«Я прошу, дорогая сестрица,
Ты позволь мне вымолвить слово».
Слово молвить змея разрешает,
Трехголовая эта змеиха
Говорить ему разрешает;
Говорит ей Бранко-юнак,
Сам он плачет, умильно плачет,
Плачет Бранко, слезы роняет:
«Не любить я сюда явился,
Не губить я тебя приехал,
Просто мимо ехал в Загорье,
У меня там сестра родная,
Та сестра, что меня постарше
И в Загорье выдана замуж.
Я к сестрице своей ехал,
Навестить ее собирался,
Да с пути на планине сбился.
Как настанет раннее утро,
Рассветет ранешенько-рано,
Я отсюда поеду в Загорье».
И ему лютое чудище верит,
И поверило, и обманулось,
Разрешило ему слово молвить.
Он же взял острую саблю,
Погубил он лютую змеиху,
Рассек ее на две части.
Понеслось молоко потоком,
До селенья струя дохлестнула,
До одной деревни в Загорье.
И крестьяне ему подарили
Магделену, лучшую деву,
Из-за этой радости славной
Ему девушки песни слагают,
Ему поклоняются парни [14, 142 – 145]. Начало документа
Змей-жених
Стойте, братья, расскажу про чудо!
Девять лет с поры той миновало,
Как король будимский оженился,
А потомства нет у государя.
Вот собрался Милутин будимский
И поехал на охоту в горы
Позабавиться звериным ловом.
Только не дал Бог ему удачи,
Не поймал ни серны, ни косули;
Милутина одолела жажда,
И поехал он к студеной речке,
Напился король воды студеной,
И присел он под зеленой елью.
Времени затем прошло немного,
Как три горных вилы появились,
Напились они воды студеной,
Завели между собой беседу.
Говорит меньшим старшая вила:
«Вы меня послушайте, две дочки!
Помните ли, знаете ли, дочки,
Сколько лет женат король будимский?
Девять лет сегодня миновало
Стой поры, как, бедный, оженился,
Нет от семени его потомка».
И еще им говорила вила:
«Нету ли у вас такого зелья,
Чтоб жена его тяжелой стала?»
Но молчат в ответ меньшие вилы,
И тогда опять старшая молвит:
«Ведал бы король, что мне известно,
Он собрал бы девушек будимских,
Да принес бы чистого им злата,
Да сплели они бы частый невод,
Частый невод из чистого злата,
Да в Дунай забросили бы невод,
Да поймали б золотую рыбку,
Да перо бы правое отъяли
И опять пустили б рыбку в реку,
А перо отдали королеве,
Чтоб от правого пера поела,
И тогда она затяжелеет».
Слушает король, запоминает,
Едет он обратно в Будим-город,
Собирает девушек будимских
И приносит чистого им злата,
А они сплетают частый невод,
Частый невод из чистого злата,
И в Дунай забрасывают невод.
Тут и дал Господь ему удачу,
И поймал он золотую рыбку,
Взял он правое перо у рыбки,
А ее пустил обратно в реку,
А перо отнес он королеве
И отдал перо ей золотое,
Королева то перо поела,
И тогда она затяжелела.
Целый год она носила бремя,
А настало время – разрешилась.
Было то не человечье чадо,
Было то змеиное отродье.
Как змееныш тот упал на землю,
Тут же под стену уполз змееныш.
Побежала королева к мужу,
Говорит супругу королева:
«Ой, король, пришла я не с весельем,
Не с весельем, а с большой печалью:
Родила я не людское чадо,
Родила змеиное отродье,
Как змееныш тот упал на землю,
Тут же под стену уполз змееныш».
И тогда король сказал супруге:
«Господу спасибо и на этом!»
Семь годов с поры той миновало,
Говорит из-под стены змееныш:
«Государь-король, король Будима!
Что ж ты ждешь, зачем меня не женишь?»
Так и эдак король повернулся,
Наконец сказал такое слово:
«Ой, змееныш, горькое ты чадо!
Кто же выдаст девушку за змея?»
Но ему змееныш отвечает:
«О родитель мой, король Будима!
Ласточку-коня седлай немедля,
Поезжай на нем ты в Призрен-город,
К государю Призренского царства,
Царь отдаст свою мне дочку в жены».
И послушался король Будима,
Ласточку-коня из стойла вывел,
Оседлала его, в седло садился,
И король поехал к Призрен-граду.
Он подъехал к царскому подворью,
А уж царь его заметил с башни.
Быстро сходит царь с высокой башни,
Посреди двора встречает гостя,
Обнялись они, расцеловались
И поздравствовались по-царски.
Гостя царь за правую взял руку,
За собой повел его на башню,
Ласточку расседлывают слуги
И отводят в новую конюшню.
Сплошь три белых дня пропировали;
Лишь вином насытились юнаки,
И ударило вино им в лица,
Ракия язык им развязала,
Но кручинился король Будима,
И царь Призрена заметил это
И сказал такое слово гостю:
«Ради Господа, король Будима!
Что с тобою, отчего невесел?
Отчего томит тебя кручина?»
Говорит ему король Будима:
«Ты, царь призренский, меня послушай,
Помнишь ли ты, царь, или не помнишь,
Как давно я, бедный, оженился?
Девять лет прошло, как я женился,
Не рождалось у меня потомство,
Но когда девять лет миновало,
Родилося не людское чадо,
Родилось змеиное отродье.
