Лучший друг Алика Фокин удивляется, как ни странно, не успеху Радуги, а изменению его характера. Абрамов использует контрастный метод сравнения двух молодых людей с очевидной целью – проследить путь изменения духовного склада Алика в сопоставлении с цельным, ярким и безупречным характером Фокина, человека, способного не просто дружить, но и прощать, помогать, верить другому. Наконец, именно Фокин первым искренне радуется успеху друга, а это, на наш взгляд, - одно из лучших качеств человеческого характера – уметь быть счастливым счастьем другого. Фокин отлично представляет себе, каковы его спортивные способности, потому что всего достигает сам, и в этом его награда. В это, несомненно, проявляется важнейшее качество смирения, которое так необходимо в длительной и упорной работе:
- Если бы я нервы тратил, бросил бы спорт. Я, Алька, ради удовольствия над планкой сигаю, о чемпионстве не думаю. Да и возможности свои знаю: не чемпионские они.
И Борис Иваныч Мухин, или попросту Бим, не спешит выражать свое восхищение по поводу успехов Радуги, что повергает подростка в шок.
Но ведь человек же он - этот загадочный Б.И.Мухин, есть у него сердце, душа! Должен же он понять, что пареньку, впервые вкусившему сладость победы, впервые узнавшему, что спорт может быть не в тягость, а в радость, этому до чертиков счастливому пареньку очень нужна похвала того, кто всегда ругал его, смеялся над ним.
А вдруг Бим просто не верит в победу Алика?
Наверное, на этом бы все и закончилось, если бы не районные соревнования, на которых Алик показал себя как нельзя лучше, чем и привлек внимание тренера юношеской сборной по легкой атлетике Александра Ильича, пригласившего юношу на летние сборы для подготовки к серьезным соревнованиям.
Алик одержал верх над целым районом, но Борис Иваныч лишь сухо поздравляет его, а все время и внимание отдает Фокину. За что же такая несправедливость? Тут бы Алику всерьез призадуматься над тем, какой ценой досталась ему эта победа и сколь великие силы были отданы ей товарищем. Тут бы Алику почувствовать всю обманчивость своего успеха и переживания тренера, который месяцами пропадал в спортзале со своими воспитанниками, готовясь к районным соревнованием, но нет – Алик чувствует только боль обойденного вниманием человека.
Наплевать, но не забыть. Кто для кого существует: Бим для Алика или Алик для Бима? Факт: Бим для Алика.
И вот тут-то впервые в резкой форме детскую душу прорезает луч света, как будто давно забытая истина воспротивилась столь холодному эгоистическому суждению:
Подумал так Алик и застыдился. Никто ни для кого не существует, каждый сам по себе живет. И ничего-то Бим ему не должен. А коли случай представится, Алик вспомнит, что именно Борис Иваныч Мухин привел его в Большой Спорт.
Такова была первая ласточка духовного преображения личности, первый сигнал победы над своим прошлым. Но все еще впереди. Алик продолжает скептически оценивать окружающих и каждая его оценка либо Даши, либо Фокина, либо Бима полна легкого презрения и высокомерия. Быть может, поэтому и Даша не спешила завязать приятельские отношения со своим соседом по подъезду. Вплоть до настоящего момента, когда они вместе решились пройтись вдоль Москвы-реки и поболтать о том о сем.
Алик никак не мог ожидать, что его представления о Даше окажутся совершенно ложными:
Сразу два шоковых момента. Первый: Дашка переписала стих. А Алик ее считал абсолютно глухой к поэзии. К его, Алика, тем более. Второй: Дашкина маман показывает кому-то стихи "нахала и грубияна". А раз дело происходило в министерстве, где Анна Николаевна работает референтом, значит, она специально носила их туда. А Алик ее считал старой сплетницей, "жандармской дамой", которая его, Алика, и на дух не принимает. Поневоле придешь к выводу, что ничего в людях не понимаешь... С одной стороны - обидно разочаровываться в себе, с другой - приятно разочаровываться в собственном гнусном мнении о некоторых небезынтересных тебе объектах.
Этот разговор невольно подвел Алика к самому краю пропасти, и он первый раз за все время солгал, чтобы произвести на девушку приятное впечатление. Солгал, но когда осознал содеянное, было уже поздно. Впрочем, он давно уже не был так счастлив, как в тот майский вечер.
В эту ночь мудрый джинн вновь является во сне Алику и довольно изящно и ловко приучает его к работе над собой. Нет, он не отнимает волшебного дара, а лишь слегка приостанавливает его действие до неопределенного момента в будущем, так что Алику придется несколько дней использовать лишь уже полученные навыки.
После этого с Аликом происходит что-то невероятное. Куда исчезает лень, где всегдашняя апатия и высокомерие? Нашего героя как будто подменили. Отныне
слово с делом у него не расходилось. После занятий он, переодевшись, бегал по набережной, пугая юных матерей и молодых бабушек, управляющих детскими колясками. Подтягивался на перекладине в саду: сначала - восемь раз, потом - шесть. А через час неожиданно тринадцать раз подтянулся. Так это Алика обрадовало, что он пропрыгал на корточках вокруг всего сада, не обращая внимания на вопли малышей, гулявших здесь после дневного сна.
