35
по применению санкций»3. В монографии обосновывается мысль, что «любая отрасль материального права вызывает к жизни соответствующие процессуальные нормы». Под процессуальной формой В. М. Горшенев предлагает понимать «совокупность процедурных требований, предъявляемых к действиям участников процесса и направленных на достижение определенного материально-правового результата. Другими словами, процессуальная форма представляет собой особую юридическую конструкцию, воплощающую принципы наиболее целесообразной процедуры осуществления определенных полномочий. Такое определение подходит в одинаковой мере для характеристики процессуальной деятельности всех органов государства, а не только органов правосудия, применительно к которым традиционно использовалась категория «процессуальная форма». Процессуальная форма деятельности всех органов государства рассчитана на осуществление наиболее демократических принципов государственного руководства социалистическим обществом»1.
Исходя из этого предметом столь необычайно широкого «процессуального права» предлагается считать «организационные отношения», которые складываются в процессе правотворчества и правоприменения2. Отдельные же ученые вообще считают, что юридический процесс представляет собой любой порядок реализации субъективных прав и обязанностей3.
Несомненной заслугой авторов и сторонников широкого подхода к процессу является то, что они привлекли внимание к проблеме разработки общетеоретических признаков процессуального права.
Вместе с тем в науке обнаружилась тенденция решительного непризнания широкого подхода к пони-
1 Юридическая процессуальная форма. С. 12, 13.
2 Там же. С. 28.
3 Там же. С. 107.
36
манию процессуального права. Так, А. М. Васильев полагал, что нет достаточных оснований, чтобы согласиться со стремлением любую процедуру принятия юридически значимого решения государственными органами, даже если нет ее полной регламентации, рассматривать как процессуальную форму1.
Возражает против широкого понимания процесса и другой известный теоретик права С. С. Алексеев. Небезынтересна эволюция его взглядов на процессуальное право. В одной из своих работ назначение процессуальной формы он видит в регламентации принуждения в области правосудия, но лишь в сфере разрешения уголовных и гражданских дел, считая ее совершенно ненужной, в частности, для административной деятельности. Он пишет: «Если мы «просто» расширим понятие процессуальной формы и охватим им все виды юридических процедур, это приведет к его обеднению, к выветриванию из него того богатого содержания, которое вложили в рассматриваемое понятие законодательство, юридическая практика, правовая традиция»2.
С. С. Алексеев считает, что наряду с понятием «процессуальная форма», которое нужно сохранить для характеристики процедуры в области правосудия, необходимо введение в науку более широкой емкой категории — «юридическая процедура», которая охватывала бы всякую длящуюся юридическую деятельность3.
В другой своей работе С. С. Алексеев уже допускает в системе права наличие такой интегрированной структуры, как процессуальное право, которое
1 См.: Васильев А. М. Правовые категории и их место среди категорий обществоведения // Труды Всесоюзного заочного юридического ин-та. М., 1973. Т. 32. С. 184.
2 Алексеев С. С. Социальная ценность права в советском обществе. С. 123.
3 См.: Алексеев С. С. Право в нашей жизни. Свердловск, 1975. С. 120—121.
37
охватывает процедурно-процессуальные институты, сложившиеся в ряде отраслей материального права — трудовом, колхозном, земельном и др. Однако назначение этого права он по-прежнему видит в регламентации государственно-принудительной деятельности компетентных органов1.
Концепция широкого понимания процесса была подвергнута всестороннему теоретическому анализу и со стороны процессуалистов. В результате был высказан ряд аргументированных критических замечаний2.
Решительно возражал против концепции общего юридического процесса М. С. Строгович, он считал ее искусственной конструкцией. «Ее коренным недостатком, — писал он, — является безмерное расширение понятия процессуального права, процессуальной формы, процессуальной деятельности. Если принять ее, то под понятие юридического процесса и процессуального права подойдут совершенно различные по своему существу явления»3. К числу таких явлений он относил, например, регулирование уличного движения или прием граждан. По его мнению, к процессуальному праву нельзя относить нормы, касающиеся порядка выборов. Он возражал также против наличия административного процесса, как урегулированного правом порядка разрешения отдельных категорий административных дел самими же административными, исполнительно-распорядительными органами4.
Также Н. А. Чечина считает идею общего юридического процесса абсолютно бесперспективной, поскольку ее реализация может послужить не на
М.,
1 См.: Алексеев С. С. Структура советского права. 1975. С. 197—198.
