3. Прибавочный продукт производится исключительно в процессе труда. Маркс называет этот труд прибавочным.
Казалось бы, последний тезис настолько элементарен, что не требует никаких пояснений. Но этой простотой он перечеркивает практически все, что утверждалось выше.
В самом деле. В пределах обозначившейся «меры», любой продукт будет строго необходимым. Прибавочным может стать только то, что объективно выходит за ее количественные пределы. Но в таком случае он уже перестает быть потребительной стоимостью и в принципе не может рассматриваться как продукт труда. А раз так, то и он сам, и производящая его деятельность, не могут служить предметом политико-экономического исследования. Словом, здесь существуют жесткие логические ограничения, которые накладываются той аксиоматикой, которую формулирует сам Маркс.
Таким образом, если прибавочный продукт — это продукт, производимый сверх необходимого, то в единой системе политико-экономических категорий для него не остается решительно никакого места. С особенной отчетливостью это проявляется на самых ранних этапах развития общественного производства. Правда, приведенные выше положения формулировались Марксом только для товарного производства, но это обстоятельство не должно вводить нас в заблуждение, ибо и необходимый и прибавочный продукты — это «вечные» категории, которые в действительности существовали задолго до него. Просто на каждом этапе человеческой истории они принимали свою, специфическую, форму.
Еще со времени Канта стало если и не аксиоматичным, то вполне обоснованным, что любое явление, попадающее в фокус анализа, обязано пройти сквозь строй без исключения всех категорий той логики, основы которой были заложены его «Критикой чистого разума». В новой теории познания, создававшейся великими немецкими мыслителями, в принципе не могло сложиться такого, чтобы одни объекты (явления, процессы) материальной действительности подпадали под «юрисдикцию» каких-то одних логических категорий, другие — под «юрисдикцию» других, оставаясь в то же время свободными от подчинения первым. Строго говоря, это положение является иносказанием того, что каждое явление материального мира обязано подчиняться всей совокупности его объективных законов, ни один из них не может быть нарушен в его поведении. Сегодня оно является нормативным, но осознание пришло именно с диалектической логикой, формировавшейся на рубеже XVIII—XIX веков. Впервые эта истина заявила о себе в логической системе Канта, Гегель завершил ее обоснование. Поэтому к выходу на авансцену обществоведения политико-экономической теории Маркса умосостояние научного сообщества в основном уже было подготовлено к тому, что любой устанавливаемый наукой факт обязан обнаруживать в себе всю структурированную совокупность взаимосвязей, которые пронизывают и объединяют собой явления объективной реальности. Первый же том «Капитала», по замыслу его великого автора, должен был стать современной версией именно той грандиозной системы, которая была изложена в «Науке логики» Гегеля.
Отсюда следует, что строгие определения и необходимого, и прибавочного продукта не могут вступать в конфликт ни с одним из принимаемых политической экономией постулатов.
Примем во внимание еще одно обстоятельство.
Предмет философского и экономического анализа, выполненного Марксом, — это процесс интегрального общественного производства. По замыслу, именно этот процесс, более того, каждый его фрагмент, материальным результатом которого является любой отдельно взятый товар, обязан обнаруживать в себе всю совокупность связей, которые цементируют человеческое общество. Эти связи получают название общественных отношений, главенствующую роль в которых играют отношения по поводу производства. При этом в широком смысле последнее предстает как единство собственно производства, распределения, обмена и потребления. Весь этот единый законченный цикл может быть уподоблен тем процессам, которые протекают в каждой биологической клетке: предполагается, что именно в ее недрах формируются начала жизни. Но и в совокупности этих начал может быть выделен комплекс, который фокусирует в себе самую последнюю ее тайну. Именно им выступает клеточное ядро и протекающий там матричный синтез ДНК. Считается, что нет ничего в организме, что не кодировалось бы ее структурой и алгоритмом ее синтеза. Собственно производство в той категориальной системе, которую создает Маркс, предстает точным аналогом именно тех процессов, которые, протекая в клеточном ядре, таят в себе последние сокровения материальной жизни любого социума.
Поэтому сомнение в том, что какое-то явление отсутствует в центральном звене единого политико-экономического цикла, в металогике марксистской политической экономии равносильно сомнению в самом факте его существования.
Выводы
Вкратце подытожим сказанное:
1. Исходная категория политической экономии, продукт производства, товар, предстает аналогом биологической клетки, которая хранит в себе всю ключевую информацию об экономической жизни общества. Вместе с тем она таит в себе и начала многих противоречий не одной только политэкономии.
