Небольшое число солдат прибыло и из более отдаленных стран. Имевшаяся в городе колония каталонцев выставила отряд во главе с консулом Пере Хулиа. К нему присоединилось также некоторое количество каталонских моряков. Из Кастилии прибыл дон Франсиско из Толедо. В отряде Джустиниани был инженер по имени Иоганнес Грант. Претендент на османский престол Орхан, с детства живший в Константинополе, предложил императору услуги свои и своих приближенных. На момент осады, сухопутная армия Константина состояла из 5000 греков и 2000 иностранцев[206]. 7 тыс. защитников города большинство исследователей считают наиболее реальной цифрой. В городе также находилось 20 тыс. мирных жителей[207], хотя некоторые современники называют цифру в 40 тыс. человек[208]. Г. Инальчжик оценивает население Константинополя на 1453 г. в 40 тыс. человек[209].
§3. Осада Константинополя
Первые вражеские солдаты показались под стенами города в понедельник 2 апреля 1453 г. Небольшой отряд защитников предпринял против них вылазку, убив несколько человек и многих ранив[210]. Однако при приближении все новых и новых турецких войск византийцы поспешно вернулись в город, а император приказал разрушить мосты через рвы и закрыть городские ворота. В тот же день он также распорядился протянуть через вход в Золотой Рог заградительную цепь. Один конец громадной цепи был прикреплен к башне Евгения под Акрополем, другой — к одной из башен морских стен Перы, на воде цепь поддерживали деревянные плоты[211]. Установка заграждения была поручена генуэзскому инженеру Бартоломее Солиго[212].
В четверг 5 апреля под стенами Константинополя собралась вся турецкая армия под командованием самого султана, который временно расположился на расстоянии полутора миль от города[213]. На следующий день он продвинул свои войска на их основные позиции, поближе к стенам. Осажденные, в свою очередь, также заняли отведенные для каждого позиции[214].
Султан заранее направил значительную часть войск под командованием Заганос-паши на северное побережье Золотого Рога, где они заняли обращенные к Босфору высоты, изолировав, таким образом, Перу и наблюдая за всеми действиями, которые могли бы предпринять генуэзцы. Через заболоченный участок почвы в конце залива была проложена дорога, так что Заганос мог легко взаимодействовать с основными силами. Напротив константинопольских стен от Золотого Рога вверх по гребню до Харисийских ворот стояли регулярные войска из европейской части империи под командованием Караджа-паши, имевшего в своем распоряжении тяжелую артиллерию. Орудия были направлены на одинарную стену Влахернов и особенно на ее наиболее уязвимый участок на стыке со стенами Феодосия[215]. От южного берега Ликоса до Мраморного моря расположились регулярные войска из Анатолии во главе с Исхак-пашой. Султан, очевидно, не доверял ему и поэтому в помощники Исхаку назначил Махмуд-пашу — полугрека-полуславянина, происходившего из старой императорской фамилии Ангелов. Махмуд – паша, перебежав к туркам, стал ближайшим советчиком султана[216]. Сам Мехмед II принял на себя командование войсками, расположенными в долине Ликоса, напротив Месотихиона. Перед ним находились его янычары и другие отборные войска, а также самые мощные орудия, в том числе шедевр Урбана. Сразу за главными линиями отдельными группами стояли башибузуки, готовые двинуться в любом требуемом направлении. Перед своими позициями по всей длине стен турки выкопали траншею, над ней соорудили земляной вал с невысоким частоколом, в котором были сделаны на близком расстоянии друг от друга проходы[217].
Флот под командованием Балтоглу имел приказ блокировать побережье, чтобы город не мог получить какой-либо помощи со стороны моря. Вдоль берега Мраморного моря постоянно патрулировали турецкие корабли, так что ни одно, даже мелкое судно не могло приблизиться к небольшим прибрежным гаваням. Однако главная задача Балтоглу состояла в том, чтобы прорваться через заграждение, препятствующее доступу в Золотой Рог[218]. Сам он расположился на Босфоре недалеко от причала, известного под названием Двойные Колонны, где теперь находится дворец Долмабахче. Там через десять дней после начала осады к нему присоединилось несколько крупных судов с тяжелой артиллерией на борту, прибывших из портов Северной Анатолии[219].
Жителям предложено было сдаться, иначе пощады не будет никому. Ультиматум был отклонён. Пушки открыли огонь по стенам Константинополя. 18 апреля начался первый штурм города, но туркам пришлось отступить[220]. Неудача постигла турецкий флот 20 апреля. Весь турецкий флот проиграл трём генуэзским галерам (тем которые отправил Иннокентий VI) и одному грузовому византийскому судну, оснащённому бочками с "греческим огнём"[221]. Но 22 апреля Мехмед II приказал переправить флот в Золотой Рог по суше волоком[222].
