Во-первых, четкого разграничения капиталов криминальных элементов и «теневиков-хозяйственников» и отражения данного разделения в новых экономико-правовых актах, в том числе в законодательстве по борьбе с организованной преступностью и коррупцией, в Уголовном кодексе РФ. На наш взгляд, в эти документы следовало бы ввести определение подлежащей легализации части «теневой» экономики как сферы функционирования тех хозяйственников, у которых издержки деятельности при существующих «правилах экономической игры» устойчиво превышают доходы. Отработка критериев разграничения криминальных элементов и «теневиков-хозяйственников» – важнейшая задача экономистов, социологов, юристов, специалистов правоохранительных органов.
Одним из наглядных примеров является судьба Закона РФ «О государственном контроле за соответствием крупных расходов на приобретение фактически получаемым физическими лицами доходам», принятый ГосДумой 02.07.98 и подписанный Президентом РФ Б.Ельциным. В действие же данный закон должен был вводиться с 24.01.99. Однако не случайно вокруг него развернулись ожесточенные дискуссии специалистов. В результате ГосДума была вынуждена перенести введение данного закона еще на год. Отражен в 1-ой части нового налогового кодекса.
Цель Закона, на первый взгляд, серьезна и чрезвычайно актуальна: борьба с коррупцией, взятками и теневиками. Казалось бы проста и естественна его идея: поскольку государству не удается зарегистрировать доходы, следует под контроль поставить их расходы. При этом предполагается решить по крайней мере три задачи: во-первых, выявить действительные доходные параметры состоятельных групп населения; во-вторых, принудить их показать источник сокрытых средств; в-третьих, собрать недовыплаченные налоги.
Каким же образом реализуются эти благородные цели и задачи Закона? И вот здесь можно обратить внимание на содержательные стороны правового документа.
Какое имущество, приобретенное гражданами и по какой стоимости оно может попадать под госконтроль (т.е. под контроль чиновников)? Статьи Закона гласят: недвижимое имущество (земельные участки, здания, сооружения, квартиры и т.д.), акции и другие ценные бумаги; культурные ценности и золото в слитках. Причем в первые шесть месяцев действия Закона под контроль попадают объекты и сделки стоимостью 1500-кратного минимального размера оплаты труда, а после истечения 6 месяцев - 1000-кратного, т.е. это означает, что если Вы купили автомобиль, квартиру или оборудование за $ 5,5 тыс., а в последствии за $ 3,0 тыс. к Вам могут прийти «в гости». Более того «госконтроль» (в лице чиновников, друзей, соседей) может следить за Вами в течение года. Если Вы в первые шесть месяцев набрали покупок на сумму свыше 4500 минимальных зарплат, а впоследствии на 3000, то Вам придется объясняться нередко по письму соседа или другого доброжелателя.
Ну, например, Вас могут вынудить объясняться по такому вопросу как: почему Вы при Вашей зарплате (500-1000-1500-2000 руб.) сделали хороший ремонт в квартире? Если Вы ответите, что дополнительно подрабатываете на стороне, то рискуете оказаться в рядах теневиков. И это при том, что даже мизерные зарплаты, пенсии, пособия Вам государство не выплачивает месяцами.
Если Вы ответите, что накопленные деньги хранили наличными дома, то, согласно Закону, Вам могут сказать, что наличными у Вас могут быть только 83 тыс. рублей, остальные же должны храниться в банках. Ваши возражения, что миллионы российских граждан за годы «так называемых реформ» потеряли в банках все свои сбережения, а тысячи предприятий, особенно малых и средних, просто разорились, Законом не учитываются.
Не будут учтены и Ваши объяснения, что Вы боитесь заполнять спецдекларацию на все Ваше имущество, т.к. эта информация немедленно попадет в руки вымогателей и рэкетиров.
Вывод напрашивается сам: к сожалению, под пресс Закона могут попасть, прежде всего, мелкие и средние предприниматели-производители, «челноки», а также те трудящиеся, которым удалось получить некоторые денежные средства сверх мизерных окладов. Другими словами «под ружье» поставлен зарождающийся средний класс России – основа стабильности. У воротил же бюрократическо-криминальной экономики, в руках которых как раз и сосредоточена основная масса не контролируемых государственных доходов, особых проблем не возникнет: их регистрируемые доходы, образующие «надводную часть айсберга», настолько велики, что достаточны для оправдания любой текущей покупки, сколь значительной она бы не была. Не потому ли не могли пройти серьезные законопроекты, а этот прошел. Причем поведение этих «накрываемых» карающими статьями закона лиц спрогнозировать несложно: чтобы не «засвечиваться», они или отложат на время кампании крупные хозяйственные покупки (что, безусловно, снизит общую хозяйственную активность), или постараются обойти закон (к примеру, подкупать возможных осведомителей, оформлять торговые сделки по частям или вообще их не документировать). Налицо старый как мир принцип: «украл миллион, миллиард - ты уважаемый человек; унес мешок муки, и не дай бог заработал на два больше - ты человек гонимый». Для чего ж бороться за перемены к лучшему?
