Капиталистическое производство немыслимо без постоянного совершенствования организации, ибо «начинается на деле с того момента,— утверждает Маркс,— когда один и тот же индивидуальный капитал занимает одновременно многих рабочих, следовательно, процесс труда расширяет свои размеры и доставляет продукт в большом количестве. Действие многих рабочих в одно и то же время, в одном и том же месте (или, если хотите, на одном и том же поле труда) для производства одного и того же вида товаров, под командой одного и того же капиталиста составляет исторически и логически исходный пункт капиталистического производства».[109] «Владелец денег или товаров только тогда действительно превращается в капиталиста, когда минимальная сумма, авансируемая на производство, далеко превышает средневековый максимум. Здесь, как и в естествознании, подтверждается правильность того закона, открытого Гегелем в его «Науке Логики», что чисто количественные изменения на известной ступени переходят в качественные различия».[110]
Но, коллективный труд сам по себе не способен отливаться в наиболее адаптированные к экономическим и технологическим обстоятельствам формы. Муравьи тоже несут свой груз общими усилиями, но отсутствие четкой координации их действий влечет за собой прямо противоположное следствие — снижение фактической производительности по сравнению с арифметической суммой индивидуальных. Ведь если внимательно присмотреться к ним, легко обнаружить особей, которые развивают усилия, направленные в противоположную общей цели сторону.
Американский востоковед, Генри Харт в своей книге о Марко Поло, которая подытоживала результаты огромной работы, проделанной европейскими и американскими историками, пишет: «Мы гордимся огромными массами наших товаров и изделий, а на сборочные цехи наших крупнейших заводов мы смотрим как на чудо современной техники. А ведь применяемые на этих заводах методы были известны и венецианским arsenalotti. <…> В 1570 году, во время войны с турками, сто галер было построено и оснащено в течение ста дней. Нам известно, что французский король Генрих III, приехав летом 1574 года в Венецию, осматривал Арсенал. Ему показали галеру, у которой были установлены только киль да ребра. Затем король сел за двухчасовую торжественную трапезу. За эти два часа галера была полностью достроена, оснащена, вооружена и, в присутствии короля, спущена на воду».[111]
Вот примеры, из другого времени. А.Смит пишет о мануфактуре, где «… сложный труд производства булавок разделен приблизительно на восемнадцать самостоятельных операций, которые в некоторых мануфактурах все выполняются различными рабочими, тогда как в других один и тот же рабочий нередко выполняет две или три операции. Мне пришлось видеть одну небольшую мануфактуру такого рода, где было занято только десять рабочих и где, следовательно, некоторые из них выполняли по две и по три различных операции. Хотя они были очень бедны и потому недостаточно снабжены необходимыми приспособлениями, они могли, работая с напряжением, выработать все вместе двенадцать с лишним фунтов булавок в день. А так как в фунте считается несколько больше 4 тыс. булавок средних размеров, то эти десять человек вырабатывали свыше 48 тыс. булавок в день. Следовательно, считая на человека одну десятую часть 48 тыс. булавок, можно считать, что один рабочий вырабатывал более 4 тыс. булавок в день. Но если бы все они работали в одиночку и независимо друг от друга и не были приучены к этой специальной работе, то, несомненно, ни один из них не смог бы сделать двадцати, а, может быть, даже и одной булавки в день. Одним словом, они, несомненно, не выработали бы 1/240, а может быть, и 1/4800 доли того, что в состоянии выработать теперь в результате надлежащего разделения и сочетания их различных операций».[112] В январе 1914 года в Хайланд Парке близ Детройта была введена в эксплуатацию непрерывно движущаяся линия сборки ходовой части автомашин, что сделало возможным доставку на главный конвейер необходимых узлов и комплектующих в точно заданное время. Благодаря этому, там, где раньше на сборку одного шасси уходило двенадцать часов, теперь требовалось чуть более полутора (1 час 33 мин.).[113] «Во время всего процесса каждый рабочий делал восемь различных движений рукой. Заготовщик предложил новый план, причем он разложил весь процесс на три действия, подогнал к станку салазки, поставил трех человек с каждой стороны и одного надсмотрщика на конце. Вместо того, чтобы производить все движения, каждый человек проделывал только треть таковых — столько, сколько можно было сделать, не двигаясь в стороны. Группа рабочих была сокращена с двадцати восьми до четырнадцати человек. Рекордная производительность двадцати восьми человек была — 175 штук в день. А теперь семь человек, в течение восьмичасового рабочего дня, выпускают 2600 штук».[114]
