Стратегия та же. При ответе на замечания официальных оппонентов надо главным образом благодарить их за их великое умение видеть и выявлять ваши мелкие недостатки, которые вы прямо сейчас и исправите. Все знают, что вы ничего исправлять не будете, но это не важно. Помните у Карцева и покойного Ильченко была прекрасная юмореска – Ну ладно в четверг, ну ладно в пятницу, а сами в сторону, один – ничего я ему не сделаю, а другой – а мне ничего и не надо.–
Не дай бог, ответить на замечания или вопросы по существу и продемонстрировать, что оппонент не только ничего не понял, но даже не читал вашей диссертации. Это чревато черными шарами при голосовании. Члены Ученого совета не любят, когда их членов их братии выставляют глупцами.
После выступления неофициальных оппонентов опять бубнит секретарь об отзывах на автореферат. Но даже отрицательные отзывы сейчас обычно никто не принимает во внимание (См. [[669]]).
Не следует забывать, что члены Ученого совета люди, которые любят вовремя утолять голод. Поэтому в перерыве заседания надо организовать товарищеский завтрак из балыка, копченой колбасы, бутербродов с черной икрой, хорошим винцом..., а ещё не забыть водочки... Неплохо выставить французский коньяк, а также рябчики, ананасы... Помните, как у Маяковского, ешь ананасы, рябчиков жуй, день твой последний приходит, ... диссертант... Чем лучше завтрак, или скорее расширенный полдник, тем качественнее результаты голосования членов ученого совета... Подарки и взятки смазывают телегу научной бюрократии и позволяют ей хоть как–то двигаться.
После защиты организуется большой и дорогущий банкет, как правило в ресторане, куда приглашают всех членов лаборатории и официальных оппонентов да и неофициальных тоже.
Далее один экземпляр сдается в центральную отраслевую библиотеку и один остается в вузе. Практически ничего доделать или исправить в диссертации после получения отзыва официального оппонента нельзя. Соискатель на защите вежливо соглашается с тем, что есть ошибки, но все в диссертации остается как было и в таком виде она хранится в диссертационном зале отраслевой центральной научной библиотеки. Обычно это ГЦНМБ для дисертаций по медицинским наукам и бывшая Ленинка по большинству других наук. Хотя есть и другие отраслевые центральные библиотеки.
11.10. ДВА ПУТИ РАЗВИТИЯ НАУКИ.
Почему диссертационная ловушка проявилась именно в социалистических странах? Для того, чтобы понять это надо несколько слов сказать о том, чем же отличалась советская наука от западной – других успешных способов организации науки пока не выдумали. Западная наука была заточена на поиск новых закономерностей с целью их внедрения в производство благ. Русская и советская наука имели другую цель – защитить страну от агрессии [[670]]. Именно от этого шла централизация и секретность. В условиях, когда все секретно и нельъзя получть высокий индекс цитирования, а затем и уважение коллег, особую роль приобрели дисертации.
Итак, в мире придуманы только два способа развития науки. 1. Конкурентное финансирование Запада – что–то сделать новое и немедленно получить деньги за счет внедрения в практику. Поэтому там идет чередование фундаментальных и прикладных исследований. 2. Ориентация на оборону на основе персональной отвественности за конечный результат. Тоже требуется фундаментальные исследования Так как без них не получишь результат и тогда своя шкура будет попорчена.
11.11. ФУНДАМЕНТАЛЬНАЯ НАУКА: НУЖНА ЛИ ОНА НИЩЕЙ СТРАНЕ?
Фундаментальная наука нужна, чтобы 1) познать при лидирующем развитии; 2) понять, что сделали в науке лидирующих стран; 3) научить студентов пользоваться. Пункты 2 и 3 связаны. Генетика – наука фундаментальная. По сути изучение генетики в таком количестве в догоняющем СССР было избыточным. Догоняющему СССР генетика в таком количестве была не нужна. В Вавиловском институте ботаники работали 3000–5000 человек. Зачем столько ботаников, если их рекомендации по сельскому хозяйству были такие убогие?
Простому народу наука собственно и не нужна. особенно фундаментальная. Она не ведет к росту производительности труда. Занятия фундаментальной науки повышают квалификацию вузовских преподавателей и они лучше готовят студентов, которые более приспособлены для науки. Но!!! Такие российские студенты легко находят работу за рубежом. Отьезд же такого студента означает потерю денег, затраченных на его подготовку Россией. И трудно его осуждать. Ведь в России нет почти ни одной лаборатории высокого уровня.
