Как видно, даже понимание общих задач не всегда означало безболезненное, «автоматическое» принятие новой позиции. Особенно ярко это проявлялось во время двусторонних согласований тем, трактовка которых в национальных учебниках содержала взаимные противоречия, порой принципиальные.
Здесь в качестве одного из бесчисленных примеров можно взять такой факт, как вхождение Грузии в состав Российской империи. Для сегодняшней России это событие не более чем исторический эпизод – безусловно, заслуживающий упоминания в школьных учебниках, но не имеющий политической остроты, не принадлежащий к той категории явлений, которые принято называть «чувствительными». Поэтому в сегодняшних российских учебниках (как, кстати, и в советское время), просто сообщается о том, что подписание Георгиевского трактата в 1801 году означало добровольное вхождение Грузии в состав России. Это событие оценивается исключительно позитивно для обеих сторон, особенно для Грузии, на которую, выражаясь словами великого русского поэта Михаила Лермонтова, после этого «сошла божья благодать» и которая отныне «цвела в тени своих садов, не опасаяся врагов, под сенью дружеских штыков».
В то же время, как показали дискуссии с грузинскими коллегами, версии, отраженные в их национальной историографии и школьных учебниках, весьма разнообразны и неоднозначны. Вхождение Грузии в состав Российской империи многими учеными считается ключевым моментом. При этом выдвигаются разные интерпретации этого события. С одной стороны, считают, что договор 1801 года с Россией принес стабильность и экономическое развитие после территориальных и демографических потерь вследствие вторжений с востока и юга. С другой стороны, российская имперская политика и этот договор имели резко негативные результаты, поскольку превратили Грузию в колонию, хотя вторжения и прекратились. Есть также точка зрения, что Грузия утратила независимость не только из-за российской агрессии, но также и вследствие собственной слабости.
В результате обсуждения было решено, что в подобных ситуациях следует избегать односторонней тенденциозности и, руководствуясь принципом полиперспективности, показывать отношения с обеих сторон.
Именно такой подход, определенный в Казбеги, был распространен на все последующие семинары. Если же противоречия по какому-либо вопросу принимали характер, не допускающий компромисса, то с общего согласия он вообще исключался из текста пособия. Практически все вопросы такого рода касались границ государственных образований в древности и в средневековье, поэтому соответствующие сюжеты были минимизированы, а карты было решено вообще не помещать. Так, продвигаясь шаг за шагом, участники семинара постепенно пришли с общему представлению о структуре и тематике будущего пособия.
Поскольку его смысловой рамкой была определена цивилизационно-культурная целостность Кавказа, было признано необходимым выделить в качестве самостоятельной структурно-содержательной единицы введение, в котором будет дано общее описание его географического положения, его основных историко-культурных регионов и народов, проживающих в них. Было также найдено целесообразным поместить здесь физико-географическую карту Большого Кавказа, но позже, уже при работе над макетом книги, было найдено красивое решение – дать цветную фотографию этого региона, сделанную из космоса, указав на ней столицы трех государств Закавказья и субъектов Федерации Юга России.
Этот небольшой по объему раздел (примерно 12 страниц) призван сыграть своеобразную консолидирующую роль – сразу представить учащимся «общекавказский» портрет, дающий объемное представление об этом уникальном природном и цивилизационном феномене. Обменявшись мнениями, участники поддержали предложение, чтобы автором этого раздела выступил не представитель какой-либо из четырех сторон, а «внешний» специалист. В связи с этим они обратились к представителям Совета Европы с просьбой предложить кандидатуру из числа опытных экспертов. Все участники проекта поддержали кандидатуру профессора Давида Бронда, сотрудника кафедры классической истории Университета в Эксетер, Великобритания.
При этом сразу была специально оговорена процедура подготовки и принятия планируемого текста. Она предполагала:
· представление проекта раздела в Секретариат;
· последующее направление его группам авторов из стран-участниц для комментариев;
· обсуждение его на национальных семинарах;
· обсуждение и одобрение его в окончательном варианте во время следующего заседания редакционной коллегии.
Было установлено также, что этой первой главе (и всему пособию в целом) должны быть предпосланы в качестве Введения:
· обращение с поддержкой со стороны министерств образования четырех стран-участниц;
· вступление Генерального секретаря Совета Европы.
Эти материалы обозначат статус и цель пособия, подчеркнут его политическое и культурное значение не только для региона Кавказа, но и всей Большой Европы.
