На первом этапе развития Союза ССР происходило национально-государственное размежевание в Средней Азии, на территории Туркестанской АССР (входившей в состав. РСФСР) и двух самостоятельных государств — Хорезмской и Бухарской народных советских республик.
На первых Всеузбекском и Всетуркменском съездах Советов, прошедших в феврале 1925 г., были приняты декларации об образовании Узбекской ССР и Туркменской ССР. На съездах также были приняты решения о вхождении Узбекской ССР и Туркменской ССР в состав СССР. 13 мая 1925 г. на III съезде Советов СССР были одобрены решения Узбекской ССР и Туркменской ССР, и последние были приняты в состав СССР. На них стало распространяться действие договора об образовании Союза ССР.
Был завершен процесс объединения таджикских земель в единое национальное Советское государство. В декабре 1926г. I съезд Советов принял Декларацию об образовании Таджикской АССР и вхождении ее в Узбекскую ССР. 15 октября 1929 г. III Чрезвычайный съезд Советов Таджикистан» принял Декларацию, в которой провозгласил выход из состава Узбекской ССР и создание Таджикской ССР. На VI съезд Советов Союза ССР прошедшем 17 марта 1931 г., Таджикская ССР была принята в состав СССР.
На территории РСФСР в 1920 г. образовалась Киргизская АССР, переименованная в апреле 1925 г. в Казахскую АССР. В ее составе в феврале 1925 г. возникла Кара-Калпакская Автономная Область, которая в 1930 г. вошла непосредственно в РСФСР, а в 1932 г. была преобразована в АССР. В октябре 1924 е образовалась Кара-Киргизская Автономная Область (в составе РСФСР), переименованная в 1925 г. в Киргизскую АО и преобразованную затем в АССР (1927 г.).
12. Судебная реформа 1922 г.
1. Судебная система
2. Система революционных трибуналов
3. Предварительное следствие
1. 31 октября 1922 г. ВЦИК утвердил Положение о судоустройстве РСФСР, положившее начало новой судебной реформе. Положение вводилось в действие на всей территории РСФСР с 1 января 1923 г.
Данным нормативным актом создавалась единая судебная система:
• народный суд в составе постоянного народного судьи;
• народный суд в составе постоянного народного судьи и двух народных заседателей;
• губернский суд;
• Верховный суд РСФСР и его коллегии.
Параллельно с единой системой народных судов РСФСР действовали специальные суды: военные трибуналы, военно-транспортные трибуналы, трудовые сессии народных судов, земельные комиссии, арбитражные комиссии при СТО и губернских экономических совещаниях.
Верховный суд РСФСР включал Президиум, Пленум и семь коллегий: две судебные (по уголовным и гражданским делам), две кассационные, военную, военно-транспортную и дисциплинарную. Состав Верховного суда избирался ВЦИК.
Верховный суд РСФСР был надзорной инстанцией для всех судебных органов, кассационной — для губернских судов, первой инстанцией — по делам об особо опасных преступлениях.
Судьи и заседатели народных судов избирались губисполкомами из рабочих, крестьян и военнослужащих.
29 октября 1924 г. были утверждены Основы судоустройства Союза ССР и союзных республик. На судебные органы возлагались следующие задачи: ограждение завоеваний пролетарской революции, рабоче-крестьянской власти и правопорядка, защита интересов и прав трудящихся, укрепление общественно-трудовой дисциплины, правовое воспитание и др.
2. Положение о судоустройстве 1922 г. изменило систему революционных трибуналов. Упразднялись общие революционные трибуналы, сокращалось количество военно-транспортных трибуналов. Сохранялись военные трибуналы фронтов, округов, корпусов и дивизий, военно-транспортные трибуналы в нескольких городах страны.
3. Осуществление предварительного следствия возлагалось на народных следователей, действующих при отдельных судебных учреждениях, следственных участках и отделе прокуратуры Наркомюста. Деятельность народных следователей находилась под контролем органов прокуратуры и губернских судов
13. Кодификация законодательства в период НЭПа
Переход после гражданской войны к мирному хозяйственному строительству активизировал дальнейшую разработку гражданско-правового законодательства, нормирующего основные направления хозяйственной работы. Новый этап развития поставил ряд важнейших правовых пробм, в том числе вопросы о правовых источниках и юридической тех нике.
Первоначальную роль источника права играло революционное правосознание. Поскольку практика и «революционное мировоззрение трудящихся масс» в тот период еще не могли принимать форму определенных законов, а старое законодательство было неприемлемым для нового строя, революционное правосознание оставалось почти единственным источником права. В 1917—1918 гг. принимались новые декреты о суде, в каждом из которых так или иначе интерпретировалось понятие революционного правосознания. Так, в ст. 5 Декрета о суде № 1 (1917 г.) говорилось о «революционной совести» и о «революционном правосознании» как о синонимах. В ст. 36 Декрета о суде № 2 (1918 г.) упоминается уже «социалистическое правосознание», а в ст. 22 Декрета о суде № 3 (1918 г.) — «социалистическая совесть».
