Вопрос о правовой природе этих судебных актов как часть общей проблемы нормотворчества высших судов поднимался неоднократно[12].
Толкование уголовного закона Верховным Судом РФ представляет собой, как известно, одно из важнейших направлений его деятельности. Именно он в своих разъяснениях по вопросам судебной практики осуществляет легальное (официальное нормативное) толкование норм уголовного права и тем самым способствует преодолению неопределенности в их понимании.
В науке уголовного права уже на протяжении многих десятилетий идет дискуссия о юридической природе разъяснений Верховного Суда РФ. Одни исследователи считают, что данные разъяснения не обладают обязательной силой, а имеют только рекомендательное значение. Такого мнения придерживался в свое время А.А. Герцензон[13]. Данную точку зрения разделяют и многие современные исследователи. А.И. Рарог, например, пишет, что "ни из Конституции РФ, ни из федеральных конституционных законов, ни из других федеральных законов не следует, что разъяснения Пленума Верховного Суда РФ имеют нормативный характер и являются обязательными для судебных органов страны"[14]. В качестве одного из аргументов в пользу отстаиваемой им позиции он называет то, что нередко Верховный Суд РФ дает разъяснения, "не соответствующие букве закона"[15], создавая в них новые нормы права. При этом им приводится целый ряд примеров не соответствующих закону разъяснений Верховного Суда[16].
Природа любого юридического акта во многом определяется статусом издавшего его органа. В полной мере это применимо к постановлениям и обзорам Верховного Суда РФ. Обзоры, равно как и постановления Пленума Верховного Суда РФ, являются юридическими актами Верховного Суда РФ. Соответственно, их роль подчинена основной цели Верховного Суда РФ - осуществлению правосудия. Поэтому будет справедливо утверждать, что главная, хотя и не единственная, по мнению И.В. Шульги, с которым нельзя не согласиться, функция обзоров и постановлений - обеспечить единообразное и правильное применение судами законов и подзаконных нормативных актов.[17] Цель разъяснений заключается не только в том, чтобы акцентировать внимание судов на необходимости правильного и единообразного толкования законов, но и в том, чтобы обязать их разрешать дела в точном соответствии с законом[18].
Однако, если постановления принимаются Пленумом Верховного Суда РФ, то обзоры утверждаются Президиумом Верховного Суда РФ. Такое различие оказывает существенное влияние на определение правовой природы указанных актов.
Верховный Суд РФ действует в составе Пленума Верховного Суда РФ; Президиума Верховного Суда РФ; Кассационной коллегии, Судебной коллегии по гражданским делам; Судебной коллегии по уголовным делам; Военной коллегии.
Президиум Верховного Суда РФ является высшей судебной инстанцией в системе судов общей юрисдикции и рассматривает судебные дела в порядке надзора и по вновь открывшимся обстоятельствам; материалы изучения и обобщения судебной практики, анализа судебной статистики; вопросы организации работы судебных коллегий и аппарата суда. Решения Президиума являются окончательными и не могут быть опротестованы.
В отличие от постановлений обзоры всегда основаны на конкретных судебных делах и содержат отсылку к ним. Содержание последних гораздо ближе к тому, что в системе общего права называют "ratio decidendi" прецедента. И если рассматривать отдельные акты высших судебных органов в качестве формальных источников права, то обзоры можно определить как способ доведения прецедента Верховного Суда РФ до правоприменителя. Но все же их нельзя признать прецедентом в подлинном смысле этого слова, поскольку обзор содержит в себе как пример судебного решения, так и его теоретическую интерпретацию высшей судебной инстанцией. Это не просто элемент судебного решения по конкретному делу, но элемент решения, признанный в качестве обязательного образца Президиумом Верховного Суда РФ. Тем самым имеет место своеобразное "санкционирование" решения в качестве прецедента путем его включения в содержание обзора. Иными словами, положения обзоров - это своеобразный сплав правила, выраженного в достаточно общей форме и лежащего в основе конкретного судебного дела. Таким образом, казуальный характер обзоров представляется очевидным.[19]
Постановление Пленума Верховного Суда РФ представляет собой результат более глубокого теоретического обобщения и переработки всего массива судебной практики в отдельно взятом направлении. Постановления Пленума Верховного Суда РФ, как уже указывалось ранее, менее всего связаны с деятельностью по непосредственному осуществлению правосудия. Поэтому как таковые судебные решения здесь отсутствуют, что, по мнению И.В. Шульги, не позволяет утверждать о прецедентом характере содержащихся в постановлении положений.
Как справедливо указывает профессор А.И. Рарог, "разъяснения по вопросам судебной практики носят общий характер и не могут иметь силы судебного прецедента"[20]. Поэтому вполне естественно, что степень абстрактности содержащихся в нем положений существенно выше. Более обоснованной представляется точка зрения о том, что Постановления Пленума Верховного Суда РФ при наличии в нем новых регулирующих элементов представляет собой нормативный правовой акт[21]. Наличие установленной процедуры принятия, опубликование в официальных изданиях, обязательность и абстрактный характер положений свидетельствуют в пользу именно такого вывода. При отсутствии в нем новых элементов постановление Пленума представляет собой акт официального толкования, и его правовая природа в этом случае не вызывает особых сомнений.
П.А. Лаптев считает, что судебный прецедент является источником права, а таким образом, и уголовно-процессуального права, в обоснование совей позиции он ссылается на Федеральный закон "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколов к ней"[22].
В ст. 1 указанного Федерального закона говорится, что "Российская Федерация в соответствии со статьей 46 Конвенции признает ipso facto и без специального соглашения юрисдикцию Европейского Суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней".
На основании ст. 45 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод "юрисдикция Суда распространяется на все дела, касающиеся толкования и применения настоящей Конвенции". "Таковое же толкование осуществляется не декларативно, а только на основе разрешения конкретного спора, создания нормы прецедентного права"[23].
В тоже время И.В. Маслов полагает, что в указанном Федеральном законе говорится не о том, что Российская Федерация, ратифицируя Конвенцию, провозглашает приоритет судебных прецедентов, в первую очередь судебных прецедентов, созданных Европейским Судом по правам человека, перед нормативно-правовыми актами. Речь идет о том, что Российская Федерация, вступив в Совет Европы и ратифицировав Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, признает юрисдикцию Европейского Суда по правам человека, добровольно берет на себя обязательства подчиняться соответствующим судебным решениям. Порядок же реализации на территории Российской Федерации решений Европейского Суда должен определяться внутренним законодательством.[24]
Судебные решения относят к актам правоприменения, которые лишь конкретизируют норму права (в данном случае нормы Конвенции) в связи с индивидуальными ситуациями, отношениями. Судебные решения адресованы определенным субъектам, нормативно-правовой акт распространяется на неопределенный круг лиц. "Европейские инстанции (Европейский Суд, государства - участники Конвенции. - И.М.) не рассматривают решения Европейского Суда как источник права. Европейский Суд исходит из того, что решения, принимаемые им, приобретают обязательный характер только для страны, в отношении которой вынесено решение. Но они не имеют обязательного характера для других стран, ратифицировавших Конвенцию. Хотя нередко значимость решений судов выходит за национальные пределы, воздействуя на право и судебную практику и других государств - участников Конвенции"[25].
То обстоятельство, что решения Европейского Суда по правам человека, будучи адресованы лишь определенным субъектам права, воздействуют на право и судебную практику и других государств - участников Конвенции, можно объяснить лишь логикой и рационализмом, ибо не надо пытаться наступить на те же грабли, на которые уже наступил кто-то другой. Наверное, именно поэтому указанные решения должны становиться и становятся судебными прецедентами (воздействуют на судебную практику) государств - участников Конвенции англосаксонской системы права либо должны учитываться законодателем для внесения изменений и дополнений в отраслевое национальное законодательство, в нашем случае - в УПК РФ.
Некоторые ученые, стоящие на позиции, что судебные прецеденты (решения Конституционного Суда РФ, Европейского Суда по правам человека) должны являться источниками уголовно-процессуального права лишь по той причине, что, как правило, российский законодатель после провозглашения того или иного судебного решения не очень "шевелится" с внесением соответствующих адекватных изменений и дополнений в отраслевые законы. Результат подобной пассивности - нарушение прав человека органами государственной власти, а человек и его права не