смысле лишь затрудняет исследование сути данного феномена.
Возник вопрос о квалификации отношений, когда управомоченное лицо призывает третьи лица к оказанию ему помощи при осуществлении самозащиты нарушенных прав. М. Селезнев в этой связи привел следующий пример. Гражданин К. в течение двух лет ожидал от С. исполнения вступившего в законную силу судебного решения, согласно которому последний был обязан передвинуть изгородь и устранить препятствия в пользовании земельным участком. Не дождавшись от С. реализации судебного решения, К. обратился к знакомым и с их помощью перенес изгородь. Анализируя данное дело, Г.А. Свердлык и Э.Л.Страунинг высказали мнение, что "в случае невозможности самостоятельной защиты своих гражданских прав потерпевшей стороной, она может обратиться за помощью в осуществлении права на самозащиту к другим лицам (то есть прибегнуть к так называемой товарищеской взаимопомощи)".
Однако здесь возникает вопрос о возможности квалификации подобных действий в качестве самозащиты, предусмотренной ст. 14 ГК РФ. Иначе говоря, можно ли рассматривать как самозащиту исполнение решения суда потерпевшим (кредитором) своими силами и средствами? Нет, нельзя.
Уже отмечалось, что самозащита может осуществляться лишь управомоченным лицом. Данная управомоченность простирается до момента, с которого можно утверждать о произвольном вмешательстве в частные дела. Согласно п.1 ст. 1 ГК РФ в качестве одного из основных начал гражданского законодательства установлено правило о недопустимости произвольного вмешательства кого-либо в частные дела. На наш взгляд, произвольное вмешательство является пределом самозащиты.
Для исполнения решения суда существуют специальные органы. Порядок их исполнения жестко регламентирован законодательством. Исполнение решения суда кредитором вопреки установленному порядку следует квалифицировать как произвольное вмешательство в частные дела.
В юридической литературе высказывались различные суждения о сфере реализации права на самозащиту. Так, В.П. Грибанов, В.А. Рясенцев утверждали, что самозащита допускается во внедоговорных отношениях. Н.И. Клейн полагают, что она возможна во внедоговорных отношениях и в некотором объеме - в договорных отношениях. Позиция Г.Я. Стоякина такова, что самозащита допустима только в договорных отношениях. Наконец, Ю.Г. Басин обосновал мнение о возможности самозащиты как во внедоговорных, так и в договорных отношениях.