Возросший государственный престиж должна была отразить величественность монументальных архитектурных сооружений.
Лучшие духовные силы страны, сосредоточенные в этом городе, создавали невиданное ранее разнообразие и богатство форм культуры, художественного творчества, выражавших в лучших своих проявлениях не узкосословные, а высшие национальные стремления и идеалы.
С чем стоит в первую очередь ознакомиться в нашем городе? Днём, конечно, это сам город. Петербург с его дворцами, памятниками, парками, набережными, мостами – музей под открытым небом.
Главная магистраль нашего города протянулась более чем на четыре километра от Адмиралтейского проспекта и Дворцовой площади до площади Александра Невского. Начинаясь почти от Невы и снова выходя к ней, Невский проспект как бы стягивает крутую излучину реки.
Невский пр.- средоточие культурной и общественной жизни Санкт - Петербурга. На магистрали и вблизи неё расположены музеи, театры и концертные залы, кинотеатры и библиотеки, универмаги и специализированные магазины, кафе и рестораны.
Невский проспект отличается богатством, разнообразием и вместе с тем единством и законченностью архитектурного облика. Перспектива его основного участка завершается с одной стороны башней и золотой «иглой» Адмиралтейства, с другой – обелиском Городу-герою Ленинграду на пл. Восстания. Строгие ряды домов прерываются живописными панорамами рек, широкими пространствами площадей, неразрывно связанных с проспектом.
Невский проспект - свидетель важнейших исторический событий. Он хранит память о выдающихся писателях, художниках, музыкантов, учёных. И сам Невский воспет в произведениях литературы и искусства.
Рождение улицы относится к начальной поре Петербурга. В 1710-х гг. по заболоченной местности были проложены две дороги, соединившие Адмиралтейство и Александро-Невский монастырь (с 1797 г. - лавра) со старинным Новгородским трактом, проходившим примерно по трассе современного Лиговского пр. «Большая першпективная дорога», оконченная к 1719г., служившая главным въездом в северную столицу. Через два десятилетия ей было дано наименование Невской проспективы – по монастырю, к которому она вела (с конца XVIII в. – проспект).
Два участка будущего проспекта не совпадали по осям и не стыковывались друг с другом. Для того, чтобы трасса стала единой, восточнее тракта в 1730-х гг. начали прокладывать новую перспективу. Её не удалось довести до монастыря, но на этой линии возникли Гончаровская и Тележская ул., а отрезок проспекта между современными пл. Восстания и Александра Невского получил название Старо-Невский. Лишь в 1760-х гг. обе части улицы были непосредственны соединены. В месте их сочленения, у нынешнего Суворовского пр. образовался излом – единственный на всем протяжении магистрали.
В первой половине ХVIII в. Невская проспектива застраивалась только до Фонтанки – границы города. Дома стояли с промежутками, между ними находились сады и пустые участки. В 1760-х гг. по проекту А.В.Квасова были распланированы новые кварталы на территории Адмиралтейского луга, определившие начало улицы. С этого времени здания строились «сплошною фасадою»
Петербург. Город, основанный в 1703 году по воле императора Петра I. Он и сегодня полон императорского величия. Его дворцы и архитектурные ансамбли отличаются редкой цельностью строгой, завораживающей красотой. С центральной, оживленной городской магистрали – Невского проспекта – открывается удивительный вид на монументальное и в то же время лёгкое здание. Михайловский дворец – вершина русского классицизма XIX века. Здесь находится крупнейший в мире музей русского изобразительного искусства.
В 1895 году, 13 апреля, вскоре после кончины императора Александра III, его сын и наследник престола — император Николай II — подписал Указ об учреждении в память о своем отце в столице Российской империи Санкт-Петербурге музея русского изобразительного искусства. Три года спустя, 7 марта 1898 года, двери Михайловского дворца в Санкт-Петербурге открылись перед первыми посетителями первого в России государственного музея национального изобразительного искусства.
Идея создания публичного общенационального Русского музея, в котором раздел изобразительного искусства занимал бы достойное место, возникла в просвещенных слоях российского общества задолго до императорского Указа.
XIX век в России становится временем начала и чрезвычайно активного распространения моды на коллекционирование произведений изобразительного искусства. Причем постепенно меняется «социальный портрет» коллекционеров и коллекций: наряду с родовыми, аристократическими собраниями, «оседавшими» в старинных усадьбах и переходившими из поколения в поколение, появляются новые, стремительно составляющиеся (и иногда так же стремительно распадающиеся) коллекции, собираемые людьми из самых разных слоев общества, включая и интеллигенцию, и купечество, а порой и разночинные круги. И если для многих это так и оставалось модным поветрием, то для единиц серьезное собирательство становилось главным увлечением и делом их жизни.
