Да, взбодрил товарищ прапорщик нас своим вертолётом, но надо выдать имущество, хоть сегодня и не день выдачи. Подчинённые наши, наблюдавшие всю картину из окон штаба, поняли, что тревога оказалась учебной, направились вблизи посмотреть на железную птицу. Дабы показать всю трудность и ответственность получения имущества, да ещё в день, когда выдача не производится, а на складе идёт напряжённая, плановая внутрискладская работа, а также в компенсационных целях, за причинённые хлопоты, мы в шутку предложили прокатить желающих на вертолёте. Экипаж вертолёта сопротивлялся слабо и неубедительно. Жаждущие, невиданного ранее развлечения дамы, прапорщики и офицеры, быстро заполнили вертолёт и совершили халявный пятиминутный экскурсионно-прогулочный полёт. Второй толпе, жаждущей покорить местное небо, вертолётчики отказали, сославшись, что внеплановый взлёт и посадку перед своим командованием оправдают ошибкой, ну а уж второй - никак. Так, мы с Витей, по джентльменски уступив подчинённым первый полёт, не смогли в этот день взлететь над будничной суетой.
Однако, прапорщик, начальник хранилища, выдавший получателю «колючку», отыгрался на прилетевшем ещё разок, сорвал, похоже, пол-литра спирта за неудобство погрузки инженерного имущества в вертолёт.
1984г.
Мимоходом по местам с экзотическими названиями
Захотелось припомнить места с экзотическими, на мой взгляд, названиями, где удалось побывать за время воинской службы и благодаря ей же, службе. Отдельные города как-то Хабаровск, Ярославль, Новгород, Уссурийск, Москва, не упоминаю. В городах этих, многие из нас побывали, а вот, к примеру, на БАМе или за Северным Полярным кругом, отнюдь далеко не каждый.
г. Биробиджан. ЕАО
Первая моя командировка в штабе ДВО, случилась в столицу Еврейской автономной области г. Биробиджан. Даже после таёжной военной резервации в Амурской области, где я до этого служил, город не произвёл на меня должного впечатления. Только помню центральную улицу, и то из-за её названия – улица Шолом-Алейхема.
Собираюсь в эту командировку, а в группе офицеров разных управления штаба, только я один капитан, думаю, как бы по пять раз за день не отвечать на дурацкий вопрос общевойсковых дивизионных подполковников, откуда вы товарищ капитан и что тут делаете. Помогла соседка по кабинету, жена полковника, начальника учебного отдела Хабаровского военно-строительного училища, субсидировшая на время командировки кожаную папку мужа. Напомню, что в то время всё было нужно «доставать», а не покупать, всё было дефицитом, а слово «оливки» было тогда ещё метафорой из древнегреческой истории. А тут папка красивая, кожаная, с тиснёным узором, дорогая, то есть простой капитан иметь такую вещь не мог. Тщательно оберегая спонсированную вещь, поехал. За всю неделю командировки ни у кого не возник вопрос: «Капитан, ты кто такой?», всем всё было ясно. Вот она великая сила, я не побоюсь сказать этого слова, аксессуара!
А ещё перед отъездом, старший офицер по инженерным боеприпасам нашего управления, напомнил мне, что он вместе с начальником нашего отдела вооружения и естественно НИВом округа, уже неделю бьются в истерике и поисках пропавшего, по учётным данным, ящика с противопехотными минами. Старшему воинскому начальнику, как водится, пока не докладывали, но время поджимает. Воинские части прислали отчёты, у всех всё нормально, а ящика мин нет. Попросил, навестить дивизионный склад ИБП.
Офицер я исполнительный, после встречи с НИСом дивизии, подполковником преклонного по военным меркам возраста, в этом году увольняемым в запас, осведомляюсь о состоянии учета и наличия инженерных боеприпасов на подчинённом ему дивизионном складе. Выясняется, что имеется лишний ящик с минами, не понятно как и откуда, но есть. Мол, ещё на прошлой неделе хотел доложить в округ, да как говорится, то ученья, то радикулит, то ранний подъём. Идём на склад и вместе с начальником склада, втроём до обеда ворочаем ящики, считаем, сверяем маркировку всей этой прорвы мин, положенных иметь мотострелковой дивизии, дислоцирующейся на советско-китайской границе. Точно, один ящик лишний. Осознавая ответственность, не коробки с макаронами считаем, повторили подсчёт, результат прежний. Доложил по телефону ЗАС своему начальнику отдела в Хабаровск, тот, не веря удаче, распорядился ещё раз тщательно пересчитать и доложить. Считать третий раз, после обеда ни сил, ни желания уже не было. Вечером повторил доклад начальнику и тот пошёл радовать НИВа округа, что их недельное стояние на краю грандиозного шухера благополучно завершилось.
Так что первая командировка прошла успешно, может работать капитан, не зря из тайги забрали.
1986г.
п. Камень Рыболов, озеро Ханка
Повод посещения этого посёлка Камень Рыболов уже точно не припоминаю, был март месяц. Озеро Ханка - крупнейший пресный водоём на всём Дальнем Востоке, но впечатления не произвело, спокойная необъятная водная гладь. А вот название посёлка – Камень Рыболов, интересное.
