Y ensena, lubrica y pura,
sus senos de duro estano.
Huye luna, luna, luna.
Si vinieran los guitanos,
harian con tu Corazon
collares y anillos blancos.
Nino, dejame que baile.
Cuando vengan los guitanos,
Te encontraran sobre el yunque
Con los ojillos cerrados.
Huye luna, luna, luna,
Que ya siento sus caballos.
Nino dejame, no pises
Mi blancor almidonado.
El jinete se acercaba
Tocando el tambor de llano.
Dentro de la fragua el nino,
Tiene los ojos cerrados.
Por el olivar venian,
Bronce y sueno, los guitanos.
Las cabezas levantadas
Y los ojos entornados.
Como canta la zumaya,
Ay, como canta en el arbol!
Por el cielo va la luna
Con un nino de la mano.
Dentro de la fragua lloran,
Dando gritos los guitanos.
El aire la vela, vela.
El aire la esta velando.
Романс о луне, луне.
Луна в цыганскую кузню
Вплыла жасмином воланов.
И смотрит, смотрит ребёнок.
И глаз не сводит отпрянув.
Луна закинула руки
И дразнит ветер полночный
Своей оловянной грудью,
Бесстыдной и непорочной.
- Луна, луна моя, скройся!
Если вернуться цыгане,
Возьмут они твоё сердце
И серебра начеканят.
- Не бойся мальчик, не бойся,
Взгляни, хорош ли мой танец!
Когда вернуться цыгане,
Ты будешь спать и не встанешь.
- Луна, луна моя, скройся!
Мне конь почудился дальний.
- Не трогай, мальчик, не трогай
Моей прохлады крахмальной!
Спешит запоздалый всадник
И бьёт в барабан округи.
На ледяной наковальне
Сложены детские руки.
Прикрыв печальные веки,
И глядя в глубь окоёма,
Бредут оливковой рощей
Цыгане – бронза и дрёма.
Где-то сова зарыдала –
Так безутешно и тонко!
За ручку в тёмное небо
Луна уводит ребёнка.
Вскрикнули в кузне цыгане,
Замерло эхо в горниле…
А ветры пели и пели,
А ветры след хоронили.
(Перевод А.Гелескула)
Романс о луне, луне.
Явилась в кузнецу ночью
Луна в наряде из нарда.
Мальчик всё смотрит, смотрит.
Всё не отводит взгляда.
Ночной трепещущий воздух
Раздвигает луна руками;
Обнажает она стыдливо
Грудь свою твёрже камня.
- Спасайся луна, спасайся.
К утру цыгане вернутся,
Они твоё сердце вырвут,
Чтоб кольца сделать да бусы.
- Дай поплясать мне мальчик.
Когда вернуться цыгане,
Они найдут тебя сладко
Спящим на наковальне.
-Спасайся луна, спасайся,
Я слышу стучат подковы.
- Мальчик, оставь, не касайся
Крахмальных моих покровов.
Всадник всё приближался,
Бил в барабан равнины.
Сладко уснул ребёнок,
Вдохнув аромат жасмина.
Цыгане ехали рощей,
Из бронзы и грёзы отлиты.
Головы подняты гордо,
Глаза блаженно прикрыты.
Ах, как сова под утро
В чаще кричит дремучей!
Шагает луна по небу,
Ведя ребёнка за ручку.
Цыгане в кузнице плачут,
Плачут, громко стенают.
С ними лишь ветер, ветер
Траур их разделяет.
(Перевод В.Капустиной)
Анализируя текст оригинала, можно отметить, что это классический романс, написанный восьмисложной строкой. Что касается рифмы, она, что, в общем, характерно для испанской поэзии, ассонансная, при чём всех трех типов (и точная, и дифтонгическая, и не точная).
Стихотворение навивает печаль, провоцирует чувство тревоги.
Автор использовал лексические, лексико-семантические и морфологические повторы, благодаря которым расставлены акценты. В основном повторены слова, передающие основную суть происходящего. Встречается неоднократный лексический повтор слов: nino(мальчик, ребёнок), luna(луна), mira (смотрит), guitano(цыган), fragua (кузница, кузня), dejame (оставь меня, позволь мне), а так же морфологические повторы mira-mirando (смотрит-смотрящий), vela-velando(присматривает,бдит- присматривающий, в состоянии бдения), vinieran-vengan-venian (пришли бы-придут-приходили). Автор использует повторы тех слов, которые являются ключевыми, обозначают действующие лица и происходящее с ними, что способствует простому восприятию текста.
