Таким образом, проблема несоответствия профессиональных намерений старшеклассников реальной профессиональной структуре могла бы быть вполне успешно разрешена, если бы ориентация на высшее образование не была безусловной доминирующей ценностью, а рассматривалась самими школьниками как одна из возможных линий профессиональной деятельности наряду с другими возможностями, предоставляемыми профессиями, не требующими высшего образования. И здесь решение вопроса упирается в проблему формирования жизненной перспективы. Одно дело, если с конкретной профессией, обязательно предусматривающей высшее образование, связаны основные жизненные ценности и цели человека, тогда совершенно оправданно его стремление во что бы то ни стало поступить
в вуз по конкретной специальности. И совсем другое дело, когда высшее образование •- самоцель, дань стереотипам, прочно утвердившимся в общественном сознании. Тогда ближайшие жизненные планы, даже если они реализуются, вступят в неминуемое противоречие с долговременными жизненными целями и ценностными орнентациями. Уровень образования обязывает ко многому, в первую очередь к более сложным и ответственным профессиональным обязанностям, наконец, просто к поддержанию определенного культурного образца, ожидаемого окружающими от человека, имеющего высшее образование. Не случайно, по данным социологического исследования, "оценка удовлетворенности своим сегодняшним положением у тех, кто делал попытку поступить в вуз, но сорвался и стал работать, не ниже, а выше, чем оценка у поступивших или окончивших вузы" [Чередниченко, Шубкин, 1985, 147]. Вполне правомерно предположить в данном случае, что неудовлетворенность людей, реализовавших первоначальные образовательные планы, объясняется тем, что эти планы были изначально оторваны от истинных жизненных ценностей, нереализованность которых и приводит к низкой оценке своего положения в период профессиональной деятельности. В этом и состоит опасность формирования жизненной перспективы по стереотипам, без учета индивидуальных ценностей и долговременных жизненных целей. Принцип - "то, что хорошо для всех, хорошо и для меня" - создает ложные ориентиры профессионального и жизненного самоопределения. Позднее человек на собственном опыте убеждается в его ошибочности, но происходит это уже после того, как выбор профессии осуществлен и слишком дорогую цену приходится платить и личности, и обществу за исправление подобных ошибок. Это осознают и сами юноши и девушки, окончившие школу и поступившие в вузы. Так, студенты-первокурсники, отвечая на вопрос о том, что могла бы школа дополнительно дать учащимся для подготовки к самостоятельной жизни, прежде всего выделили умение составлять реальные жизненные планы [Шумилин, 1982, 74]. Отсутствие данного качества у старшеклассников наглядно проявляется в ситуации выбора профессии. Почти 2/3 восьмиклассников и более половины десятиклассников незадолго до окончания школы не имеют достаточно конкретных профессиональных планов, о чем свидетельствуют социологические исследования, проведенные в Киеве в конце 70-х - середине 80-х гг. [Матусевич, Оссовскнй, 1982, 69; Голова-ха, 1986, 23]. Часть из них вообще не выбрала профессию, остальные называли круг интересующих их профессий или профиль учебного заведения, однако не могли определить одну конкретную профессию, отделение или факультет того учебного заведения, в котором они рассчитывают получить данную профессию.
Может быть, старшеклассники потому и не торопятся окончательно определить свой выбор, что для этого им не хватает информации о том, как та или иная профессия может быть связана с их долговременными ориентациями и жизненными целями? В этом плане показательным является письмо, опубликованное на страницах газеты "Комсомольское знамя" [1985, 14 июля]: "Я заканчиваю восьмой класс. Куда пойти после школы? Некоторые наши мальчишки давно выбрали себе профессию: один - плиточника-мозаичника, другой - и вовсе столяра. Но это не для меня. У меня есть два условия: первое - чтобы работа была интересной, второе - чтобы она была высокооплачиваемой, не менее трехсот рублей в месяц. Только не подумайте, что для меня главное - деньги. Напротив, я очень люблю читать книги, люблю современную музыку, интересуюсь спортом, искусством. Кроме того, мечтаю путешествовать и каждый год отдыхать на море ... Я вовсе не стремлюсь к "легким" заработкам. Готов вкладывать в работу всю свою душу, все силы. Только подскажите подходящую профессию. Слышал, что это специальность автослесаря. Так ли это?"
Проблемы, поднятые в письме, типичны для последних лет, в чем нам пришлось убедиться при проведении исследований в 1983-1985 гг., в которых участвовало около 2 тыс. старшеклассников Киева и Киевской области. В данном конкретном случае у школьника выражены две ценностные доминанты: интересная работа и высокий заработок. Эти ценностные ориентации являются вполне согласованными и могут быть параллельно реализованы во многих видах профессиональной деятельности. Типичен и источник знаний о соответствующей профессии: "где-то слышал". Восьмиклассник осознает, что этого явно недостаточно для принятия решения, связанного с отдаленной жизненной перспективой, и обращается в газету за помощью, поскольку получить соответствующую информацию на месте не может. А принимать непродуманное решение, полагаться только на пример товарищей или на благие советы и пожелания взрослых не хочет. Почему мы считаем, что подобная ситуация типична именно для современного старшеклассника? Прежде всего потому, что рост материального благосостояния и духовного потенциала нашего общества порождает соответственно и рост притязаний молодежи, отражающихся в более высоких, чем ранее, требованиях к профессии. Разносторонние интересы требуют и соответствующего уровня содержания труда и заработной платы. Как это отражается на отношении к профессиям?
Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к данным социологических исследований по проблеме престижа и привлекательности профессий для старшеклассников. Исследования киевских социологов, проведенные в 1971 г., а затем повторенные в 1975 и 1981 гг., обнаружили, что за 10 лет произошло некоторое снижение привлекательности для выпускников средней школы значительного числа массовых рабочих и инженерных профессий [Чорноволенко и др., 1983]. В меньшей мере эта тенденция отразилась на оценках престижа профессий. А по данным исследований, проведенных в Новосибирской области за 20 лет (с 1963 по 1983 г.), престиж некоторых рабочих профессий даже несколько повысился [Чередниченко, Шубкин, 1985, 62]; хотя и в этом исследовании зафиксировано снижение престижа таких массовых рабочих профессий, как токарь, строитель-монтажник, ткач, прядильщик. Однако престиж, хотя он и достаточно тесно связан с привлекательностью, все же остается не более чем отражением в сознании молодежи определенных стереотипов общественного сознания, по которым не всегда удается адекватно судить о профессиональных склонностях молодежи. Привлекательность же профессии - это уже "выбор профессии в прожективной ситуации: как примеривание профессии на себя, как принципиальное и абстрактное согласие приобрести данную профессию" [Черноволенко и др., 1979, 47]. Поэтому снижение оценок привлекательности профессий - это весьма существенный показатель отношения молодежи к возможности ее реального выбора, а значит, с выбором многих массовых профессий сферы производства связана не очень благоприятная тенденция. Попутно заметим, что в новосибирском исследовании зафиксировано заметное повышение престижа, а в киевском - престижа и привлекательности группы профессий торговли и сферы обслуживания. Как оценить эти противоположные тенденции с точки зрения особенностей профессионального самоопределения старшеклассников?
На наш взгляд, для этого необходимо возвратиться к проблеме соотношения представлений молодежи о роли профессии в их будущей жизни. Современная молодежь, в отличие от предшествующих поколений, значительно
большее значение придает условиям жизни, что вполне объяснимо, учитывая возросший уровень благосостояния и комфорта. И в будущем многие юноши и девушки предполагают иметь столь же, если не более благоприятные условия жизни. С этими же мерками они подходят и к профессии. Так, по данным В. Г. Немировского, в мотивах выбора профессии непосредственно проявляется образ желаемого будущего, который особенно тесно связан с такими мотивами, как "возможность получения отдельной квартиры", "высокий заработок", "возможность приобретения дефицитных товаров, услуг" [1984, 89]. Еще более весомым, чем высокий заработок, фактором выбора работы становится в последнее время мотив, связанный с оценкой условий труда [Миловиден, 1983, 40]. Вместе с тем большое значение старшеклассники придают содержанию труда, возможности реализовать в профессиональной деятельности свои интеллектуальные и физические возможности. Высока роль при выборе профессии и ряда моральных, социальных и эстетических мотивов [Павлютенков, 1980, 27-29]. Если попытаться охарактеризовать все то, что современный старшеклассник связывает с выбором профессии, то речь должна идти о человеке с весьма разносторонними потребностями и интересами. Однако эта разносторонность пока еще во многом иллюзорна, она не испытана реальными жизненными трудностями и проблемами, только преодолев которые человек может твердо определить, какие из его запросов имеют под собой прочную основу, а от каких следует отказаться, чтобы в погоне за всем не утратить главное в жизни, наиболее ценное. Вот почему многие массовые профессии утрачивают свой авторитет в глазах молодежи, которой кажется, что слишком малого в жизни добились те знакомые им люди, которые в свое время избрали эти профессии. Сейчас уже никого не удивишь высшим образованием или относительно высоким заработком, поскольку критерии жизненного успеха резко возросли. К сожалению, среди них появились и такие, которые отражают оборотную сторону роста материального благосостояния в условиях, когда еще сохраняется дефицит на некоторые товары и услуги. В сознании части молодежи такого рода критерии жизненного благополучия приобретают доминирующее значение, поскольку открывают возможность приобщения к "престижной" категории людей, имеющих доступ к модным, дефицитным вещам и дорогостоящим развлечениям. С этим, на наш взгляд, и связан ощутимый рост престижа и привлекательности профессий торговли и сферы обслуживания, с которыми может быть связана хоть и иллюзорная, но "заманчивая" перспектива приобретений и успехов.