Таким образом, он обошел, византийские укрепления и малочисленному флоту византийцев пришлось вступить в бой с турками без прикрытия. Венецианец Коко предпринял попытку сжечь турецкий флот ночью, но Мехмед был предупреждён генуэзцами Галаты. Византийские корабли были потоплены артиллерией. Тех, кто выплыл на турецкий берег, казнили на виду у жителей города. В ответ император велел обезглавить 260 пленных турецких воинов и выставить их головы на городских стенах[223].
Турки неоднократно пытались сделать подкопы под стены города, но византийцам удалось всех их уничтожить. Это были последние победы осаждённых.
§4. Падение Константинополя
В то же время, в турецком стане обстановка была напряженной – недовольство султаном среди высшего командования росло. В течение двух месяцев осады турки потеряли треть всей армии[224]. Безусловно, большие потери понесли башибузуки, но регулярная армия также понесла значительные потери. Ситуацию ухудшали другие неудачи – все попытки подкопов привели к гибели сапёров, пушка Урбана взорвалась, убив и покалечив многих артиллеристов. Новые орудия были вылиты прямо на месте, но артиллеристов не хватало. Кроме того, среди турок распространился слух о том, что Венеция вступила в войну и к Константинополю идёт огромный флот из боевых галер[225].
Флот действительно собирался венецианцами. 7 мая был получен запрос Минотто, находившегося в Константинополе, о помощи. Было решено помочь византийскому императору, а затем потребовать у него некоторые территории в Морейском деспотате. Но Папа Римский и венецианцы считали стены Константинополя неприступными, поэтому не торопились – только через неделю после падения города Иннокентий VI направил в Венецию запрос о найме пяти галер. Венецианцы планировали собрать все выделенные для этих целей корабли на острове Тенедос. Флот должен был состоять из кораблей с островов Хиос, Тенедос, из Венеции и из её колоний, наёмные корабли Папы, и пр. Но флот так и не был собран. Когда первые корабли стали приходить на Тенедос, распространилась весть о падении Константинополя[226].
18 мая султан решил использовать ещё одно средство – осадную башню. Она была построена за сутки и была готова к использованию, но ночью византийцы сумели подложить под неё бочонок с порохом, и башня была взорвана. Попытки подкопов не прекращались до 23 мая, когда византийцы смогли взять в плен отряд землекопов во главе с командиром. Он под пытками указал все места, где ведутся работы. Византийцы за одну ночь уничтожили все точки подкопов[227].
Султан вынужден был спешить – недовольство в армии росло (потери осаждающих и обороняющихся были несопоставимы), своё недовольство всё активнее проявляли везири и главы отрядов. Мехмеда поддерживали только Заганос-паша и Тарухан-паша[228].
На 29 мая 1453 г. был назначен новый штурм. Он был последним – было решено уйти от стен города в случае неудачи. Мехмед II решил измотать противника, прежде чем ввести в сражение свои лучшие войска. Сначала он двинул вперед нерегулярные войска — башибузуков. Их снабдили также большим количеством приставных лестниц. Это были ненадежные войска, отлично осуществляющие первый бросок, но быстро теряющие мужество, если они не добивались немедленного успеха. Зная их слабости, Мехмед II поставил позади башибузуков шеренгу военной полиции, вооруженной плетьми и дубинками, которая должна была подгонять башибузуков, избивая тех, кто проявит признаки нерешительности. За военной полицией стояла янычарская гвардия султана. Если какой-нибудь башибузук и прорвался бы сквозь полицию, янычары должны были прикончить дезертира своими ятаганами[229].
Атака башибузуков осуществлялась вдоль всей линии стен, но только на участке в долине Ликоса она была угрожающей. В других местах стены все еще были достаточно прочными и подверглись атаке главным образом для того, чтобы сковать силы оборонявшихся, не дав им возможности перебросить подкрепления на наиболее важный участок. Сражение здесь приняло жесточайший характер. Башибузуки дрались против солдат, значительно лучше вооруженных и обученных, чем они, а их многочисленность только мешала, постоянно создавая среди них сутолоку. Посылаемые в башибузуков камни могли одновременно убить или ранить нескольких. Хотя некоторые из них и пытались отступить, большинство все же держалось, снова и снова приставляя лестницы к стенам и заграждениям и взбираясь по ним, чтобы еще раз быть сброшенными, не достигнув верха[230]. Солдатам Джустиниани — грекам и итальянцам — роздали все пищали, которые были в городе, и сам император прибыл, чтобы подбодрить их. После почти двух часов непрерывного сражения Мехмед приказал башибузукам отступить: хотя их удалось сдержать и отбросить, они выполнили свою задачу, измотав силы противника[231].