"Рославлев, или Русские в 1812 году"
Следующий исторический роман Загоскина "Рославлев, или Русские в 1812 году" был опубликован два года спустя после первого, в 1831 г. Само название его показывает, что автор и для себя и для читателей связывал этих два произведения.
В обоих романах заглавие начинается с имени главного героя, а далее подчеркивается национальная принадлежность и время действия. Существует и прямая историческая параллель между двумя произведениями: сначала страдания и поражения русских, затем их полная победа. Впечатления должны были произвести и круглые даты: ровно двести лет отделяют действие одного романа от другого. Но, по мнению Загоскина, эти две даты кровно связаны в создании русских людей. Он исходит из представления о неизменяемости психологии, морали и духовного облика людей различных веков. Поэтому не изменились "наша непоколебимая верность престолу, привязанность к вере предков и любовь к родимой стороне".
Время действия второго романа Загоскина отстояло от его публикации менее чем на двадцать лет. Это делало роман скорее не историческим, а современным.
Собираясь написать "современный" исторический роман, Загоскин хотел уйти от влияния Скотта, создать собственный тип исторического романа и прежде всего освободиться от изображения исторических персонажей. Писатель разработал теорию двух типов исторических романов. К первому типу он относил романы Скотта, "имеющие предметом своим исторические лица", действующие "и на поприще домашней жизни и в быту". Другой род романов отражает какую-нибудь известную эпоху в истории; автор, не выводя на сцену именно то или иное лицо, старается "охарактеризовать целый народ в эпоху, взятую им в основание его романа". Именно к этому типу романов Загоскин относил и свои собственные.
В соответствии с этими рассуждениями Загоскин предупреждал, что его "роман – не история, а выдумка, основанная на истинном происшествии". В романе "Рославлев …" нет ни одного исторического персонажа, названного собственным именем. О событиях 1812 года можно узнать только из разговоров героев романа и из кратких рассуждений и справок автора.
Основное влияние уделено главному герою – молодому человеку Владимиру Рославлеву, во многом похожему на героев В. Скотта, прежде всего на Айвенго. Он молод, красив, храбр, влюблен, хотя и несчастливо, но в то же время пассивен и играет в романе не столько активную, сколько страдательную роль.
Другая параллель со Скоттом может быть обнаружена в контрастном изображении двух сестер. Это традиционная для Скотта ситуация: наличие двух противоположных героинь. Одна из них брюнетка, другая – блондинка; герой сначала увлечен первой, затем женится на второй. Подобная оппозиция в изображении двух сестер встречается в известном романе Скотта "Пират".
Это противопоставление усиливается тем, что старшая полюбила чужака, иноземца, и это сделало ее навсегда несчастной. При этом со своими сугубо патриотическими взглядами, Загоскин "наказывает" ее, лишая всякой привлекательности. Героиня преступна потому, что она вышла замуж за француза, врага.
Сюжет о любви молодых людей, принадлежащих к враждующим сторонам, часто встречается у Скотта. Однако подобная ситуация, такой напор патриотических страстей, общенациональные проклятия, обрушенные на голову женщины, полюбившей человека из другой стороны, - все это невозможно для романов Скотта.
В романе же Загоскина организующим фактором явилась патриотическая идея. Главной целью своего произведения Загоскин сделал изображение патриотизма и верноподданнических чувств всех слоев русского общества в период Отечественной войны 1812 года. Даже фамилия главного героя – Рославлев – подчеркивает, что он прежде всего русский. Роман заполнен образами простых людей (купцов, крестьян, солдат), которые исполнены живой и искренней ненависти к французам, уничтожают свое имущество, чтобы оно не досталось врагу, сжигают даже собственную столицу, чтобы захватчики поскорее убрались из нее. Исключения из этой патриотической массы очень редки.
Разговаривают персонажи Загоскина языком высоким, торжественным, не уместным в устной речи, и потому искусственным и невыразительным.
При всем том необходимо отметить, что роман Загоскина "Рославлев …" оставался вплоть до появления толстовского романа "Война и мир" лучшим в русской литературе прозаическим произведением об Отечественной войне 1812 года.
3. Исторический роман Ф. В. Булгарина
Зачинателем русского исторического романа можно назвать и Ф. В. Булгарина (1783-1859), энергичного писателя, но снискавшего себе во многом заслуженную скандальную репутацию.
"Димитрий Самозванец"
Почти одновременно c "Юрием Милославским …" Загоскина появляется исторический роман Булгарина "Димитрий Самозванец" (1830).