Особым порядком стоит вопрос о технической реализации данного законодательного акта: ведь под госконтроль попадает несколько миллионов покупок в год. С таким объемом не справится не только российская налоговая полиция, но и технически оснащенная, имеющая многолетний опыт налоговая служба США. А если так, то госконтроль может быть только выборочным, т.е. субъективным. Не понравились Вы соседу или чиновнику, или руководителю, или политическому оппоненту – под контроль! Вот Вам и полицейская дубинка в ходе предвыборной кампании.
В общем, поскольку в законопроекте упор сделан на преследование людей, а не на устранение условий, препятствующих превращению «теневой» деятельности в легальную, экономические результаты его принятия могут оказаться во многом противоположными декларируемым: вместо расширения налоговой базы – ее сужение, вместо подавления криминальных тенденций – их усиление.
Очевидно, что подобного рода законодательные акты нужны: доходы должны быть легальными, а люди – платить налоги. Но нужны и соответствующие изменения в правохозяйственной практике: прежде всего изменения в налоговом законодательстве, в Уголовном Кодексе, решительные меры по борьбе с преступностью и бандитизмом и т.д. Т.е. нужна тщательная переработка содержания Закона и сопутствующих ему законодательных актов.
Во-вторых, в целях создания и поддержания благоприятной правохозяйственной среды для бизнеса нужна корректировка легитимных условий деятельности предпринимателей, приоритетная по отношению к ужесточению репрессивных, уголовно-правовых методов. Прежде всего, это относится к налоговому режиму, в связи с чем представляется уместным обратиться к опыту новой экономической политики 20-х годов, которая, как известно, включала и линию на легализацию скрытых капиталов. Существенную роль тогда сыграла разумная налоговая политика: налог составил 25% дохода частника, который сразу же активизировался, причем в первую очередь в сферах, работающих на потребителя. Когда же было решено вытеснить частника, налоги начали повышать: сначала до 30%, а затем, с переходом к индустриализации и массовой коллективизации, до 90% и более. В этом контексте сегодня желательны: сокращение налогооблагаемой базы до 26-28% ВВП (без учета социальных выплат); реконструирование налоговой задолженности, прежде всего для малого бизнеса в перерабатывающей и легкой промышленности; освобождение от налогового пресса части прибыли, идущей на расширение производства и создание новых рабочих мест; перенос центра тяжести налогового бремени из сферы производства в сферу личного потребления, на доходы и имущество граждан, применение рентных платежей.
Сегодняшние варианты Налогового Кодекса это определенные полшага вперед. Но, что здесь примечательно. Кто сегодня являются составителями налоговых правил? Минфин, Министерство налогов и сборов. А это означает, что величина налоговой ставки напрямую увязана с доходами в бюджет. Но фискальный орган не должен разрабатывать налоговую политику, потому что его задача любыми способами собрать налоги. Составлять свод налоговых правил, по идее, должно Министерство экономического развития и торговли, которое отслеживает структурные, макроэкономические сдвиги, рост объемов промышленного производства и так далее.
В-третьих, предстоит разработать и реализовать действенные меры защиты населения со стороны государства от финансовых мошенничеств, обеспечить гарантии защищенности сбережений и капиталов (как, разумеется, и самого института частной собственности).
В-четвертых, наряду с применением деклараций о доходах и расходах в сфере личного потребления целесообразно задействовать «доходные индульгенции» - юридические документы, конституирующие легализацию (при условии уплаты спецналогов) денежных средств, направляемых на инвестиционные цели в сферу производства.
В-пятых, необходима иная политика в отношении к проживающим за рубежом «новым русским», разработка и реализация программы репатриации российских капиталов с превращением их в реальный инвестиционный ресурс России. В этой связи стоит отметить правительственную программу мер по поддержке соотечественников за рубежом, принятой 17 мая 1996г. Позитивно то, что в ней определены меры не только политического, но и экономического характера - вплоть до размещения российских заказов на зарубежных предприятиях, где работают наши соотечественники, и передачи этих предприятий в российскую собственность за внешние долги. Но ответа на вопрос относительно судьбы капиталов «новых русских», вывезенных из России, документ, к сожалению, не содержит. Думается поэтому, что наряду с указанной программой нужна специальная программа репатриации капиталов, разработанная с учетом мирового опыта и возможностей России.