Не зря в скупой авторской ремарке последнего действия пьесы 'Гроза' написано: 'Декорация первого действия. Сумерки'. Сумеречный мир предъявлен нам талантливым драматургом, мир, в котором 'гроза' не способна развеять мрак иначе, чем на бытовом уровне. И смерть Катерины, несмотря на все старания автора придать ей объемность символа, трагедийна, но не драматична. Катерину погубили ее собственные понятия о добре и зле, ее мечты о полете остались мечтами, она не смогла вырваться из сумеречной реальности того времени. А жаль...
Катерина Кабанова романтична неукротимым стремлением к красоте, к свободе человеческих проявлений, органической ненавистью к произволу и насилию. Это она говорит: 'Отчего люди не летают? . Мне иногда кажется, что я птица. Когда стоишь на горе, так тебя и тянет лететь. Вот так бы разбежалась, подняла руки и полетела. Попробовать нешто теперь?'
Ей, рвущейся к необыкновенному, и сны снятся чудесные: 'Или храмы золотые, или сады какие-то необыкновенные, и все поют невидимые голоса, и кипарисом пахнет, и горы, и деревья будто не такие, как обыкновенно, а как на образах пишутся. А то будто я летаю, так и летаю по воздуху'...
Резко расходясь с нравственно-бытовыми представлениями мещанско-купеческой среды, не желая жить с нелюбимым и не уважаемым ею мужем, не смиряясь перед самодурной свекровью, она размышляет: 'Куда теперь? Домой идти? Нет, мне что домой, что в могилу - все равно. Да, что домой, что в могилу!., что в могилу! В могиле лучше... А об жизни и думать; не хочется. Опять жить? Нет, нет, не надо... нехорошо! И люди мне противны, и дом мне противен, и стены противны!'
Перед Катериной было только два пути - неволя и могила. Ее ненависть к деспотизму и любовь к свободе чрезвычайно сильны, ее стихийный протест против всего, что гнетет человеческую личность, настолько действен, что она предпочитает неволе смерть. В то время в своей среде Катерина могла найти освобождение лишь в смерти. Н. А. Добролюбов пишет: 'Грустно, горько такое освобождение; но что же делать, когда другого выхода нет?'
Пораженный смертью Катерины, против Кабанихи поднимает свой голос даже слабохарактерный, тишайший Тихон. Преодолевая свою покорность, он исступленно кричит: 'Маменька, вы ее погубили! Вы, вы, вы...'
К сожалению, протест Катерины, ее гибель оказались напрасными. Жалкий бунт Тихона будет вскоре подавлен, это ясно, не зря Кабаниха обещает разобраться с ним дома. Борис, собственно, и сам просил у Бога быстрой смерти для Катерины - жалкое существо, недостойное такой высокой любви, раб дяди, обыденности, сумеречного мира. Кулигин, при всех своих ученых знаниях, тоже не борец, все, на что он способен, сарказм: 'Тело ее здесь, а душа теперь не ваша, она перед судией, который милосерднее вас!'
...Декорация первого действия. Сумерки.