Свободный ум – понятие относительное. Свободный ум мыслит иначе, чем полагается традицией. Он является исключением, связанные умы олицетворяют правило, поддержанное традицией. Мысль человека опредмечивается в его поступках. Свободный ум может совершать свободные поступки, несоединимые со связанной моралью (Ницше, Ф., 1998, 154). Имеет ли преимущества в познании свободный ум перед умом связанным? “К существу свободного ума не принадлежит то, что он имеет более верные мнения, а лишь то, что он освободился от всякой традиции, все равно, успешно или неудачно” (Ницше, Ф, 1998, 154). Дух искания истины есть определенность свободного ума: он требует оснований. Связанные умы требуют только веры. Свободный ум вопреки традиции стремится к личному познанию мира.
Свободный ум творит мир культуры из ничего посредством своей свободной воли. Связанный ум отличается от свободного тем, что вместо того, чтобы создавать мир из ничего, он создает из мира ничто (Ницше, Ф., 1998, 285). В полдень своей жизни свободный ум понимает, что проблема иерархии ценностей есть его проблема.
Неисторическое понимание человека – существенный недостаток метафизической философии. Как и Маркс, Ницше критикует идею человека вообще, которая предпосылалась мышлению как некая вечная истина, “как неизменное во всеобщем потоке, как надежное мерило вещей” (Ницше, Ф., 1998, 22). Метафизическая философия не усвоила того, что “человек есть продукт развития, что и его познавательная способность есть продукт развития” (Ницше, Ф., 1998, 22). Поэтому то, что воспринимается в качестве неизменных фактов человеческой жизни, является продуктом развития исторического человека. Представление о неизменном человеке вообще, о вечном человеке едва ли можно применить как принцип понимания мира. Ницше считает, что “вся телеология построена на том, что о человеке последних четырех тысячелетий говорят как о вечном человеке, к которому все вещи в мире изначально имеют естественное отношение. Однако все возникло; не существует вечных фактов, как не существует абсолютных истин. – Следовательно, отныне необходимо историческое философствование, а вместе с ним и добродетель скромности” (Ницше, Ф., 1998, 22).
Преодоление метафизической философии предполагает понимание, реконструкцию начала метафизики. “В эпохи грубой, первоначальной культуры человек полагал, что во сне он узнает другой реальный мир; здесь лежит начало всей метафизики” (Ницше, Ф., 1998, 24). Деление мира на две половины, удвоение мира, деление на душу и тело, допущение воображаемого душевного тела, вера в духов - все это связано с древним пониманием сна, нашей деятельности сновидения.
Веру в метафизические допущения воспитывали самые худшие методы познания. Открыть эти методы, значит, опровергнуть их. Если метафизический мир и мог бы существовать, то о нем нельзя было бы высказать ничего, кроме того, что он иной мир, недоступное, непостижимое иное бытие. “Это была бы вещь с отрицательными качествами” (Ницше, Ф., 1998, 26). Познание этого мира есть самое безразличное из всех познаний.
Опыт освоения мира человеком опредмечивается в языке. Язык устанавливает особый мир культуры, посредством которого человек овладевает природным миром. Вера в понятия и имена вещей как в вечные истины создавала убеждение, что в языке человек владеет познанием мира. Человек как творец языка мнил, что он выразил в словах высшее знание вещей. В действительности “язык есть первая ступень в стремлении к науке” (Ницше, Ф., 1998, 27).
Отождествление нетождественного является определенным принципом мышления. Логический закон тождества есть его выражение и опредмечивание. Закон тождества является фундаментальной идеализацией мира человеком, которая необходима для его познания. Но если эта идеализация как методологический прием онтологизируется, если логические идеализации применяются как обоснование первых принципов метафизики, то логическая идеализация становится онтологическим заблуждением. В том смысле логика не должна быть основанием онтологии.
Научное познание стремится к точности. Учение о числе, открывающее законы чисел, применяется для повышения точности научного познания. Арифметика опирается на логический закон тождества, возможность формулирования которого в свою очередь генетически предполагала веру в существование одинаковых вещей, “тогда как в действительности нет ничего одинакового” (Ницше, Ф., 1998, 34).
Вся научная работа состояла в том, чтобы разложить всё вещеобразное (материальное) на движения и выразить их в точном знании. Наш разум предписывает законы понятию природы. “К миру, который не есть наше представление, совершенно неприменимы законы чисел: последние имеют значение только для человеческого мира” (Ницше, Ф., 1998, 35). Это обусловлено тем, что логика и математика исходят из принципа отождествления того, что реально нетождественно.
