Важнейшей проблемой павловского наследия считалась проблема наследования приобретенных признаков и превращение условных рефлексов в безусловные. Вначале Павлов считал, что условные рефлексы могут передаваться по наследству, но после критики ряда видных генетиков, в особенности Н.К.Кольцова, Павлов поручил проверку опытов Н.П.Студенцова другому своему сотруднику - Е.А.Ганике. По свидетельству Кольцова, работы Ганике убедили Павлова в неверности гипотезы наследования условных рефлексов, и он отказался от нее. Однако результаты, полученные Ганике, не были опубликованы. Правда, М.Л.Левин в 1927 г. опубликовал письмо Павлова, в котором сообщалось, что проверка не подтверждает первоначальных предположений о наследственной передаче условных рефлексов и он "не должен причисляться к авторам, стоящим за эту передачу". Эти поступки связаны с тем, что кристальную нравственность Павлов считал неотъемлемым условием лабораторной работы. Авторитет Павлова как ученого, непоколебимо преданного высшим научным нравственным ценностям, был признан и теми физиологами, которые придерживались иных научных моделей.
В 1928 г. на III съезде физиологов была доложена работа, выполненная Н.А.Голубевым в лаборатории одного из учеников Павлова И.С.Цитовича. По мнению Голубева, ему удалось показать наследование условных рефлексов у морских свинок. Эта работа прошла фактически незамеченной. И вплоть до 1948 г. вопрос о наследовании приобретенных признаков поведения в отечественных исследованиях, насколько известно, не поднимался. Более того, в "Очерках по истории физиологии в России", опубликованных в 1946 г. X.С.Коштоянцем (также учеником Павлова), говорилось, что И.П.Павлов согласился с возражениями генетиков против опытов Студенцова [[421]].
Западные ученые с огромным пиететом произносили имя Павлова. На Западе нет ни одного учебника по физиологии или психологии, где бы учение Павлова не излагалось как классическое По данным цитат индекса Ю.Гарфилда, даже сегодня цитируемость этих трудов находится на уровне цитируемости Нобелевских лауреатов наших дней [[422]].
Многие положения Павлова, повлиявшие на прогресс мировой науки, долгое время пребывали в забвении в СССР. Достаточно напомнить о принципе саморегуляции поведения и самообучаемости живой системы, на которые Н.Винер в своей «Кибернетике» ссылается, упоминая Павлова, как на стержневой для этой науки и который в те годы практически не разрабатывался отечественными учеными [[423]]. Однако Павловская школа не была единственной в советской физиологии.
Итак, основной вывод из рассмотрения фактического материала связанного с Павловской сессией состоит в том, что основное ее острие было направлено против монополизма Орбели в науке. Павлов был лишь орудием этой идеи.
О том, что Павлов не выступал против генетики свидетельствует тот факт, что он распорядился поставить в своей лаборатории в Колтушах бюст основоположника генетики Менделя и т.д.
Можно ли считать Павловскую сессию корнем зла в развитии советской физиологии? Думаю, нет. Более того, она направила усилия ученых на более близкие к практике результаты. Ведь нервная система – лишь часть механизмов, но на них можно было воздействовать на практике: лечение сном, гипнотическое воздействие и т.д. Другое дело, что не все эти методы воздействия были безопасными. Да! Лечение сном детей давало опасные последствия. Но ведь и кровопускание было опасным, однако и у царей его делали, несмотря на вред. Ведь, так говорила медицинская наука того времени.
6.10. ДИСКУССИИ В ХИМИИ
Некоторые историки науки находят сходство между Павловской сессией и дискуссией о теории химического резонанса в химии [[424]].
А дело было так. В 1946 г., Г.В.Челинцев (1904-1962), которого Грэхем [[425]] считает основным виновником антирезонансной кампании, опубликовал в "Известиях АН СССР" статьи, излагающие его собственную "новую структурную теорию", призванную стать в противовес "механистической" квантовой химии, основой органической химии. В 1949 г. появилась его книга "Очерки по теории органической химии". Г.В.Челинцеву ответил один из бесспорных лидеров советской химии А.Н.Несмеянов, дезавуировавший его "новую структурную теорию" и изобличивший ее создателя в теоретической некомпетентности.
Далее события развивались следующим образом: в 1949 г. по этой теории был произведен залп сразу из нескольких орудий. В журнале "Вопросы философии" (№ 3) появились сразу две публикации, разоблачающие теорию резонанса. Это "чрезвычайно резкая по тону" статья молодых тогда химиков из МГУ В.М.Татевского и М.И.Шахпаронова, в которой теория резонанса была заклеймена как махистская, а книга Я.К.Сыркина и М.Е.Дяткиной "Химическая связь и строение молекул", построенная на этой теории, была охарактеризована как "проникнутая идеологией махизма и космополитизма". Другая публикация принадлежала О.А.Реутову. В ней теория резонанса была названа теорией, в которой наподобие идеалистической философии Гегеля, "отражение выдается за отражаемый объект". В том же 1949 г. появилась статья Ю.А.Жданова, сына А.А.Жданова и заведующего отделом науки ЦК КПСС. В этой статье о теории резонанса была всего одна строчка. Ю.А.Жданов писал с неодобрением о "теоретиках резонанса", недовольных классическими химическими формулами [[426]].