1987 г.
г. Петропавловск-Камчатский. Полуостров Камчатка
Из Хабаровска летели долго военно-транспортным самолётом, в самолёте прохладно. В аэропорту Елизово приземлились, когда стемнело. По прилёту расположились в специально выделенной для комиссии казарме, Чапаевской дивизии, было нас человек двадцать. Там впервые узнал, что такое рекламная пауза, а точнее её прототип. В первый же вечер смотрим телевизор, вдруг фильм прерывается. На экране - серая рябь, все офицеры спокойно встают со стульев и кроватей, и идут курить. Я в недоумении, почему все так спокойно восприняли перерыв трансляции. Выясняется, что телевизионный сигнал передаётся на спутник, тот вышел из зоны видимости, а другой войдёт в неё, кажется через минут десять-двенадцать, тогда фильм и продолжится. Вот вам и рекламная пауза.
На следующее утро, вместе с зампотехом хожу по парку инженерно-сапёрного батальона, смотрю состояние инженерной техники; встречалась такие экземпляры, что карандашом протыкал прогнившее железо кабины путепрокладчика БАТ-М. Поднимаю глаза – над облаками величаво высится громадина вулкана, вершина снежная, и тонкий белый дымок над его вершиной. Впервые увидел вулкан, впечатление произвёл неизгладимое, мгновенно инженерная техника потеряла свою актуальность, всю командировку ходил, поглядывая на вулканы.
1987 г.
Бухта Ольга. Берег Японского моря
Для утилизации ёмкостей из-под ГСМ (двухсотлитровых бочек) и небольших списанных буксиров в бухте Ольга сформировали сборный отряд, от всех родов войск по паре сварщиков для резки всего этого металлического хлама. Для контроля за их трудовыми подвигами отрядили по одному офицеру из управления. Мне и ещё двум офицерам посчастливилось попасть туда вертолётом, из Хабаровска - в Приморье. Вертолётчики ребята весёлые, кое-где снижались совсем низко, гоняя кур над пролетающими деревнями, улыбаясь, приговаривая, что сами боятся высоты. При перелёте горного хребта Сихоте-Алинь, забрались так высоко, что под нами внизу с удивлением видел пролетающий военно-транспортный самолёт. Приземлились в бухте Ольга прямо у местного очага культуры – магазина, другого места там просто не нашлось. Место красивое - бухта, море, скалы, природа одним словом. Посмотрели на процесс утилизации металлолома, производительность низкая, работать там придётся до наступления коммунизма.
На обратном пути пролетали над посёлком Буянки Приморского края, как раз над единственным четырёхэтажным небоскрёбом в посёлке, где проживал Витя Мазурук, опять же командир местной войсковой части.
1988 г.
п. Советская Гавань. Татарский пролив
Для ГРАУ строился арсенал, кругом скалы, техника у строителей буржуйская, по тем временам экзотическая, «Катерпиллеры» и «Коматцу» разные. Но и наша, советская инженерная техника, в незначительном количестве имелась, по своим ТТХ ну никак не предназначенная для работы в скальных породах. Отправил меня наш начальник отдела вооружения посмотреть реальное положение дел с инженерной техникой. Естественно от непосильных нагрузок техника быстренько пришла в негодность, стоит себе тихонько, вся убито-поникшая. А тамошние артиллерийские начальники явно пребывали в недоумении, мол, японская техника работает, а наши грейдеры – увы. Очевидно, «боги войны» ожидали, что я один, тут же, как старик Хоттабыч, её отремонтирую, и она будет наравне с японскими собратьями грызть гранит скал. Так я ж не фокусник. Разочаровал я артиллеристов здорово. Расстались холодно.
Впечатления – скалы, ветер, тёмная вода Татарского пролива.
1988 г.
БАМ. г. Чегдомын, пос. Ургал
Полуторамесячную, начавшуюся в феврале командировку на Байкало-Амурскую магистраль, я огрёб из-за экономного отношения, как сейчас принято говорить, «крепкого хозяйственника», к деревянным ящикам. Не к простым, а из-под противопехотных мин.
В те времена, оказывая посильную военную помощь нашим чернокожим африканским собратьям, обещавшим вот-вот вступить на путь социализма, отправили из ДВО вагона три с противопехотными минами. Мудрый начальник окружного склада инженерных боеприпасов, решил по-хозяйски выполнить поставленную задачу, как и положено, отправил мины, наиболее длительное время хранящиеся на складе, но видно совсем уж древние. Ящички то в Африку едут, там тепло, а мне тут ещё хранить оставшиеся мины и хранить. Тара оказалась хлипкой, поскольку больше железа ощутила на себе радость длительности хранения в отдаленной местности с суровыми климатическими условиями. В Одессе, где содержимое вагонов должны были перегружать на пароход, предстала печальная картина – нижние ряды ящиков под весом верхних развалились, рассыпав содержимое по вагону. Наш начальник отдела вооружения, усиленный большим чемоданом красной рыбы, икры и женьшеневой корейской водки вылетел в Одессу для устранения недостатков. Устранил что смог, то на что хватило содержимого чемодана. Но штырь, от земли до неба из Москвы, за это дело в округе всё же, заполучили.