Добавим к сказанному, что там, где большие группы населения выбрасываются за обочину воспроизводственной инфраструктуры, возникает перспектива непропорционального развития девиантных слоев общества, пусть и преисполненных протестных настроений, но в принципе неспособных предложить ничего конструктивного. Поэтому непропорциональный рост именно этих категорий в конечном счете способен столкнуть в кювет глобального культурно-исторического процесса всю нацию.
Выводы
Подводя краткий итог сказанному, можно утверждать следующее.
1. Прибавочный продукт и его диверсификация, институт принуждения, формирование специфической способности человека к предвидению и организации — все это стороны какой-то одной глобальной перемены, свершающейся еще в самом истоке человеческой истории. Собственно, именно с нее, перемены, и начинается последняя. Все эти реалии неотрывны друг от друга, а значит, каждая из них включает в свое содержание и ключевые определения остальных. Полный анализ этого единства — предмет самостоятельного исследования. Но уже из того, что вкратце было очерчено здесь, можно сделать вывод о том, что видеть в прибавочном продукте только то куцее определение, которое приводится в словарях, значит не увидеть практически ничего.
2. Представление о прибавочном продукте как о дополнительной массе товара, потребительная стоимость которого решительно ничем не отличается от потребительной стоимости необходимого, по большей части неверно. Такое положение может существовать либо в рамках неразвитого примитивного, либо в условиях стагнирующего производства. Другими словами, только там, где производство на протяжении какого-то времени не обнаруживает никаких признаков изменений, не развивается, и все его элементы — предмет труда, его средства, используемая рабочая сила от цикла к циклу остаются тождественными самим себе. Но такое положение вещей не может сохраняться длительное время. Поэтому главным образом «прибавочная» часть проявляется в виде некоторой «дельты качества». Иначе говоря, в виде дополнительных свойств, изменяющих ключевые потребительские характеристики необходимого продукта.
«Прибавочная» часть в виде инноваций, собирающих в себе авангардные тенденции развития технической культуры, эстетики, эргономики, других начал, определяющих развитие интегральной системы ценностей прогрессирующего общества, в разной степени концентрации растворена в сугубо необходимом продукте. Собственно только это обстоятельство, только принципиальная невозможность физического отделения «прибавочной» части от общеобязательной составляющей необходимого продукта и делает возможной ее существование. Выделить прибавочный продукт в некоем чистом виде, как правило, невозможно.
К сожалению, Маркс дает основание для заключения о том, что качественный аспект производства (а следовательно, распределения, обмена и потребления) выходит за пределы политико-экономического анализа.
3. Все сказанное никоим образом не отменяет чисто количественный аспект, то есть то обстоятельство, что прибавочный продукт существует еще и в форме дополнительной товарной массы, которая производится в течение неоплаченной предпринимателем части рабочего дня. Но и в этом аспекте прибавочный труд не может быть измерен только дополнительным временем. Его «прибавочность» — это еще и качественная составляющая, ибо от одного производственного цикла к другому он предстает как непрерывно меняющееся содержание операций, по-разному организованных в едином пространственно-временном поле деятельного акта. Если бы это было не так, то и по сию пору человечество пользовалось каменными рубилами и ходило в звериных шкурах.
4. Таким образом, количественный аспект не в состоянии исчерпать собой все содержание общественного производства, поэтому и содержание производства прибавочной стоимости должно быть дополнено анализом качественной составляющей.
ГЛАВА IV. МЕТАЛОГИКА ЭКОНОМИЧЕСКОГО УЧЕНИЯ
§ 17 Объект экспроприации и действительный предмет отчуждения
Заключение о том, что прибавочный продукт существует не только в строгой форме дополнительного «количества», но и в виде не всегда поддающейся определению «дельты качества» потребительной стоимости растворяется в любой разновидности товара и в любой доле общей товарной массы, заставляет по-новому взглянуть на основные выводы Маркса.
Обратимся к ключевым звеньям его учения:
— прибавочная стоимость создается исключительно в процессе производства (причем производства, понятого в его «узком» значении, то есть в начальном звене общего политико-экономического цикла «производство — распределение — обмен — потребление»);
— прибавочная стоимость создается только за счет эксплуатации наемного труда капиталом (конкретно это положение раскрывается следующим образом: наемному работнику оплачивается исключительно стоимость его рабочей силы, между тем как общая стоимость, создаваемая в процессе труда, может — в принципе неограниченно — превышать первую).