Как змееныш тот упал на землю,
Тут же под стену уполз змееныш.
Семь годов с поры той миновало,
Говорит из-под земли змееныш:
«О родитель мой, король будимский!
Что ты ждешь, зачем меня не женишь?»
Я змеенышу тогда ответил:
«Ой, змееныш, горькое ты чадо!
Кто же выдаст девушку за змея?»
И тогда мне говорит змееныш:
«О родитель мой, король будимский!
Ласточку-коня седлай скорее,
Поезжай на нем ты в Призрен-город,
К государю Призренского царства,
Он отдаст свою мне дочку в жены».
Потому-то в путь я снарядился,
Потому-то я к тебе поехал».
И хозяин так ответил гостю:
«Слушай ты меня, король Будима!
Поезжай обратно в Будим-город
И проси у змея под стеною,
Сможет ли такое дело сделать:
Привести своих нарядных сватов
От Будима в белый Призрен-город,
Чтоб лучом их солнце не коснулось,
Чтоб роса на них не опустилась.
Если сможет сделать так змееныш,
За змееныша я выдам дочку».
Как услышал то король Будима,
Выводил коня он из конюшни,
На коня на ласточку садился
И по ровному поехал полю,
Как звезда по ясному небу.
А когда подъехал он к Будиму,
Про себя подумал, горемычный:
«Ой, беда мне, Господи единый!
Как найду я змея под стеною,
Чтобы царское поведать слово?»
Тут подъехал он к вратам будимским,
А ему и говорит змееныш:
«О родитель мой, король будимский!
Царскую ты высватал ли дочку?»
И ему король на это молвит:
«Ой, змееныш, горькое ты чадо!
Если можешь так, змееныш, сделать:
Привести своих нарядных сватов
От Будима в белый Призрен-город,
Чтоб лучом их солнце не коснулось,
Чтоб роса на них не опустилась, –
Дочку царскую получишь в жены.
Если ж привести не сможешь сватов,
Не получишь и царевну в жены».
И на это отвечал змееныш:
«Кликни сватов, поезжай к невесте,
Приведу я так нарядных сватов,
Чтоб лучом их солнце не коснулось,
Чтоб роса на них не опустилась!»
Собиралися сваты без сметы,
Собралося сватов ровно тыща,
Все на двор явились королевский.
Ласточку из стойла выводили,
Пяшет коник, во дворе играет.
Закричали молодые дружки:
«Собирайтесь, нарядные сваты!
Собирайся, женишок, в дорогу!»
Услыхал змееныш под стеною,
Выполз к ним из-под стены змееныш,
По колену на коня взобрался,
На седле вокруг луки обвился.
Двинулись от города Будима,
А над ними взвился синий облак,
От Будима и до Призрен-града
Солнце их лучами не коснулось,
И роса на них не опустилась.
Подъезжают в белый Призрен-город,
Заезжают во дворы царевны,
Сваты все своих коней разводят,
Лишь один змееныш не разволит,
Ласточка и без него гуляет.
Царь встречает их со всей душою,
От души подносит им подарки:
Сватам всем по шелковой рубашке,
Жениху подарок – конь и сокол,
А в придачу – призренка-девица.
Закричали молодые дружки:
«Собирайтесь, нарядные сваты!
Собирайтесь, кум со старшим сватом!
Собирайся, призренка-невеста!
Ехать надо нам, пора в дорогу!»
На коней горячих сели сваты,
На коня невесту посадили,
Выполз к ним из-под стены змееныш,
По колену на коня взобрался,
На седле вокруг луки обвился;
Двинулись они из Призрен-града,
А над ними мчится синий облак.
Горячат коней щеголи-сваты,
Горячит и ласточку змееныш,
Так он своего коня разгневал,
Что разрушились все мостовые,
В Призрене дома все повалились.
С той поры прошло уж лет двенадцать,
А дома разрушены, как были.
Вот какой урон нанес змееныш!
И поехали в здоровье добром,
И приехали к Будму-граду,
Там играли свадьбу всю неделю,
Там играли свадьбу и сыграли
И к дворам своим отбыли с миром,
А змееныш под стеной остался,
А король остался жить в палатах.
Молодых сводить настало время,
Жениха сводить с его невестой.
Привели красавицу невесту,
Привели красавицу на башню,
Привели на самый верх, в светлицу.
А когда в ночи настала полночь,
Загремело высоко на башне.
Королева-госпожа крадется,
С лестницы на лестницу крадется,
Поднимается в светлицу наверх,
Отворяет дверь она тихонько.
Что ж увидела? Какое диво?
Видит на подушке шкуру змея,
А в постели доброго юнака,
Спит юнак, свою невесту обнял!
Рада мать, узнав родное чадо,
Забирает быстро шкуру змея
И в живой огонь ее бросает,
Новость королю спешит поведать.
«Благо нам, король, большое благо!
Поднялась я за полночь на башню,
Отворила двери я в светлицу,
Вижу – на подушке шкуру змея,
А в постели доброго юнака,
Спит юнак, свою невесту обнял!
Забрала тогда я шкуру змея
И в живом огне ее спалила».
«Что ж ты, люба! Что ты сотворила!»
Что ж увидели? Какое диво?
Мертвый юноша лежит в постели,
А его невеста обнимает
И над ним, над мертвым, причитает: