Как всякий большой художник, Маяковский пришел в поэзию с заявкой на новое. Причем заявка была уж очень демонстративной, даже дерзкой. Известно, что поначалу поэт утверждал себя в группе. Футуристы (среди которых и был Маяковский) стремились быть ближе к живому разговорному слову, а потом с каким-то упоением занимались поиском слова ощутимого. Маяковский был самым понятным из футуристов. Однако стихи поэта, непохожие на привычные классические, не всегда легко поддаются объяснению. Может быть, эта сложность как раз и будит интерес к стихам Маяковского. Таким же оригинальным, ни на кого не похожим лирикам остается поэт и тогда когда, пишет незабываемые строки о любви. Попробуем понять, что таит в себе художественный мир известного стихотворения В. Маяковского «Письмо Татьяне Яковлевой».
Стихотворение написано в 1928 году, то есть перед нами творение поздней лирики Маяковского. Жанр письма и вместе с тем монологическая форма речи, обращенной к конкретному лицу, сообщают поэтическому тексту особую доверительность. С адресатом послания, Татьяной Яковлевой, В. Маяковский познакомился в Париже осенью 1928 года. Любовь, зародившаяся между ними, как известно, была взаимной. Причем любовь поэта, как и вообще все у Маяковского, захватила его всего, это была поистине «громада любовь». Однако, как считал Маяковский, счастье в любви невозможно без обновления человеческих отношений вообще. А потому вряд ли двое могли обрести счастье тогда, когда «ста мильонам было плохо». Не случайно на протяжении всего «Письма» мы не раз увидим, как личное будет сливаться с общественным. Уже в первых строчках стихотворения можно заметить это довольно необычное слияние. И даже ревность в этом свете приобретает возвышенный характер:
Я не сам,
а я
ревную
за Советскую Россию.
Кстати, обращенное к теме любви, стихотворение Маяковского абсолютно лишено традиционного противопоставления обыденного и возвышенного. Это объясняется тем, что для поэта разговор о любви не что иное, как разговор о жизни. А потому поэтический текст насыщен приметами окружающей автора действительности. Вообще стихотворение в целом заряжено неиссякаемой жизненной энергией. Этому во многом способствует композиционная, образная и ритмическая необычность стихотворного послания.
Особую выразительность лирическому монологу придают постоянные спутницы поэтической речи Маяковского – метафоры. Например, о наступившей тишине вечернего города поэт скажет так: «… стих людей дремучий бар …», любимую он будет приглашать на «перекресток» своих «больших» и «неуклюжих» рук. А говоря о своей ревности, лирический герой создает целую метафорическую картину:
… не гроза,
а это
просто
ревность
двигает горами.
Стремясь быть убедительным, автор «Письма» старается поддерживать разговорную интонацию, при этом он сам заявляет, что будет «долго», будет «просто» «разговаривать стихами». Эта простота, обыденность поэтической речи достигается и намеренным снижением лексики, и прямым обращением к адресату: «дай … рассказать»; «ты не думай …»; «Не хочешь? Оставайся и зимуй …»
Конечно, нельзя не сказать о ритмической организации стиха, что поэт считал самым главным в поэтическом тексте. Оригинальный, сразу узнаваемый ритм создает известная «лесенка» Маяковского. Она позволяет поэту не только интонационно выделять наиболее значимые в смысловом отношении слова и сочетания, но и в целом придает речи эмоциональность, заряжает ее энергией. Отказывается поэт и от точной рифмы, хотя при этом добивается значительной звуковой близости:
дай
про этот
валенный вечер
рассказать
по-человечьи.
Художественный мир стихотворения отличается пространственной и временной всеохватностью. Лирический герой «перемещается» из Советской России в Париж и обратно; его взгляд то возвращается в прошлое, то останавливается на настоящем, то устремляется далекое будущее. Причем счастье влюбленных возможно именно там, в будущем:
Я все равно
тебя
когда-нибудь возьму
одну
или вдвоем с Парижем.
Едва ли не в каждой строчке стихотворения, говорящей о любви поэта, мы чувствуем его «сплошное сердце». Причем порой автору послания приходится намеренно приглушать голос своего чувства, и тогда в его речи начинает звучать ирония:
… вы и нам
в Москве нужны,
не хватает
длинноногих.
Вообще, следует сказать, что поэту всего несколькими штрихами удается создать зрительно воспринимаемый образ героини, возможный отказ которой разделить чувство лирического героя будет воспринят им как «оскорбление». И здесь опять личное сливается с общественным:
… и это
оскорбление
на общий счет накинем.
Таким образом, сомнение автора «Письма» в том, что его чувство взаимно, а также его уверенность в невозможности обретения счастья в недалеком будущем придают поэтическому посланию особый драматизм. Это «когда-нибудь» почему-то звучит не так убедительно, как безусловно, хотелось бы поэту.