То же можно сказать и о неработающих «традиционных» методах обучения музыке, игнорирующих вокальную природу развития слуха. Так, можно сочинить книжку увлекательных приключений нотных знаков и придумать самые остроумные имена ее героям, используя буквенные обозначения нот в основе системы и все усилия художников и дизайнеров будут потрачены впустую. Чуда не произойдет – картинки и образы не смогут компенсировать главного недостатка буквенного обозначения звуков – не поможет восприятию музыки с помощью гортани.
«Озвучивание» названий нот с помощью рисунка – распространенный прием множества преподавателей музыки. Картинки в этом случае могут быть не только посредниками между нотой и голосом человека, но также между голосом и инструментом, способным производить звук в его абсолютной высоте. Так, если картинку поместить на клавишу фортепиано, то звучание фортепиано поможет голосу найти высоту звучащей ноты, а если поместить ее у ноты, то графика станет связыющим звеном между голосом, абстрактным знаком и точной высотой звука. Таким образом, картинка с изображением ноты может стать точкой опоры в музыкальном прочтении нотного текста между графикой нотного значка и его фонетическим звучанием.
В таком случае применение образа в музыкальной графике может связать в одну систему слуховое, мышечное, зрительное и абстрактное восприятие музыкального звука и стать точкой опоры в развитии музыкального мышления. Это – яркий пример действенной обучающей музыкальной графики, которая помогает учить эффективно любого человека независимо от яркости его музыкального дарования.
Цветное кодирование графики или звука? Вот в чем вопрос…
Если мы используем на уроках музыки цвет или образ , он должен нести в себе какую-то важную часть информации, акцентирующую зрительное внимание начинающего на понимание традиционного нотного текста Графика нотного стана и вспомогательная (обучательная) графика с целью что-то объяснить в музыкальном письме обращаются к зрительному восприятию начинающего, поэтому их задача дополнять друг друга а не бороться за первенство, не «толкаться локтями» и не «перебивать друг друга». В связи с этим вспоминается такая история из прошлого.
Однажды одна моя коллега на Украине гордо заявила мне, что у нее в классе дети пишут музыкальные диктанты цветными карандашами – она учит их цветному восприятию музыки. Так, каждой из семи нот звукоряда она дает определенный цвет и нужно каждую ноту писать отдельным карандашом. Дети приносят на урок цветные карандаши, кладут их перед собой и во время музыкального диктанта они должны не только определить, какая нота звучит, но и какого эта нота цвета, взять соответствующий карандаш и написать ее.
Когда я представила себе, что творится в сознании учеников при этом «новаторском» подходе к обучению музыкальному языку, у меня … закружилась голова. Цвет и звук за редчайшим исключением не имеют для нашего восприятия точек соприкосновения. Я читала немало околонаучных статей о «подсознательном» восприятии звука в цветовой гамме, но ни один автор не нашел единственно правильных эквивалентов каждого звука конкретному цвету. История музыки упоминает о нескольких композиторах, наделенных «цветным восприятием звука», таких, к примеру, как Скрябин и Римский –Корсаков. Но и у них ассоциации не совпадают полностью. Само по себе различение звуков по их высоте и месте в ладу является сложным процессом, за который отвечают слух и голос человека. Но попытка использовать цвет в качестве точки опоры в понимании звука не помогает восприятию, а ставит его в тупик. Поиски прямых ассоциаций «звук – цвет» – это поиски черной кошки в темной комнате, когда ее там нет. Попытки восприятия искать хоть какую-то связь между одним и другим совершенно бесплодны.
Многие преподаватели – новаторы и изобретатели совершили большое количество попыток кодирования каждой ступени звукоряда разным цветом и привязывании этих цветов между клавишами и нотным станом. Такой подход, однако, мало способствовал эффективности обучения.
- Во-первых, потому, что само по себе запоминание семи различных цветов, закрепленное за каждой нотой – клавишей является дополнительной нагрузкой для памяти человека. Согласно законам восприятия обучающийся мгновенно способен оперировать максимум двумя - тремя новыми объектами или цветами ( не случайно пульт управления компьютерными играми содержит как правило не более 2-х кнопок)
- Во-вторых, потому, что в восприятии человека не существует никакой связи между звуком и цветом и попытки объединения одного и другого вносит в процесс обучения нагромождает сложности, а не облегчает их.
Пытаться объяснить звук с помощью цвета это все равно что переводить незнакомый вам, скажем, китайский язык на еще менее знакомый язык свахили.
Традиционный нотный стан так же понятен новичку в музыке как роман «Война и мир» первокласснику.