Эти примеры можно множить и множить, и все они, в конечном счете, говорят об одном и том же: подобные чудеса не совершаются сами по себе, но требуют огромных затрат напряженного управленческого труда. Понятно и то, что весь этот интеллектуальный труд исполняется отнюдь не рядовыми работниками,— способ разделения функций и координации действий больших масс исполнителей может быть внесен только извне, каким-то организующим всех и каждого началом. На первых этапах становления новых видов общественного производства организующее начало вносится самим предпринимателем (собственно, именно это обстоятельство и делает его таковым). А значит, и капиталист вносит свой — часто неоценимый, неподдающийся количественному учету — вклад в рост производительности труда и развитие общественного производства. Кстати, об этом пишет сам Маркс: «С развитием кооперации многих наемных рабочих командование капитала становится необходимым для выполнения самого процесса труда, становится действительным условием производства. Команда капиталиста на поле производства делается теперь столь же необходимой, как команда генерала на поле сражения».[115]
Лишь много позднее и только там, где функция организующего начала переходит к деньгам, т. е. там, где оказывается возможным увеличить производство за счет простого механического умножения всех элементов уже функционирующего предприятия (дополнительной закупкой тех же материалов, орудий, дополнительным наймом аналогичной рабочей силы), его личная роль становится ничтожной.
Впрочем, даже если дополнительный эффект и может быть порожден простым умножением элементов производства и участников трудового процесса, результат будет только разовым, однократным. Уже в следующем производственном цикле действие этого фактора будет исчерпано и объем производства стабилизируется. Действительным же предметом политической экономии является неограниченно возрастающая производительность общественного труда. Поэтому видеть в простом количественном накоплении структурных элементов неиссякаемый источник прибавочной стоимости нельзя.
Ниже будет показано, что возникновение собственно прибавочной части продукта обусловлено далеко не одним организационным талантом предпринимателя, но пока ограничимся тем, что сбрасывать со счетов его роль означает собой противоречить истине. Подводя же предварительный итог, можно утверждать: несправедливость общественного устройства состоит вовсе не в том, что предприниматель забирает в свою пользу не им созданную стоимость, а в том, что вместе со своей — причитающейся ему по праву — долей отчуждает все, что превышает критический для нормального воспроизводства совокупной рабочей силы уровень.
§ 25 Состав трудозатрат и воспроизводство способности к труду
Впрочем, весь ли прибавочный продукт отчуждается от своего непосредственного производителя?
Этот вопрос не может возникнуть там, где анализ общественного производства ограничивается лишь количественной стороной, вскрытие же качественной составляющей делает невозможным исчерпание предмета без того, чтобы ответить на него. Уже хотя бы потому, что, как мы видели выше, прибавочный продукт — это, большей частью, «дельта качества» необходимого и лишь во вторую очередь простое приращение однородной товарной массы.
Рассмотрим два сменяющих друг друга абстрактных цикла, во втором из которых производительность труда возрастает на некоторую величину. Предположим, что в течение первого цикла производится совокупность продуктов АВС, составляющих собой круг потребления совокупного рабочего (в перерасчете на стоимость — стоимость рабочей силы), и некоторого продукта Х, расходуемого на воспроизводство потребленных средств производства и расширение масштабов последнего.
Повторим: производительность труда не возрастает сама по себе, ее повышение может быть только следствием совершенствования техники, технологии или организации труда и производства в целом. Все это справедливо и на уровне индивидуальной деятельности: более производительный труд — это, как правило, иная структура движений исполнительных органов работника и, разумеется, иная информационная база, которой он обязан овладеть. Таким образом, увеличение производительности общественного труда всегда сопряжено с изменением его внутреннего содержания.
Более производительное производство, как правило, приводит в действие большую массу овеществленного, прошлого, труда, поэтому (как правило же) возрастает степень концентрации внимания, уровень сосредоточенности исполнителя, резко повышается его ответственность, что в свою очередь изменяет требования к точности и выверенности его действий: «Кроме напряжения тех органов, которыми выполняется труд, в течение всего времени труда необходима целесообразная воля, выражающаяся во внимании, и притом необходима тем более, чем меньше труд увлекает рабочего своим содержанием и способом исполнения».[116] Все это находит свое выражение при разработке современных систем учета и измерения трудозатрат, которые опираются на количественный анализ.[117]