С другой стороны, форсированная индустриализация позволила в короткий срок обеспечить полную занятость трудоспособного населения. В 1931 г. безработица в СССР была ликвидирована полностью, закрывается последняя биржа труда.
Коллективизация сельского хозяйства
В 1927 – 1928 гг. в СССР разразился очередной кризис хлебозаготовок. Государство заготовило на 130 – 150 миллионов пудов зерна меньше, чем планировало. Основными причинами были:
- неурожай в ряде районов страны (но это новостью для России не являлось);
- снижение товарности крестьянских хозяйств – сокращение доли продукции, выделяемой ими для рынка (почти вдвое по сравнению с довоенным временем), стагнация сельхозпроизводства в целом. В 1926 – 1927 гг. крестьяне потребляли 85 % собственной продукции. Деревня возвращалась к натуральному хозяйству;
- обострение отношений между СССР и Великобританией. В условиях угрозы новой войны население кинулось скупать товары повседневного спроса. Возник ажиотажный спрос на рынке, в том числе на сельскохозяйственную продукцию («товарный голод»). Цены на неё на рынке резко выросли, а на государственных закупочных пунктах оставались стабильно низкими. Свободные государственные средства уже уходили на начавшуюся индустриализацию в промышленности.
В этих условиях мнение бывших соратников – Сталина и Бухарина – резко разошлись. Сталин настаивал на административных мерах, Бухарин – на экономических, т. е. повышение государственных закупочных цен на сельскохозяйственную продукцию. Проведение в жизнь «бухаринской политики» в условиях ограниченности имеющихся ресурсов, делало невозможным форсированное развёртывание тяжёлой промышленности, отодвигало переход СССР в разряд мощных индустриальных держав на неопределённое время. Предложения Бухарина были объявлены антисоциалистическими, а сам он – «правым уклонистом, пособником кулаков».
С осени 1929 г. на смену разовым чрезвычайным мерам по хлебозаготовкам пришла насильственная коллективизация. 5 января 1930 г. было принято постановление ЦК ВКП(б) «О темпах коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству». В нём устанавливались сроки проведения коллективизации по отдельным районам и ликвидации кулачества как класса. И без того жесткие рамки постановления постоянно нарушались, ретивые администраторы на местах торопились рапортовать первыми о выполнения задания партии.
Основные цели коллективизации:
1) Облегчить жизнь крестьянам. При тогдашнем уровне сельскохозяйственного, предполагалось, что сообща, в коллективных хозяйствах, трудиться было легче.
2) Облегчить государству изъятие сельскохозяйственной продукции из деревни. Тысячи колхозов и совхозов контролировать было значительно легче, чем десятки миллионов малопродуктивных единоличных хозяйств.
3) Привести к «единому знаменателю» вопрос о собственности в сельском хозяйстве на средства производства и продукцию. Земля с осени 1917 г. юридически принадлежала государству, а крестьяне свободно распоряжались частью выращенного на ней урожая и другой продукцией. Вывод – «раз земля государственная, то и вся продукция произведённая на ней тоже должна быть государственной». По утверждённому 1 марта 1930 г. примерному уставу сельскохозяйственной артели обобществлялись (т. е. фактически ставились под государственный контроль) основные средства производства – земля, рабочий скот, инвентарь, семенное зерно. В единоличном пользовании колхозников оставались ограниченные приусадебные земли (огород, сад), мелкий инвентарь, домашний скот, птица.
С помощью войск ОГПУ власти за 1,5 – 2 года изъяли из деревни реально и потенциально опасные для себя слои населения. В их число попали, прежде всего, кулаки и зажиточные середняки, т. е. крестьяне, которым было что терять от коллективизации, и которые поэтому противодействовали (в различной форме, вплоть до борьбы с оружием в руках, но одинаково стихийно и разрознено) большевистскому наступлению на деревню. Историки называют разные цифры «раскулаченных»: от 3,5 до 15 млн. человек. Часть из них была брошена в тюрьмы, а основную массу, включая женщин, стариков и детей, отправили в трудовые лагеря, устроенные в глухих районах Севера и Сибири. Оставшиеся в родных местах крестьяне, опасаясь за свою судьбу, записались в колхозы.
Возникает вопрос – если большая часть крестьян не одобряла коллективизацию, то почему она всё-таки была осуществлена?! Одной из причин явилось успешное использование государством особенностей психологии русского крестьянства. Оно состояло в этот момент из трёх неравных частей:
1) Кулачество (по разным оценкам от 5 % до 10 % крестьянства) – это люди, которые вели расширенное воспроизводство, т. е. производили больше, чем было нужно им самим. Такие люди психологически уверены в своём будущем.