2 См.: Труды Всесоюзного заочного юридического ин-та. Проблемы соотношения материального и процессуального права / Под ред. проф. М. С. Шакарян. М., 1980; Строгович М. С. Судебное право: предмет, система, наука // Советское государство и право. 1979. № 12.
3 Строгович М. С. Указ. соч. С. 62.
4 Там же. С. 62, 63.
38
пользу и не для укрепления законности, а во вред, так как фактически приведет к растворению процессуальных норм в правилах процедуры и, соответственно, понизит требования к их содержанию и к их соблюдению, т. е. не будет способствовать укреплению законности1.
Отрицая саму идею общего юридического процесса, некоторые авторы признают, что деятельности государственных и общественных организаций свойственны «многочисленные и разнообразные процедурные правила», но эти правила тем не менее «существенно различаются по своим видам, целям, содержанию и основным принципам; поэтому идея их объединения общими процессуальными понятиями и тем более единым процессуальным правом, единым процессуальным законодательством, одной процессуальной наукой теоретически и практически не состоятельна»2.
По справедливому замечанию В. Н. Протасова, концепция «широкого» юридического процесса имеет ряд таких недостатков, которые делают ее тупиковой ветвью в развитии общеправовой процессуальной теории, не оставляют перспектив ни в теоретическом плане, ни в практическом отношении3.
Аргументированная критика концепции широкого понимания процесса возымела свое действие. В настоящее время в концепции уже не делается акцента на правоприменении как основании деления правовых явлений на материальные и процессуальные, а в ряду разновидностей «широкого» юридического процесса правоприменительной деятельнос-
1 См.: Чечина Н.А. Основные направления развития гражданского процессуального права // Проблемы защиты субъективных прав и советское гражданское судопроизводство. Ярославль, 1978. С. 114.
2 Алексеев Н. С, Даев В. Г., Кокорев Л. Д. Очерк развития науки советского уголовного процесса. Воронеж, 1980. С. 30.
3 См.: Протасов В. Н. Указ. соч. С. 49.
39
ги отводится теперь роль обычного участника наряду с правотворческой деятельностью и вновь введенными контрольной, учредительной и распорядитель-й1.
Некоторые сторонники этого подхода прямо признают непригодность правоприменения в качестве критерия отделения процесса от материально-правовых явлений2.
Отсутствие четкого единого критерия разграничения материальных и процессуальных явлений в праве делает концепцию «широкого» понимания юридического процесса весьма уязвимой.
Сторонники «широкого» понимания процессуального права пытаются отождествить «процесс» с «процедурой». Они нацеливают свое внимание на процедурные моменты всякой юридической деятельности. Это, несомненно, имеет положительное значение, так как нельзя отрицать наличие указанного явления в правовой материи (и никто этого не делает). Появляются научные исследования, посвященные правовой процедуре3. Однако зачем же переносить в данную правовую сферу юридический процесс? Перенесение термина «процесс», с его традиционно сложившимся содержанием, в область процедурных явлений может привести лишь к его недостаточно глубокому познанию и исследованию и к утрате его
1 См.: Теория юридического процесса. Харьков, 1975. С. 65—71; Правовые формы деятельности в общенародном государстве. Харьков, 1985. С. 21—84; Юридическая деятельность: сущность, структура, виды. Ярославль, 1989.
2 См.: Галаган И. А., Глебов В. П. Процессуальные нормы и отношения в советском праве. Воронеж, 1985. С. 21, 123, 148.
3 См.: Протасов В. Н., Щеглов В. Н. Юридический процесс и процедура // Проблемы соотношения материального и процессуального права. М., 1980; Баришпольская Т. Ю. Гражданский процесс и процедура: Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. Томск, 1988; Протасов В. Н. Юридическая процедура. М., 1991.
40
существенных специфических особенностей. Думается, что такой подход не отвечает интересам развития научных знаний. Поэтому необходимо сохранить исторически сложившееся понятие процесса, а процесс в «широком» его понимании именовать правовой процедурой, исследование которой является достаточно перспективной задачей теории права.
Современное развитие науки процессуального права. В настоящее время одним из крупных исследований в области процессуального права на общетеоретическом уровне является работа В. Н. Протасова «Основы общеправовой процессуальной теории». Автор подошел к изучению юридического процесса как к изучению научной теории, причем как метатеории. Работа В. Н. Протасова — глубокий анализ места юридического процесса как теоретической конструкции среди прочих конструкций, категорий общей теории права, соотношения с ними. Им выявлены особенности методологии общеправовой процессуальной теории, ее функции, строение и категориальный аппарат, произведено соотношение категорий охранительного правоотношения, правового механизма, процессуальной формы и юридического процесса.