Тренировки продолжались до полного изнеможения, до тончайшего анализа каждого движения тела. Но 2 метра так и не получалось взять. Урок, преподанный джинном, поистине оказался решающим для самосознания юноши. Но то был лишь первый урок в его жизни. Предстояло еще много работы над своим отношением к миру и собственной душой.
С гордыней попрощаться не так-то просто. И потом Алик боится сказать о свих неудачах даже Фокину, не говоря уже о тренере. Но упорство, но решительность и трудолюбие растут с каждым днем:
На следующий день опять прыгал. Метр девяносто семь стабильно брал. Дальше - ни в какую. Удивлялся себе: откуда взялось упорство? Никогда им не отличался: не получалось что-нибудь - бросал без сожаления. А сейчас лезет на планку, как бык на красную тряпку...
Впереди лето, а вместе с летом – сбор юношеской команды по легкой атлетике на спортивной базе, расположенной в живописном лесном массиве. Впереди – страшное испытание на стойкость, выносливость и дружбу, после которого Алик изменится до неузнаваемости.
Сразу по прибытии на базу новый тренер Александр Ильич недвусмысленно заявляет о едва ли не военных условиях проживания в лагере:
- Работать будете в поте лица... Подъем - в семь утра! Зарядка! Кросс! Завтрак! Тренировка - до двенадцати! Вода! Душ, если холодно! Пруд, если тепло! Час - отдых! Обед! Полчаса - отдых! Тренировка - до семнадцати тридцати! Вода! Полчаса - отдых! Кросс! Ужин! Кино, телевизор, книги, шахматы! Сон!
В лагере Алик по-настоящему подружился со своим бывшим соперником по соревнованиям – Валеркой Пащенко и вновь извлек для себя настоящий жизненный урок:
Алик пришел к выводу, что нельзя оценивать людей по первому впечатлению. Зачастую ошибочно оно, вздорно. А копни человека, поговори с ним по душам, заставь раскрыться - совсем другим он окажется. Как Вешалка. Как Дашка. Да и маман ее Алик тоже за "формой" не углядел... Алик начал присматриваться к окружающим и понимать, что негромогласный Леший, строгий Александр Ильич, не прощающий никому ни слабости, ни лени, распекающий виновного так, что ветки на деревьях дрожали, по вечерам один играет на баяне, напевает тихонько, чуть ли не шепотом, старинные романсы; лицо его в эти минуты становилось мягким, рыхловатым, глаза - мечтательные.
Открытие пространства другого человека для Алика стало радостным потрясением. До сих пор он мог только догадываться, что кроме него существуют еще и другие, теперь он знал об этом точно. Знал и чувствовал, что его вздорность в оценках людей мешала и этим людям открыть свое сердце Алику.
Но самое главное, что Алик вынес из лагеря – это бескорыстную и самодостаточную любовь к спорту и волевую стойкость в борьбе со своими слабостями. По возвращении домой Алик с удивлением заметил, что душа его состоит теперь как бы из двух половинок, одна из которых – темная, инертная и самолюбивая - неизменно сдает позиции под напором второй, новой и светлой натуры, для которой волшебная способность уже и не очень-то нужна:
Зачем этот бег, если он свято блюдет "пограничное условие", а значит, умение высоко прыгать его не покинет и без тренировок? Казалось бы, глупость. Но Алик ловил себя на том, что не может он жить без утреннего "моциона", без каждодневных физических нагрузок, даже без хождения пешком на шестой этаж - как и велел Леший... Коли так, вторая натура Алика была особой настырной и волевой. Она начисто забила первую - томную, изнеженную, ленивую, которая по утрам не хотела вставать, а холодный душ для нее был равносилен инквизиторским пыткам.
Из этой первой половины Алик вынес следующий урок о ложном превозношении над другими людьми. Он стал зорче и внимательнее к другим и с небывалой остротой вдруг почувствовал, что мелкие недостатки в поведении своих приятелей оказываются его собственными недостатками. И как же он раньше не замечал подобного в себе? Удивительное свойство приобрела душа Алика: чуткость, которая заключается не в осуждении ближнего, а в умении увидеть в сердце другого самого себя и в стремлении победить это качество в себе. Мир словно перевернулся, и если прежде центр мироздания сосредотачивался на фигуре самого Алика, то отныне эти центры сходятся и расходятся вокруг него в душах окружающих людей:
Алик старался цепко ловить "миги ложного превосходства", как он называл их, быть естественным, самим собой. Фокин как-то сказал ему:
- Здорово ты изменился, пока на сборах был.
- В чем изменился?
- Меньше выпендриваться стал, - охотно и просто объяснил лучший друг.
А Даша подметила еще более существенный оттенок в характере Алика: «Слово "надо" для тебя значит больше, чем слово "хочу”». Тут уж никак не обойтись традиционной для русской литературы оппозиции «счастье – долг». Алик осознал тот факт, что счастье только и возможно, если исполняешь свой долг, тогда как утоление собственных желаний часто приводит к далеко не самым замечательным последствиям. Само же понятие долга всегда содержит в себе одно важное свойство, а именно – ответственность перед другим. Долг есть обращенность к другому и несение ответа другому. Потому именно долг есть одно из искренних проявлений любви, заключенное не просто в сердце, но в единстве разума и воли, слова и дела.