«Когда-то вокруг оврага была деревня. Маленькие дома сломали, построили большие. Хозяева уехали, а собаки остались».
Уничтожение деревни для человека сродни засыпанию оврага для собак. Этот процесс отражается в двух пространствах – животном и человеческом, но суть его одна и та же – уничтожение естественной среды обитания, стирание органического единства человека и природы, когда собаки больше не нужны, когда город берет свое и выбрасывает на помойку все неподходящее, когда человек обречен отречься от земли в пользу железобетона. Создается впечатление, что город – безликое мифическое существо, поглощающее все живое.
Анализ системы образов
Главный герой, от лица которого ведется повествование, - пес с говорящей кличкой «Гордый». Правда, гордость этой собаки заключается лишь в том, что он ни перед кем не склоняет головы и никого не желает подчинять своей воле. Гордый живет со стаей, но вне стаи, сам по себе. Есть еще и пес Головастый, интеллектуал, который умеет читать и часто вслух зачитывает отрывки из старых газет. И Бывшая Такса, подобная бывшему интеллигенту с утраченным чувством собственного достоинства. И Хромой, тихий и смиренный пес, запинающийся на каждом слове. Наконец, вожак стаи по кличке Черный, затаивший обиду на все человеческое и упрямо твердящий, что собака должна быть собакой, а не стремиться походить на прямоходящих.
Отношение собак к миру людей описано автором при помощи приема остраннения (если использовать термин Эйхенбаума), когда обыкновенные поступки и события в жизни человека открываются перед нами в совершенно иной перспективе, будучи узнаны или опознаны другими глазами (например, ребенка или, в нашем случае, животного). Прием остраннения часто использовал Л. Толстой для того, чтобы заставить читателя воскресить в своем сознании непосредственное переживание факта, освобожденное от привычных стереотипов.
Именно так, наивно и непосредственно, персонажи Сергиенко рассуждают о мире людей. В этом и состоит великая правда, высказанная о человеке недвусмысленно и без утайки. Правда о нас с вами, голос самой природы о качествах и свойствах человеческого существа. Но природа разлилась по характерам собак, природа многолика и может быть разной с разными людьми. И все-таки наиболее интересно рассуждает о человеке Гордый:
«Люди делятся на детей и взрослых. Дети - это маленькие люди. Дети веселее и добрее. Взрослые бывают злые, но бывают и добрые. Мой Человек самый добрый. Когда-то и у Чёрного был свой Человек. Он держал его на цепи и бил. Когда деревню сломали, тот Человек сел в машину и уехал. Чёрный долго бежал за ним. Машина остановилась. Человек вышел и прогнал Чёрного. Но Чёрный снова побежал за машиной. Тогда Человек его ударил. Чёрный упал, а машина уехала. С тех пор Чёрный не любит людей».
И все-таки, несмотря на страшные проявления человеческого, Гордый, как, впрочем, и любая собака, мечтает о своем хозяине. В этом заключена тайна бездомной природы, которая ищет доброго и внимательного хозяина в лице человечества, но не находит его. Существует ли человек, который найдет в себе силы просто любить и заботиться? По мнению автора, такие люди существуют, и такой человек есть даже у Гордого. Описание этого особенного человека привлекает особое внимание, в частности – словесное обращение к собаке:
«- Здравствуй, уважаемый, - сказал он. - Как дела?
Я сразу почувствовал к нему доверие».
Таким недвусмысленным образом писатель открывает область должного в человеческом мире. Единственное, чего не хватает каждому из нас, полагает писатель, это уважения к окружающему. Единственное, что могло бы нас спасти на этой планете – уважение, всегда сопряженное с благодарностью, вниманием, любовью и признанием.
Антитезой Гордого в повести становится Черный, рьяно ненавидящий людей, нападающий на них и даже вырывающий у прохожих сумки с продуктами. Черный – выражение оскорбленной и гибнущей природы. Его поведение – результат человеческой агрессии, которая порождает ответную агрессию в душе собаки. Конечно, по мнению Гордого, а вместе и автора, никакая ненависть не приведет к положительному итогу, но лишь повлечет за собой еще большую ненависть вплоть до полного уничтожения конфликтующих сторон. Культура мести и возмездия отрицается автором повести как гибельная, но в то же время и утверждается как тревожный сигнал для человека, порождающего подобную реакцию в глубинах живой планеты, голос которой отзывается в тоскливой песне Черного:
«- А я Чёрный, я весь чёрный, я чёрный снаружи и внутри! Отойдите от Чёрного, не жалейте Чёрного, я весь чёрный снаружи и внутри».
В собачьем мире существует и своя мифология, связанная с легендой о «собачьей дверке» - вечной и неизбывной мечте всякого живого существа на земле, мечте об избавлении от страданий и тоски:
«Найти собачью дверку - мечта каждого пса. Много я слышал о ней рассказов. Собачья дверка совсем маленькая, меньше бусинки. Пока не уткнёшься в неё носом, не найдёшь. А когда найдёшь, собачья дверка откроется и станет большая, пройдёт любая собака. За этой дверкой совсем другая жизнь. Всегда тепло и красиво. Много дичи и вкусной еды. Кругом поля и леса, а хозяйничают там одни собаки».