2) Середняки (от 50 % до 70 % крестьянства) – это люди, ведущие неустойчивое хозяйство. Один период может быть успешным, другой – нет. Запасы у таких крестьян минимальны. Они не уверены в завтрашнем дне.
3) Бедняки (от 20 % до 40 % крестьян) – это люди, имеющие отрицательное воспроизводство, т. е. производили меньше, чем нужно было им самим. Такие люди не имеют будущего.
Таким образом, подавляющее большинство крестьян ощущало психологическую неуверенность в своём будущем. В этих условиях, создавая колхозы, государство выступало как бы социальным гарантом: «вспомните традиции российской общины, традиции общинной взаимопомощи». Такая идея была понятна и близка абсолютному большинству населения.
В целом трагическая эпопея по коллективизации крестьянства закончилась к середине 1930-х годов.
Последствия разгрома векового хозяйственного уклада в деревне были крайне тяжёлыми. За 1929 – 1932 гг. поголовье крупного рогатого скота и лошадей сократилось на ⅓, свиней и овец – более чем в 2 раза. Голод, обрушившийся на ослабленную деревню в 1932 – 1933 гг., унёс жизни свыше 5 млн. человек. От холода, нехватки продовольствия и непосильного труда погибли миллионы «раскулаченных». Но при этом, хотя численность крестьян сократилась на треть, а валовое производство зерна на 10 %, его государственные заготовки с 1928 г. по 1934 г. выросли в два раза. В короткий срок аграрный сектор, где господствовала мелкотоварная, слабоуправляемая стихия, оказался во власти жесткой централизации, превратился в составную часть директивной тоталитарной экономики.
Социально-политические изменения в СССР
В 1928 г. советские газеты опубликовали сообщение ОГПУ о раскрытии в Шахтинском районе Донбасса вредительской организации из местных инженеров и техников. В 1930 г. было объявлено о ликвидации «общесоюзных вредительских центров»: «Промышленной партии», «Союзного бюро ЦК меньшевиков» и «Трудовой крестьянской партии». В качестве их руководителей фигурировали видные ученые-экономисты и управленцы из числа старых буржуазных специалистов (В. Г. Громан, Н. Д. Кондратьев, В. А. Ларичев, Л. К. Рамзин, Н. Н. Суханов, А. В. Чаянов, Л. Н. Юровский и др.) Все судебные процессы над ними были грандиозной судебной фальсификацией.
К концу 1920-х годов старая интеллигенция почти полностью рассталась с иллюзиями о возможной демократической эволюции Советской власти. В этой среде теперь преобладали скептицизм и безразличие, совершенное отсутствие энтузиазма в отношении демократических перспектив страны. На это «внутреннее тихое сопротивление» большевики ответили прямым запугиванием старой интеллигенции. «Демонстрационный эффект» показательных судебных процессов подкреплялся широкими репрессиями против интеллигенции, прежде всего технической и научной. Кроме этого, на них очень удобно было списывать многочисленные просчёты и ошибки, допущенные во время индустриализации, выдавая их за «буржуазное вредительство». Многие десятки тысяч «спецов» были арестованы или отстранены от службы. И так немногочисленный в стране слой интеллигенции фактически был уничтожен. Широко известен сформулированный И. В. Сталиным в 1928 г. тезис: «по мере нашего продвижения вперёд сопротивление капиталистических элементов будет возрастать, классовая борьба будет обостряться».
Но сталинский тезис не нашёл в партии той поддержки, на которую рассчитывал генсек (генеральный секретарь). Чрезмерно высокая социальная цена форсированной индустриализации и коллективизации, быстрое свёртывание остатков внутрипартийной демократии, засилье в высших эшелонах власти сталинских выдвиженцев породили недовольство в среде старой большевистской гвардии, ещё удерживающей свои позиции. Сформировалось несколько разрозненных группировок (В. В. Ломинадзе, М.Н. Рютина, П. А. Галкина, В. Н. Толмачёва, А. П. Смирнова), которые в отличие от Н. И. Бухарина, А. И. Рыкова и М. Н. Томского, решили вырваться из рамок верхушечной борьбы, и прямо поставить перед ЦК вопрос о замене И. В. Сталина на посту генсека. В 1932 г. Рютин подготовил специальный манифест «Ко всем членам ВКП(б)». Он нашёл отклик среди части делегатов XVII съезда ВКП(б), собравшегося в январе 1934 г. Примерно четверть делегатов с правом решающего голоса (около 300 человек) выступили против вхождения В.И. Сталина в новый состав ЦК.