Вера в реальную нетождественность явлений вообще есть предпосылка философского мышления Ницше. На ней основано философское мышление нетождественности, множественности, рассеяния. Мысля о так понятой действительно освобождающей философской науке, Ницше полагает, что она устраняет духовные потребности, обусловленные представлениями, проистекающими только из заблуждений разума. Природа – основное нелогическое отношение ко всем вещам. Поэтому наивно верить, “что природа человека может быть превращена в чисто логическую” (Ницше, Ф., 1998, 43). Нелогичность есть существенное определение человека. К тому же человек как мера всех вещей есть не неизменная величина. Когда жизнь является предметом оценки, становится понятным, что все суждения о ценности жизни развиты нелогично.
У Ницше обнаруживается понимание обусловленности мышления и познания антропологическим фактором. Бессознательное психологическое бытие личности оценивается философом как универсум детерминации нашего мышления. По Ницше, человек бессознательно ищет принципов и учений, которые соответствовали бы его темпераменту. Эта постоянная обусловленность приводит к видимости, будто принципы и учения создали наш характер. “Мы стремимся, по–видимому, задним числом сделать наше мышление и суждение причиной нашего существа; но фактически наше существо есть причина, по которой мы мылим или судим так или иначе” (Ницше, Ф., 1998, 278).
Если принципом классического философствования можно считать принцип единства или тождества, то принципом постклассического философствования является принцип нетождественности или принцип множественности. Для обогащения познания, считает Ф.Ницше, не следует однообразить себя одним родом воззрений. Большую ценность имеет, напротив, “умение прислушиваться к тихому голосу различных жизненных положений” (Ницше, Ф, 1998,282). Этим самым человек не превращает себя в застывшую, постоянную, единственную личность.
Архетип философии интерсубъективности, формирующийся в мышлении Ницше, предполагает понимание нередуцируемой роли культуры в развитии мышления. Поэтому актуальны положения философа о методологии познания культуры. “Лучшие открытия о культуре человек делает в себе самом, когда он находит в себе господство двух разнородных сил” (Ницше, Ф., 1998, 184). К примеру, искренняя увлеченность человека одновременно искусством и наукой побуждают к созиданию в себе соответствующего здания культуры, в котором две увлеченности примиряются некими промежуточными силами. Подобная структура культуры отдельной личности аналогична структуре культуры определенных исторических эпох. “Ибо всюду, где развивалась великая архитектура культуры, её задачей было принудить к миру противоборствующие силы с помощью накопления сверхмощного запаса прочих, менее несовместимых сил, не подавляя первых и не налагая на них оков” (Ницше, Ф., 1998,185).
“Из тех времен, когда люди были приучены верить в обладание безусловной истиной, проистекает глубокое нерасположение ко всем скептическим или релятивистическим позициям в отношении каких–либо вопросов познания” (Ницше, Ф., 1998,288). Развитие человеческого разума приводит к возникновению научного духа, который формирует в человеке добродетель осторожного воздержания, мудрую умеренность, свойственную в большей мере практической жизни, чем жизни теоретической. Тот, кто не прошел школы различных убеждений, не усвоил уроков развития разума, тот “совсем не может понять, что должны существовать и другие мнения” (Ницше, Ф., 1998,289).
В культуре разума, усвоившего уроки скептицизма и релятивизма, освоившего строгие методы научного мышления, догматический пафос обладания безусловной истиной уступает место более мягкому пафосу искания истины, “который умеет неутомимо переучиваться и заново исследовать” (Ницше, Ф., 1998, 290).
В концепции философии Ницше базисным является понимание человека: “человек есть нечто, что должно превзойти” (Ницше, Ф., 1998,299). В этом направленном движении происходит переоценка ценностей. Телесный мир в целом, в особенности телесный мир человека приобретают свою нередуцируемую значимость: ”теперь хулить землю – самое ужасное преступление” (Ницше, Ф., 1998,300). Презрение души по отношению к телу перестает быть добродетелью.
Незавершенность человеческой природы выражается в положении: человек – это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, – канат над пропастью (Ницше, Ф., 1998,301). Человек сам по себе понимается не как цель, а как переход, как движение к какому-то новому состоянию. Творческий хаос, являющийся источником нового, приглушается культурой. Ницше утверждает: “в вас есть еще хаос” (Ницше, Ф., 1998,303). Значит, еще есть надежда на преодоление состояния самоуспокоенности.