2. Так, например, до настоящего времени не существует строгого определения основополагающей для экономического учения категории необходимого продукта. В основу понимания закладываются чисто интуитивные представления о «нормальном воспроизводстве» рабочей силы, «базовых потребностях» человеческого организма и т.п. Между тем явная недостаточность подобных представлений наглядно проявляется уже в том, что состав потребительской корзины, обеспечивающий «нормальное воспроизводство», сегодня представляет собой предмет самых ожесточенных споров заинтересованных сторон, вооруженных самыми современными знаниями медицины, физиологии, социологии, педагогики и др. Поэтому, строго говоря, отсутствие однозначного понимания предмета имеет не только академическое, но и огромное практическое значение.
3. Отсутствие ясности с необходимым делает невозможным непротиворечивое определение прибавочного продукта.
В марксистской литературе, а также в работах, не отвергающих вклад Маркса, прибавочный продукт имеет два противоречащих друг другу значения.
Первое: прибавочные продукт — это без исключения все, что создается сверх необходимого, то есть того, который обеспечивает «нормальное воспроизводство» способности человека к труду. Логический эквивалент: весь продукт, создаваемый прибавочным трудом; весь продукт, создаваемый в прибавочное время;
Второе: прибавочный продукт — только часть, продукта, создаваемого сверх необходимого. Логический эквивалент: продукт, создаваемый лишь частью прибавочного труда; продукт, создаваемый в течение ограниченной части прибавочного времени.
4. Строгое значение, которое придает прибавочному продукту сам Маркс, состоит в том, что он составляет собой лишь ту часть общей товарной массы, создаваемой в прибавочное время, которая соответствует прибавочной стоимости. Материалы и оборудование, расходуемые в процессе его производства отсюда исключаются. Таким образом, прибавочная стоимость — это специфическая конкретно-историческая форма прибавочного продукта, и наоборот: прибавочный продукт — это товарный эквивалент прибавочной стоимости.
ГЛАВА II. ИСТОРИЧЕСКАЯ ФУНКЦИЯ ПРИБАВОЧНОГО ПРОДУКТА
§ 5 Необходимость прибавочного продукта
Итак, мы находим, что какого-то объективного, то есть не зависящего от воли и сознания человека членения общественного продукта на необходимый и прибавочный нет и не может быть. Между тем анализируемая категория представляет собой отнюдь не вспомогательное второстепенное понятие, по существу это одна из ключевых категорий, один из краеугольных камней всей политико-экономической теории. Поэтому возникающее противоречие означает, что общая логическая конструкция последней, с самого начала возводимая как строгий аналог гегелевской парадигмы, оказывается лишенной устойчивости. Другими словами, уже предварительный анализ диктует необходимость переосмысления (вернее сказать, более глубокого проникновения в существо) того, что закладывается в самый фундамент. Разумеется, эти замечания не могут рассматриваться как указание на ошибку. Просто многие вопросы могут быть заданы только после того, как будут разрешены какие-то старые проблемы. Поэтому те, которые задаются здесь, вряд ли могли быть заданы полтора столетия назад, когда еще только начиналась работа над «Капиталом». Впрочем, противоречие не всегда свидетельствует о наличии ошибки. Как будет показано ниже, оно легко разрешается там, где в расчет принимаются не только количественные параметры общественного производства, но и его качественная составляющая. Другими словами, там, где в анализ вовлекается не только стоимость, но и потребительная стоимость производимого предмета.
Однако существуют и другие соображения, диктующие необходимость более внимательного подхода к этой категории политической экономии Маркса.
Представление о том, что построение развитой теории — это всегда последовательное восхождение от сравнительно простых представлений о действительности к абстракциям предельного уровня сложности по большей мере не имеет ничего общего с истиной. Чаще всего именно простое и самоочевидное на поверку анализом обнаруживает себя чем-то вроде бездонной пропасти, выстланной целым нагромождением загадок, которые разрешаются лишь тысячелетиями интеллектуального подвижничества. Одним из самых красноречивых примеров служит знаменитый пятый постулат Евклида, два тысячелетия не дававший покоя математикам всех стран. Исходные понятия — это вовсе не структурные элементы объективной реальности, какими они предстают на первый поверхностный взгляд, а столь же (если не более) абстрактные начала, сколь и конечные выводы. Так, например, категории Добра и Зла, вечное противоборство которых уже изначально в сознании всех народов формировало все мироустройство, далеко не столь просты и самоочевидны, как это казалось когда-то, ибо и по сию пору их сущность так и остается не выявленной до конца. Между тем отголоски этой борьбы вполне отчетливо звучат и в откровениях «Капитала», и в сегодняшнем противостоянии мировых политических союзов: именно их диалектикой определяется очень многое в нашем мире — достаточно вспомнить такие хлесткие иносказания, как «Мировая Антанта», «Империя Зла», «Свободный мир», «мировая Террористическая угроза» и так далее. Словом, познание этих вечных начал продолжается и по сию пору, по сию пору не оставаясь свободным, в частности, от заблуждений. Поэтому сказать, что содержание основополагающих категорий политической экономии исчерпано еще в прошлом столетии, было бы ошибкой, ибо многое в них будет открываться и в настоящем, и в будущем.