Уже из этих двух положений следуют чрезвычайно важные, если не сказать революционные, результаты, составляющие сущностный элемент всего марксистского учения об обществе и судьбах исторического развития.
1. Прибавочная стоимость (в докапиталистических формациях — предшествующие ей формы) создается исключительно трудом эксплуатируемых масс. Но за прибавочной стоимостью в конечном счете стоит прибавочный продукт; первая лишь конкретно историческая форма второго и не более того. Между тем, как уже говорилось, ретроспективный взгляд на развитие человеческой цивилизации показывает, что практически все плоды прогресса являются ничем иным, как прибавочным продуктом. Ведь весь необходимый полностью исчезает в ходе воспроизводственных процессов, поэтому сохраниться в состоянии только то, что не может быть тотчас же потреблено. Словом, все то, что окружает нас,— это та или иная форма прибавочного продукта. Таким образом, вся создаваемая руками людей материальная цивилизация, на поверку оказывается созданной не обществом «вообще», но только эксплуатируемыми массами.
2. Весь прибавочный продукт полностью отчуждается от его непосредственных производителей. (Это одно из важнейших положений марксистской теории, которое может рассматриваться как прямое следствие закона стоимости, согласно которому все товары продаются в строгом соответствии с нею, а значит, в известной мере и с социальной справедливостью, ибо наемный работник получает полную стоимость воспроизводства его собственной способности к труду.) Но, будучи точно таким же товаром, как и все остальное, рабочая сила, помимо стоимости, обладает еще и потребительной стоимостью. В свою очередь, последняя состоит в способности работника производить прибавочную стоимость. От прибавочной же стоимости ему не достается решительно ничего.
Отсюда вытекает, что эксплуатируемый капиталом труд оказывается вне созидаемой им же (и только им) цивилизации.
3. Таким образом, уже сама историческая справедливость диктует необходимость социальной революции, которая рано или поздно должна будет восстановить попранные права экспроприируемого большинства. В противном случае говорить о том, что исторический процесс подчиняется строгой закономерности, невозможно.
Словом, учение о прибавочной стоимости в своем логическом развитии ведет к чрезвычайно важным следствиям не только абстрактного теоретического, но и весьма практического характера.
Невозможность отделения «химически чистой» формы необходимого продукта от «прибавочной» составляющей нисколько не противоречит этим выводам. Ведь в конечном счете историческая несправедливость состоит совсем не в том, что от непосредственного производителя отчуждаются обезличенные объемы товарных масс, но в том, что наемный работник остается вне основных достижений культуры и прогресса, в том, что развитие его личности оказывается деформированным.
Не отъятие части произведенного им продукта, но принципиальная невозможность всестороннего развития, необратимое уродование самого человека становится основным пороком разделенного на классы общества. На месте того, что должно было бы стать монадой человеческого рода, то есть микроскопической единицей, вбирающей в себя без исключения все определения последнего, появляется, по меткому замечанию Козьмы Пруткова, раздутый в одну сторону «флюс». В конечном счете все общество становится собранием по-разному деформированных «флюсов» или, выражаясь более жестко, профессиональных кретинов. Профессиональный кретинизм — это «<...> и следствие и условие товарно-капиталистического способа разделения труда, разделения собственности. Клоун, потешающий публику в цирке, вынужден тренировать себя как клоуна круглые сутки, не зная отдыха, иначе он не выдержит конкуренции с другими, более усердными клоунами и опустится на ступень ниже, наденет униформу уборщика вместо шутовского колпака с бубенчиками. И поэтому он всегда и всюду – только клоун. <...> Точно то же буржуазное общество делает и с банкиром, и с высокооплачиваемым лакеем, и с инженером, и с математиком. Капиталистический способ разделения труда не знает и не терпит исключений. Поэтому профессиональный кретинизм и превращается <...> в норму, даже в своеобразный идеал, в принцип образования личности, соответствовать коему старается каждый, чтобы не погрузиться на самое дно общества, не стать простой, неквалифицированной рабочей силой».[63]