Из вальтер-скоттовсих принципов и приемов в романе следует отметить обилие диалогов, которые иногда превращаются в многостраничные, почти самостоятельные драматические сцены.
Как Скотт, Булгарин стремится к историческому правдоподобию, изображению "естественного вида исторических событий". При этом важна не тщательность исторических изучений, важен принцип: история лежит в основе художественного повествования. Соблюдая этот принцип, Бугларин снабдил свой роман обильными историческими примечаниями и ссылками на источники.
В создании характеров героев перед Булгариным возникли сложные задачи, так как он далеко отошел от типовой композиции романов Скотта, у которого на первом плане находятся вымышленные персонажи. В "Димитрии Самозванце" все основные и многие второстепенные персонажи – исторические личности. Булгарин настаивает на том, что их изображение в романе соответствует исторической правде.
Но поставленную сложную художественную задачу Булгарин выполнить не сумел. Это относится, прежде всего, к главному герою роману – Димитрию Самозванцу. С одной стороны, положение Самозванца похоже на положение героев Скотта. Он также находится между двумя лагерями: русские и поляками. Но, с другой стороны, герой Булгарина не ищет своего места между ними, а использует оба и даже третий лагерь (запорожских казаков) в своих эгоистических, честолюбивых целях.
Булгарин сделал своего Самозванца романтическим героем байроновского типа, и романтические штампы преобладают в его изображении. Следовать байроническому образцу оказалось легче, чем более сложному, привязанному по времени и среде герою скоттовских романов.
Как и подобает романтическому байроническому герою, в душе Лжедимитрия кипят необузданные страсти, он противоречив и борется сам с собою. Герой Булгарина, в отличие от скоттовского, всегда одинок, зол, конфликтует с окружающим миром, который тоже враждебен герою.
Непременным атрибутом романтического героя является любовь. Хотя Самозванец Булгарина, как и герои Скотта, тоже влюблен в двух женщин, но, как бойронический герой, он знает только крайности: бездны и небеса, ад и рай, добро и зло. При этом душа его, безусловно, тяготеет ко злу.
Неудача постигла Булгарина и в изображении другого исторического героя и важнейшего персонажа романа – Бориса Годунова. Когда Скотт отодвигал своих исторических персонажей на периферию повествования, он, держа их в полутени, имел возможность более свободно по своему усмотрению изображать их характеры.
У Булгарина было свое собственное представление о царе Борисе, расходившееся с тем образом мудрого и трагического Годунова, который был создан Карамзиным в "Истории государства Российского" и который был художественно воплощен Пушкиным в его трагедии "Борис Годунов". У Булгарина он выступает как робкий, скрытный и жестокий интриган, вторая, но более мелкая ипостась Самозванца, такой же, как и он, узурпатор престола. И если Самозванец был изображен как жестокий, но не лишенный романтического величия злодей и авантюрист, то Годунов у Булгарина стал просто заурядным и бледно написанным честолюбцем, примитивным и тенденциозным.
После Вальтера Скотта стремление к этнографической точности стало обязательным для исторического романиста. Следуя традиции тщательно описывать быт и нравы народа, среди которого происходит действие, Булгарин очень живо и выразительно обрисовал общественную и частную жизнь русских XVII столетия. В таких описаниях он был гораздо сильней, чем в изображении человеческих характеров.
К скоттовскому влиянию могут быть отнесены также фольклорные, скорее стилизованные под фольклор, песни, которые Булгарин обильно вставляет в текст повествования.
Весь роман Булгарина проникнут монархическим духом. В предисловии к "Димитрию Самозванцу" автор определял свою цель как стремление доказать, что государство может быть счастливо только при законной власти, при условии любви и доверия к престолу, преданности вере и отечеству.
Народ в романе и выступает как верный царскому престолу и чистоте монархического принципа.
Вместо трагического пушкинского финала роман Булгарина заканчивается восхвалением царствующей династии – истинной спасительницы отечества.
"Мазепа"
В 1833 – 1843 гг. появился второй и последний исторический роман Булгарина "Мазепа". После жестокой ссоры с Пушкиным по поводу "Бориса Годунова" Булгарин решительно подчеркнул уже в предисловии, что его новый роман не имеет никаких точек соприкосновения с произведениями Пушкина. Но, анализируя историческую концепцию романа Булгарина, необходимо иметь в виду и пушкинскую "Полтаву" и поэму К. Рылеева "Войнаровский".