В 1950 г. к осуждению теории резонанса присоединился А.Н.Несмеянов, выступивший на заседании Ученого совета Института органической химии. А.Н.Несмеянов призывал глубже критиковать теорию резонанса, а также наводил огонь критики на собственные работы, в которых можно было усмотреть защиту этой теории. "Если придавать серьезное значение, – отмечал А.Н.Несмеянов, – высказываниям таких авторов, как Уэланд, объявляющих резонанс умозрительной концепцией, то резонансу следует предъявить обвинение не в механицизме, как это делает Челинцев, а в чистейшем махизме. Однако это обвинение следует отнести именно к авторам, исповедующим подобные истины, а не к явлению" [[427]].
Наконец, 11 июня 1951 г. состоялось Всесоюзное совещание по состоянию теории химического строения в органической химии, на котором с основным докладом выступил академик А.Н. Теренин. В докладе была подвергнута острой критике теория резонанса. В отчете о конференции есть смелые анонимные вопросы из зала.
Резюмируя положительную программу, выработанную Всесоюзным совещанием 1951 г., Г.В.Быков, сочувствовавший, как уже отмечалось, антирезонансной кампании, выделил следующие мо менты: "Усилить работу в области теории органической химии, углубляя и расширяя основные положения учения Бутлерова, развивать теорию взаимного влияния атомов в молекулах, привлекать для этого экспериментальные методы физики, разрабатывать расчетные методы квантовой химии...". Не трудно видеть, что эта положительная программа сводится, если исключить доктринальную ссылку на учение Бутлерова, к набору тривиальностей, к призыву "углубить, расширить, развить".
Во время совещания 11–14 июня 1952 года в г. Москве "Состояние теории химического строения в органической химии." Референтом звучали ссылки на сталинское учение о важности борьбы различных мнений и о свиободе критики. Участники доказали важность роли теории и теоретических обобщений в химических исследованиях [[428]].
При всей своей ритуальности антирезонансная кампания не привела к заметным административным гонениям. Главные обвиняемые Я.К. Сыркин и М.Е. Дяткина были уболены из университета, а из Физико-химического института имени Карпова был уволен Л.А. Блюменфельд [[429]]. Я.К.Сыркин был также смещен с поста заведующего кафедрой физической химии Института тонкой химической технологии, он, правда, сохранил пост профессора этой кафедры. Пострадали ли другие обвиняемые? А.Н.Несмеянов, основная мишень Г.В.Челинцева, стал в 1951 г. Президентом АН СССР, т.е. занял один из высших постов в государстве. М.В.Волькенштейн, третировавшийся в ряде публикаций и выступлений как один из главных "резонанщиков", отделался временным отстранением от преподавательской работы. А.И.Киприянов, тоже "резонанщик", испытывал временные трудности с публикациями своих работ [[430]]. Смыслом антирезонансных мероприятий 1950-1951 гг. была присяга на верность всепобеждающему учению Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина и традициям отечественной науки.
Известный американский специалист по истории советской науки Л.Грэхем [[431]] считает, что антирезонансная кампания была инициирована "незначительным" химиком Г.В.Челинцевым, впоследствии обвиненным в том, что ему мнились лавры Лысенко. Действительно, Г.В.Челинцев, выдвинув свою "новую структурную те орию", заставил взяться за перо А.Н.Несмеянова, ощутившего на ступление "доморощенной вульгаризации науки".
Как видим, нечистоплотные на руку ученые широко использовали научные дискуссии для завоевания места под солнцем.
6.11. ИТОГИ ГЛАВЫ
Выводы из приведенного материала будут следующие.
1. Так называемое дело о космополитах оказалось ни чем иным, как попыткой сталина сделать русский язык языком мировой науки, ограничить влияние еврейских кланов в науке и был ответом на нелояльность еврейской общины советской власти (см. [[432]]).
2. Дело КР оказалось делом о предательстве ученых, неким современным вариантом сказки о рыбаке и рыбке.
3. Дискуссия об языкознании, наоборот, помогла языкознанию освободиться от монополизма академика Марра.
4. Дискуссия по политэкономии показала, что все советские экономисты были бездарями и лишь один Сталин сумел понять суть социализма. Его определение социализма по сей день является классическим. Именно сталинские определения и модели позволили бы создать более или менее понятный учебник политэкономии социализма. Жаль только, что хрущевцы выкинули все это на помойку.