Что же касается человека, то его образ занимает центральное место в собачьей мифологии и странным образом напоминает нам Эдемскую историю, предшествующую падению, когда человек умел понимать животных и разговаривать с ними на одном языке. Утрата человеком понимания природного языка связана с грехопадением, с горделивым превозношением над всем мирозданием. Природа в лице животного наказала человека полным непониманием своего языка:
«... раньше Человек и Собака разговаривали на одном языке. Нам незачем учиться человечьим словам, пока люди будут такими. Чёрный прав. Раньше Человек и Собака говорили одинаково. Об этом мне рассказывала мать, когда я был глупым щенком».
Значительно отличаются от бездомных собаки домашние, или, как их еще называют, «привязанные». Очень удачное наименование, характеризующее порабощенность последних. И дело, конечно, не в изобилии материальных благ у домашних собак, а в чрезмерном самомнении и превозношении над теми, у кого этих благ нет. Кот Ямомото, с которым дружит Гордый, - замечательный пример самодовольного хвастовства:
«- Домашние мне не мешают. Когда хочется побыть одному, я прошу их пойти погулять. Сегодня, например, сказал, что у меня будут гости, и они сразу ушли. Хорошие ребята. Стирка, уборка, готовка - это на них. Я раз и навсегда сказал: времени у меня не хватает. Так что ко мне не пристают. Сплю когда хочу. Ем что желаю. Гуляю где надо».
Гордый, однако, рассуждает иначе и не завидует «привязанным», поскольку для него самое главное – это свобода. И если проводить параллели с человеческим обществом, невольно приходишь к мысли, что это история про тех из нас, кто растрачивает свою жизнь на нелепую погоню за тем, чего еще не имеет, упуская из виду самое главное, сокрытое в сердце каждого.
Идеальный образ единения человеческого и природного возможен, более того – необходим, поскольку является единственным условием выживания человека на родной планете. Беда лишь в том, что пока этот волшебный образ единения только снится бездомной собаке. Сны и мечты бездомного пса могли бы многое рассказать современному горожанину о том, как должно организовать свою жизнь, но, к сожалению, и по сей день сны остаются лишь снами. Удивительная картина сновидения, тем не менее, поражает воображение. Это картина преображенной вселенной, где все и вся наполнено жизнью, любовью и пониманием, а вместо насилия – преображающая энергия творчества, субъектом которого выступает человек-творец (художник):
И вот мы подходим к опушке. Лес нас встречает прохладой.
- Здравствуй, дедушка Лес! - кричит мой Человек.
И дедушка Лес вздыхает шумно:
- Жа-арко, уважжаемые...
Вдали сквозь деревья заблестела вода, и мы побежали к ней. Хохочем, смеёмся. Окунулись и сделали радугу брызгами.
- Здравствуй, тётушка Река! - кричит мой Человек.
- Бл-бл-баловники, - бормочет она добродушно.
Мы искупались. Мокрые и довольные шагаем дальше. Встречаем поляны с большими красными ягодами, продираемся сквозь чащу. Долго идём, устали. А вот и овраг. Здесь отдохнём...
- Что там, Гордый? - спрашивает мой Человек. Я вижу в небе большую красивую птицу. Но мой Человек не берёт блестящее ружьё. Он вынимает дощечку и тонкие палочки. Он начинает трогать дощечку, и на ней появляется птица ещё красивей той, которая в небе. Потом он берёт дощечку и бросает её в небо. Дощечка летит, летит, кувыркается. И вдруг из неё выпархивает ослепительная, огненная птица. Та самая, которую он вывел своими палочками. Она взмахивает крыльями и мчится к солнцу.
- Ура! - кричит мой Человек.
Он вскакивает, пляшет, размахивает руками. Он хватает блестящее ружьё и палит в сторону, чтобы не задеть птицы. А она улетает всё выше и выше.
Но, просыпаясь, Гордый застает реальность такой, какова она есть. Мечты рассеиваются: «Низкое небо, моросит. В овраге работают машины. Начался новый день». Так наступает осень, а к осени, как известно, «наливаются грустью собачьи глаза», и как предвестие скорого расставания, погибает Хромой от чьей-то невыносимой жестокости. Странно, но последние слова собаки перед смертью посвящены красоте, словно и нет уже никакого различия между человеком и животным, да вот только иногда оказывается, что сравнение не в пользу человека, что даже бездомный пес острее и глубже чувствует жизнь: «Я взял золотое кольцо и повесил его на нос Хромому. Оно вспыхнуло в лучах заходящего солнца. «Красиво», - пробормотал Хромой. Это были его последние слова».
После этого Черный в пылу ненависти становится причиной окончательного распада стаи. Нападая почем зря на прохожих, он привлекает к себе внимание людей и сам провоцирует отлов собак.