А теперь давайте посмотрим, а выгодно ли будет для России, если российский ученый сделает крупное фундаментальное открытие. Я предвижу следующие сценарии. Его американский конкурент экономит деньги на проведение своих исследований. Поскольку американский коллега по уровню своей подготовки превосходит российского ученого, то он легко сможет использовать полученное россиянином открытие в своих прикладных исследованиях и, следовательно, опять, деньги, затраченные на открытие российским ученым, идут на финансирование американской науки. Но это еще цветочки. Есть и еще один вариант, когда американский (или другой западный) университет просто приглашает на работу в свою гораздо лучше оснащенную лабораторию данного российского ученого и этот наш ученый просто начинает работать на геополитического конкурента России.
Все эти примеры показывают, что в условиях нынешнего режима финансирование развитие гражданской фундаментальной науки в нынешней России экономически невыгодно, так как ведет к потере человеческого капитала и денег, идущих в высшее российское образование, и, по сути, косвенно помогает развитию американской науки.
Фундаментальные науки хороши для американцев, которые быстрее внедряют. Когда из фундаментальной науки делают диссертационную кормушку стране мало пользы. Сталин интуитивно понимал, что то, чем занимались физиологи, какими–то механизмами. Но это не те механизмы, которые можно использовать в практическом лечении больных – пока слабоват был СССР, чтобы возглавить создание лекарств в мире, а вот воздействие на нервную систему использовать было можно. Например, микробиолог Гаузе спокойно работал в годы так называемых административных гонений, не верил в учение Мичурина и никто его не трогал. Он дело делал – создавал продуценты антибиотиков.
Фунции науки совершенно разные в догоняющей и лидирующей стране. Для лидирующих стран особое значение приобретает фндаментальная наука, которая дает новые напраления для развития технологии. В догоняющих странах важнее прикладная наука с небольшим количеством фундаменталний. Требуется осваивать уже имеющиеся или возможные (когда известно, что они могут быть реализованы промышленно) технолгии. Поэтому в такой стране важнее финасировать прикладную науки и ОКР.
А как обстояло дело в те далекие годы, сразу же после жестокой и кровавой Великой Отечественой войны. Страна была нищей. Все силы она бросила на восстановление своей экономики. И щеё на создание ракетно–ядерного щита. Люди голодали, недоедали или обходились малым, но отдавали все силы на создание атомной бомбы. Нужна ли была тогда генетика дрозофилы? Думаю, что нет. Она принесла бы свои плоды через десятилетия. Полученные же фундаментальные знание были очень на руку американцам с их более развитой наукой, готовой сразу внедрять. Мичуринские подходы давали результат сразу. Морганисты ничего в практику в те годы дать не могли.
11.12. ЧТО НАДО БЫЛО ДЕЛАТЬ?
Наука требовала большего финансирования и введения большей ответственности за полученный результат.
Советские ученые били тревогу. Президент АН СССР академик Г.И.Марчук [[671]] писал о кризисе советской науки: «Широкой общественностью, руководством страны должно быть осознано: наше положение в науке находится в разительном контрасте не только с развитыми, но и с развивающимися странами».
Самое интересное, что симптомы нарастали постепенно. Первые свидетельства снижения эффективности совесткой науки были получены еше в конце 60–х годов. Один из выводов работы Бариновой и др. [[672]] - о низкой эффективности научных исследований в СССР, подкрепленный количественными данными, оказался довольно неожиданным. Тогда гораздо чаще говорилось о высокой эффективности науки в Советском Союзе и превосходстве ее над наукой капиталистических стран. Полученные данные не подтвердили этот тезис. Выяснилось, что наукометрический подход может вскрывать просчеты в управлении наукой, и в этом плане он мог быть опасен для руководства наукой на разных уровнях.
Симптомы нарастали постепенно. С.Г.Кара–Мурза [[673]], анализируя состояние науки в позднем СССР науковедческими методами, убедительно доказывает, что за последние 15–20 лет перед гибелью СССР в науке стало нарастать отставание от мировой науки. Особенно устаревшим познавательным аппаратом пользовались в СССР химики. В среднем в химических журналах СССР 60% ссылок на иностранные источники относятся к работам, опубликованным 10 и более лет назад. Для биологии этот показатель равен 32%, для физики – 34%. Анализ литературы показал, что советские авторы используют меньшее число методов на одну статью, чем авторы за рубежом. [[674]]. В 1976-1987 годах произошло резкое постарение научных кадров [[675]]. В середине 80-х годов советские доклады на международныx симпозиумах составляли менее 1% [[676]].
В 1989 году С.Г.Кара–Мурза [[677]] сделал вывод, что накопленное отставание в развитии материально–технической базы науки СССР было столь велико, что одновременное технологическое переоснашение всей развернутой в стране сети научных организаций будет или экономически невозможно или оно будет идти в таком темпе, что разрыв не сократится, а увеличится. Неизбежен был переход к селективной стратегии в научной политике или резкое увеличение финансирования науки и ее реформа с целью повышения эффективности.