Анафора в конце стиха плавно завершает произведение.
На лексическом уровне Лорка так же использует различные тропы (олицетворения, метафоры), что позволяет продемонстрировать мастерство автора и красоту языка оригинала.
Автор использует обращения, восклицательные и побудительные фразы, что добавляет тексту эмоциональности и делает его ярче.
С точки зрения фонетики, часты повторы звуков l и r. Первый в свою очередь придаёт некую плавность. Второй же (r), является вибрантом, и в противовес первому (l) добавляет звучанию стиха некоторую резкость, что придаёт тексту дополнительную окраску, добавляющую произведению колорита.
Теперь произведём сравнительный анализ переводов В.Капустиной и А.Гелескула.
Что касается размера стиха, обоим переводчикам практически полностью удалось сохранить восьмисложную строку силлабической системы стихосложения. Рифму же, в силу различия языков, в определённых моментах пришлось заменить более адекватной русским традициям поэтики. Хотя в некоторых отрывках оба переводчика добились её максимального приближения к варианту оригинала.
Говоря о подборе лексики, необходимо отметить, что Капустиной удалось составить перевод, в лексическом плане, более адекватный оригиналу. Слово nino, неоднократно повторяющееся в тексте, везде переведено в её варианте, как мальчик. У Гелескула же это слово переведено в разных частях по-разному, где-то, как ребенок, где-то, как мальчик. Несмотря на то, что семантически ничего не изменилось, ему не удалось сохранить лексического повтора, реализуемого Лоркой, явно не случайно, ведь в испанском для выражения слов мальчик, ребёнок есть достаточное количество синонимов (nino, chico, muchacho, nene, pequeno, crio), но автор использует одну и ту же единицу. Различные формы глагола venir (приходить, прибывать, приезжать) оба автора заменили словами вернуться, бредут. Глагол velar (бдеть, присматривать за кем-либо) авторы заменили словами разделять (Капустина) и петь (Гелескул). Фрагмент harian con tu corazon collares y anillos blancos (сделают из твоего сердца белые ожерелья и кольца) у Капустиной переведён достаточно точно, Гелескул же даёт более вольный перевод (и серебра начеканят). Не одному из них не удалось сохранить лексического повтора dejar, который встречается в тексте в 1-й раз в значении позволять, а во 2-й – в значении оставлять Сравнивая весь текст оригинала с его переводами, можно отметить, что вариант Капустиной максимально близок к подлиннику, Гелескул же неединожды опускает некоторые слова, даёт более свободный перевод, но тут же стоит отметить, что делает он это без ущерба смысловой нагрузке произведения.
Так же Капустиной удалось сохранить восклицательную фразу Como canta la zumaya, ay como canta en el arbol! в отличие от Гелескула, который перевёл её менее эмоционально (Где-то сова зарыдала…), что в свою очередь не предает достаточную эмоциональность, свойственную оригиналу.
Что касается фонетического аспекта, Гелескулу чуть лучше удалось, как мне кажется, передать материал с частотным повторением, основных звуков оригинала.
Каждый перевод имеет свои отличительные особенности, свои «плюсы» и «минусы». Но в связи с тем, что перевод требует творческого подхода и очень индивидуален, сложно и даже скорее всего невозможно сказать, что один из вариантов в целом лучше, а какой-то хуже, можно лишь сравнить их поаспектно и назвать преимущества каждого в какой-то отдельной сфере, что мы и проделали.
4.2. Ай!
Проанализируем ещё одно произведение выбранного автора. Возьмём стихотворение Лорки из сборника «Поэма о канте хондо» («Poema del cante jondo»).
Ay!
El grito deja en el viento
Una sombra de cipres.
(Dejadme en este campo
Llorando.)
Todo se ha roto en el mundo.
No queda mas que el silencio.
(Dejadme en este campo
Llorando.)
El horizonte sin luz
Esta mordido de hoguerras.
(Ya os he dicho que me dejeis
En este campo
LLorando.)
Ай!
Крик оставляет в ветре
Тень кипариса.
(Оставтье в поле меня, среди
Мрака-
Плакать.)
Всё погибло,
Одно молчанье со мною.
(Оставтье в поле меня, среди
Мрака-
Плакать.)
(Перевод М.Самаева)