В первой половине XIX века преобладающее большинство коллекций формируется в столичном Петербурге. Помимо Русской галереи в Эрмитаже и музея Академии художеств, существовавшего еще с XVIII века и обеспечивавшего прежде всего учебные цели, здесь стоит назвать коллекции А. Р. Томилова (1779—1848), П. П. Свиньина (1787—1839), Н. Д. Быкова (1812—1884), и, особенно, — галерею Ф. И. Прянишникова (1793—1867).
Передача в 1867 году этой коллекции, приобретенной казной, в Московский публичный музей, включавший в себя и переданное в 1861 году петербургское собрание графа Н. П. Румянцева (1752—1826), наглядно подтвердила тот факт, что с середины века центр собирательства переместился в Москву, художественная жизнь которой была более живой и демократичной. Среди многих здесь выделялись собрания бухгалтера дворцовой конторы (и родоначальника семьи живописцев) Е. И. Маковского (1802—1886), архитектора Е. Д. Тгорипа (1792—1870); купца К. Т. Солдатенкова (1818—1901), Д. П. Боткина (1829—1889) и целый ряд других.
Именно в это время среди коллекционеров особенно усиливается установка на «музейность» собрания — т. е. на его полноту и открытость для публики. И если галерея — музей богатого винного откупщика В. А. Кокорева (1817—1889), для которой было построено специальное здание, просуществовала совсем недолго, то коллекции потомственного купца П. М. Третьякова (1832—1898), изначально но замыслу собирателя предназначавшейся для самого широкого показа, суждено было стать городским, а затем -и крупнейшим государственным музеем русского искусства.
Однако и к концу столетия ни Русская картинная галерея Эрмитажа, ни музей Академии художеств, ни Московский Публичный Румянцсвский музей и Третьяковская галерея не обладали достаточно полными собраниями, способными дать цельное представление о многовековой истории развития русского искусства, включая и ее новейший этап — 60—80-е годы XIX века, период становления и расцвета передвижничества.
Это заставляло вновь и вновь возвращаться к вопросу о необходимости создания государственного музея.
Историческое своеобразие ситуации заключалось в том, что идея «подогревалась» совпадением национально-патриотических устремлений как демократической общественности, так и монарха, слывшего, по официально культивируемой легенде, ценителем и покровителем национального искусства.
Одна из ее версий свидетельствует о том, что факт приобретения Александром III картины И. Е. Репина «Николай Мирликийский избавляет от смерти трех невинно осужденных» с 17-й выставки Товарищества передвижников в 1889 году связан с зарождением высказанной тогда же мысли: «...основать всенародный музей, в котором сосредотачивались бы все лучшие произведения русского искусства»
Как бы то ни было, оставляя в стороне политическую подоплеку развернувшихся сразу после этого дискуссий, можно сказать, что существовала объективная необходимость создания в столице нового, государственного музея.
Он должен был заполнить лакуну, образовавшуюся между частным, вкусовым и неизбежно пристрастным собирательством — и столь же неизбежно пристрастными „ведомственными музеями".
Издержки первого направления проявились вскоре в затяжном кризисе управления Третьяковской галереей, который был порожден тем, что ее владелец на склоне дней своих, составляя завещание, вступил в противоречие с самим собой, пытаясь соединить несоединимые побуждения: оставить после своей смерти коллекцию неприкасаемой, неизменной — и превратить галерею в живой, развивающийся и растущий музей.
Издержки второго — в кастовой замкнутости и «учебно-вспомогательной» направленности музея Академии художеств, по существу игнорировавшего как интересы публики, так и возможности «внеакадемических» путей развития искусства. Избежать этих крайностей, одинаково активно работая и в сфере исторической, и в сфере современного художественного процесса, могло, как ожидалось, государственное вневедомственное учреждение, каким призван был стать и впоследствии стал Русский музей императора Александра III, для которого тогда так удачно нашлось подходящее здание — уникальный памятник архитектуры русского классицизма первой трети XIX века — Михайловский дворец.
Некоторое время спустя последовал уже упоминавшийся императорский. Указ о создании Русского музея и о передаче ему «приобретенного в казну Михайловского дворца со всеми принадлежащими к нему флигелями, службами и садом».
Так, слились воедино давно уже искавшая воплощения идея создания государственного музея отечественного изобразительного искусства и судьба дворца, словно ожидавшего своего истинного, не суетного предназначения.
И в его стенах началась новая, уже музейная жизнь. Правда, начало это было омрачено вынужденными перестройками и переделкой большинства интерьеров, связанными с необходимостью совместить дворцовое великолепие с функциональными задачами музейной экспозиции. Нелегкая миссия эта, заранее обрекавшая исполнителя на отнюдь не однозначную оценку многих современников и тем более потомков, выпала на долю молодого архитектора В. Ф. Свиньина (1865—1939).