Широкая дискуссия развернулась по структуре основной части пособия, в ходе которой столкнулись два подхода: хронологический и тематический. Хронологический подход, как известно, характерен для обычных школьных учебников, излагающих исторический процесс линейно, как последовательную смену событий и явлений в логике причинно-следственных связей. Подчинение данного пособия этому принципу превратило бы его, по мнению ряда участников, в расширенную копию учебника и лишило бы той многоаспектности, которая как раз и является наиболее интересной и яркой стороной истории и культуры народов Кавказа. Оппоненты возражали в том смысле, что пособие в таком случае рискует превратиться в подобие энциклопедического справочника, в котором материал по каждой стране окажется «рассыпанным по тематическим ячейкам», что приведет к утрате целостности тех самых «национальных лиц», которые должны смотреть с его страниц на учеников разных стран.
Решение, к которому удалось придти в результате обсуждения, было в высшей степени компромиссным: оно соединяло оба подхода. Хронологическая составляющая сводилась к тому, что, в соответствии с принятой периодизацией, историческая линия делилась на три части:
i. кавказский регион в древний период;
ii. кавказский регион в Средние века;
iii. кавказский регион в истории нового времени (18-й век – 1921 год).
Внутри этих хронологических разделов, в которых на каждую страну отводилось 10-15 страниц, авторы могли изложить событийную историю, руководствуясь, как было записано в отчете семинара, следующей рекомендацией: «Разделы должны содержать информацию о том, что каждая страна хотела бы, чтобы о ее истории знали ученики в других странах». При этом тематическая составляющая была определена как перечень из 10-15 возможных ключевых тем по таким, например, направлениям, как:
i. представления о Кавказе: природа и люди, география;
ii. наследие;
iii. конфликты;
iv. обмены и торговля;
v. традиции и обычаи;
vi. миграция и движение населения.
Допускалось, что подборка тем могла частично варьироваться в зависимости от специфики национальной истории той или иной страны, но их ядро должно было сохраняться, чтобы вместе с первой обзорной главой обеспечить содержательную целостность текста пособия в целом. На этот тематический раздел было отведено 50 страниц.
Наконец, еще одной очень важной составной частью пособия должен был стать самостоятельный раздел объемом 12 страниц, включающий краткие биографические очерки основных деятелей в истории региона. Имелось в виду, что сюда войдут люди, славные своим культурным вкладом в историю Родины. Поэтому среди них могли быть не только деятели науки, культуры или искусства, но и политические деятели, и иностранные ученые.
«Европейское измерение» Российско-Японского сотрудничества в сфере школьного исторического образования.
Этому намеренно дано такое «тяжеловесное» название. Его цель – сразу обратить внимание на все три важнейших аспекта описываемого феномена. Первый – общеполитический – относится к тому чрезвычайно важному обстоятельству, что, несмотря на отсутствие между нашими странами всеобъемлющего мирного договора и неурегулированность «проблемы Северных территорий» сотрудничество между нашими странами интенсивно развивается во многих областях. Второй – тот, что одной из этих областей является такая деликатная, как школьное историческое образование. Наконец, третий связан с конструктивной ролью Совета Европы в поддержке и развитии этого сотрудничества, благодаря которому удалось добиться существенных позитивных результатов. Именно этим объясняется парадоксальное, на первый взгляд, появление «европейского измерения» у чисто дальневосточного события. В самом деле, географически Япония не принадлежит Европейскому континенту, а относительно Страсбурга находится на противоположной стороне глобуса. Но в данном случае это мнимая парадоксальность.
Во-первых, расположенная в двух континентах Российская Федерация стала членом Совета Европы целиком, а не только своей европейской частью. Именно поэтому, проведение семинаров Совета Европы в Якутске, Улан-Удэ или во Владивостоке воспринимается как норма, хотя ни Якутия, ни Бурятия, ни Приморье географически в Европу не входят.
Во-вторых, одним из приоритетов Совета Европы является, как следует из программных документов этой организации, проблематика изучения трансграничных и сопредельных территорий, что предполагает возможность появления не только внутриевропейских проектов, в которых участвуют только страны-члены Совета Европы, но и проектов, открытых в пространство, внешнее по отношению к этим странам. Поэтому даже с формальной точки зрения в возникновении такого «тройственного» проекта «Совет Европы – Россия – Япония» нет ничего странного. В этом отношении новым ярким примером такого сотрудничества может служить уже активно реализуемый проект «Средиземное море в истории Европы», в котором участвуют все прибрежные государства, в том числе ближневосточные и североафриканские.