Уже на данном этапе делалась попытка разграничить категории «революционная совесть» и «революционное правосознание». Первая означала субъективную способность осознавать и применять революционное правосознание, вторая — объективное содержание права.
Правоведы 20-х гг. придавали важное значение этим декретам, но все же главное место отводили судебному решению как ведущей форме правотворчества. Объяснялось это отчасти тем, что декреты этого периода (1917—1920 гг.) были разрознены и не приведены в систему. На данном этапе «революционное правосознание» составляло стереотип «революционной законности» вообще, которая, в свою очередь, почти совпадала с представлением о «революционной целесообразности». Лишь к концу периода «военного коммунизма» в правовой теории произошла определенная дифференциация этих категорий.
Сама кодификация рассматривалась в этой связи только как этап в осуществлении революционного правосознания (или целесообразности), как способ «лучшего в данных действиях достижения цели». Законодательные нормы не могли покрывать всего многообразия действительности, в каждый отдельный момент точно отражать «опыт хозяйственного строительства». В этой ситуации революционное (или, как чаще начали говорить в 20-е гг., социалистическое) правосознание приобретало новую значение — метода, восполняющего пробелы в законе.
В целом в правовой теории 20-х гг. под революционной законностью стали понимать установленный и определенный государством правопорядок, комплекс правил, что связывалось с необходимостью разработки системы соответствующих норм. Расчет на скорое отмирание права (при социализме) обусловил особое отношение к правовой норме:
«закон отмечает те вехи, по которым определяются границы данного правопорядка, данной системы правовых отношений... Теоретически закон должен дать основной принцип данной системы, а остальное — уже дело пролетарского суда» (П. Стучка).
Ориентация на «революционное правосознание» как на важнейший источник права содержалась в концепциях сторонников психологической теории права (М. Рейснер), в которых отождествлялось собственно право с революционным правосознанием. Аргументам психологистов противопоставлялась социологическая интерпретация права. С этой точки зрения законодательство являлось не чем иным, как плановой политикой. «Мы не говорим о верховенстве законов, но говорим, что части подчинены целому и что в социальном строительстве отдельные его акты увязываются объединяющим их общим планом» (И. Ильинский).
Советские правоведы 20-х гг. столкнулись со значительным противоречием, заложенным в самой правовой системе переходного периода, между «пролетарским судом» и «буржуазным правом». Преемственность юридических форм («буржуазное» — советское право) выражалась, в частности, в том, что праву переходного периода наряду с принципом целесообразности был присущ и принцип «справедливости». Хотя последняя ни разу прямо не упоминалась в ГК РСФСР, но определенно присутствовала в содержании его статей, в ряде случаев даже определяя границы применения закона. Судебная и правоприменительная практика представлялась советским правоведам наиболее эффективным средством противодействия «буржуазным» началам, все еще существующим в праве переходного периода. «Творческая активность судебной практики, точно ограниченная исключительно интересами государства и трудящихся, но вовсе не ограниченная неподвижными рамками закона» — в этом виделось начало коррективов правотворческой деятельности в условиях переходного периода.
Разрешение дилеммы «пролетарский суд — буржуазное право» осуществлялось следующим образом: судья должен был, прежде всего, попытаться найти прямой ответ в действующем законе. Если это не удавалось, он обращался к анализу «общих начал», которые можно вывести из существа советского законодательства. Не найдя достаточно определенного ответа и там, судьи вправе был искать решение в последней инстанции — в «общих принципах классовой политики». Такой порядок обусловливал необходимость тщательно регламентировать процедуру судебного разбирательства, поэтому законодатель значительное внимание уделял разработке норм процессуального права.
Уже в 1919 г. Стучка предложил начать кодификацию нового права. Главенствующее место должна была занять Конституция. Далее шло «социальное право», включающее семейное право и право социального обеспечения. Затем должны были располагаться «имущественные права», точнее, нормы, отменяющие и ограничивающие эти права (о национализации земли и производства), а также «допустимость применения пережитков частной собственности переходного времени». Завершат сборник кодифицированные правила о труде, «остатки договорного права» и международное право. Систематизированные таким образом нормы составят «обязательное для всех право», тогда как все дальнейшие узаконения будут представлять собой лишь технические инструкции. Этот первый подход к вопросу о системе права был обусловлен практической необходимостью, связанной с формированием системы советского законодательства.