Это не значит, что цвет и образ в музыкальном обучении нужно отменить за ненадобностью. Краску и образ с музыкальной грамматикой связывает общий язык - язык графики. Нотоносец и ноты на нем для зрительного восприятия человека являются совершенно новой информацией, в то время как краски и образы давно им усвоены. Поэтому использование красок и картинок должны стать точкой опоры зрительному восприятию нотного текста.
Основные трудности при чтении нот на нотоносце связаны с совершенно новой системой подачи графического материала. Для преподавателя, имеющего дело с нотоносцем на протяжении всей жизни, трудно понять, как видит эту систему «человек с улицы», как работает его восприятие и на что оно пытается опереться. Тем не менее зрительное восприятие начинающего первым делом ищет аналогов нотному стану в уже полученном опыте восприятия текстов языка. Большинство начинающих думает, что нотный стан, это та же «книга» для звуков и запись в нем строится по тем же графическим правилам. Но это не так!
Каждая буква алфавита графически индивидуальна, поэтому запоминание букв строится на сравнении и контрасте. Ноты же представлены в виде одинаковых кружков и похожи друг на друга как близнецы.
Восприятие пытается найти точку опоры, чтобы понять, как можно различить одну ноту от другой и первое что бросается в глаза новичку - это разная окраска нот - одни ноты являются «белыми» – или пустыми внутри (целые и половинные), а другие закрашенными «черными» (восьмые, четвертные, шестнадцатые). Потом взгляд замечает еще одно «существенное» различие: одни ноты – с « хвостиками», а другие нет. На основе этого, восприятие делает ложное предположение: эти кружочки отличаются друг от друга по цвету и по хвостикам – следует сфокусировать прочтение в первую очередь на этом.
На самом деле самые яркие графические отличия нот имеют отношение к их длительностям, а не к их расположению на нотном стане, связанному с высотой звучания. Но графика отражения ритма в нотной записи является более яркой и запоминающейся, чем графика отражения высоты звучания,
потому что нота на линейке и нота между линейкой почти ничем друг от друга не отличается , разве что еле заметной тоненькой полоской посередине. Даже для взрослого человека, который уже прочитал много книг и глаза которого привыкли к буквенной графике такая разница является еле заметной, не говоря уже о ребенке.
Умение разделить ноты по их высоте в обучении должно идти впереди умения их организовать ритмически. Такова природа развития человеческой координации. (*Так, при исполнении музыки с помощью инструмента или горлоса, обучающийся проходит следующие стадии развития:
- Вначале учащийся должен научиться извлекать звуки в той последовательности, которой требует от него музыкальный текст - координация
- Потом он его организовывает ритмически – ритмическая организация
- Потом он старается следовать установленному пульсу музыки и играть без остановок – метрическая организация
- Период шлифования – исполнительство)*
Но графическое оформление нотного текста как бы мешает зрительному восприятию начинающего сосредоточиться на первостепенном (высота звуков), отвлекая восприятие на пока несущественные детали (ритмическое оформление). Ритмическая графика «кричит» на нотоносце и «машет» контрастными цветами и флажками восьмых и шестнадцатых, высотная же графика еле заметна и воспринимается как строчки в книге, расположенные «по пять».
Для того чтобы опорой в зрительном восприятии нот стала именно их высота, можно применить цвет в качестве воздействия на зрение человека. Близко стоящие к друг другу нотные кружочки на линейке и между немедленно приобретут контрастность благодаря цветовому коду.
Сколько цветов нужно использовать для облегчения графической дифференциации нот по их высоте? Это вопрос принципиальный и основывается он на том, о чем цвет должен предупредить восприятие человека. Я видела разные подходы в цветовых кодировках нот. Все они пытались с помощью цвета отразить разность музыкальных звуков по высоте. Как я уже писала ранее, это – тупиковый подход, который только запутывает восприятие человека. «Велосипед уже изобретен» – и это нотоносец. Цвет должен помочь графике нотного стана стать понятной зрительному восприятию, а не работать против него, пытаясь «объяснить» звук..
Развитие музыкального глазомера.
Все ноты на нотоносце графически разнятся по одному простейшему признаку – ноты на линейках и ноты между ними. По какому-то странному недоразумению ни одна из известных мне методик не содержит упражнений, которые бы нацеливали глаз начинающего на определение разницы между ними на лету!. Музыканты, свободно читающие ноты с листа, в первую очередь видят считывают ноты по их расположению на линейках и между ними. Так, например если они видят шесть нот между линейками подряд, никому из них не приходит в голову вычислять название каждой ноты. Рука автоматически берет аккорд через одну клавишу. Или например сочетание двух нот на линейке и между линейками подразумевает мышечную реакцию руки на «пропускание» четного количества клавиш, а сочетание однородных нот – нечетной