Смекни!
smekni.com

Лонгчен Рабчжампа. Драгоценный Корабль. Разъяснение Смысла Бодхичитты — Царь Всетворящего (стр. 19 из 26)

Более того, в этой Тантре обнаруживается воззрение Дзогчен, а не философия Читтаматра-Йогачара, как утверждает Даргйяй (Dargyay). Ошибиться легко, потому что Дзогчен перенял часть философских терминов Читтаматра, но эти термины не обязательно трактуются одинаково в двух системах. Как было указано ранее, Дзогчен более онтологичен в своих взглядах, а Йогачара — более эпистемологична. Тантра говорит об уме как короле и творце (byed-pa-po), потому что из его сущностной энергии (rang rtsal) исходит всё многообразие воспринимаемой чувствами проявленной вселенной. Природа этого многообразия (sna-tshogs rang-bzhin), именно — природа ума (sems-nyid) не содержит в себе двойственности (mi gnyis), в то время как само многообразие, все мысли и проявления, являются проявлениями ума (sems snag), проявлениями творческой потенциальности Осознанности (rig-pa’i rtsal). Они подобны цветным лучам света или радугам, проецируемым на стену, когда солнечный свет проходит через кристалл. Наше обыденное дуалистическое сознание живёт в этих проекциях, голографической структуре, убеждённое в их объективной реальности, а не в само-сотворении. Это и есть то, что имеется здесь в виду под словом «творец» (byed-pa-po), а не какой-то трансцендентный Бог (или Высшая Личность), которая творит Вселенную. Следует обращать особое внимание на перевод фразы kun-byed rgyal-po. Название Тантры, санскритский оригинал Byang-chub kyi sems kun-byed rgyal-po даётся как Bodhicitta-kulayarāja. Как мы неоднократно повторяли, Бодхичитта в контексте Дзогчен означает Первозданное состояние, и это — обычное значение, встречающееся во всех Тантрах rDzogschen Sems-sde. Но, за исключением этой Тантры, термин kulayarāja неизвестен в санскрите. Даргйяй связал бы его с формой kularāja, встречающейся в определённых текстах традиции кашмирского Шайвизма. Kula имеет широкий спектр значений в этой системе, включая ссылку на манифестации Абсолюта. Этот термин также найден в другой родственной системе, особенно связанной с поклонением Кали. Последняя известна как Каула, и её практика — как Каулачара. Каулы Бенгала имеют девятисложную систему классификации их уровней учения, которые напоминают девять колесниц (theg-pa dgu) Ньингмапа и Бонпо. Возможно, что kulaya была заимствована из шайвитского контекста, но это не представляет достаточное основание предполагать, что термин в буддистской системе имеет то же значение, что и в теистическом шайвитском тексте. Имя Bhagavān относится как к Будде в буддистской системе, так и к Кришне и Вишну в вайшнавской системе, однако это не означает, чтоего смысл трактуется совершенно одинаково в Буддизме и Вайшнавизме. Бхагават Гита была однажды переведена на тибетский, и из этого мы узнаём, что Bhagavān как титул Кришны переведён как Legs-ldan, в то время как применительно к Будде он переводится как bCom-ldan-‘das. Говорят, что когда известный переводчик Ринчен Зангпо (Rin-chen bzang-po, 958-1055) нашёл этот тибетский перевод Бхагават Гиты в Западном Тибете и прочитал её вводные главы, он настолько ужаснулся, что выбросил весь текст в реку. Поэтому сейчас, за исключением нескольких сохранившихся выборочных строф, остальной перевод утерян. Таково было новое пуританство одиннадцатого столетия! В каноническом Танджуре будут найдены переводы других шайвитских текстов, относящиеся к снам, предзнаменованиям и так далее, а также большой шайвитский текст, посвященный астрологии, Свародайя Тантра (dByangs ‘char), однако считается, что эти тексты содержат скорее мирские науки (rig-gnas), чем сокровенную науку духовного освобождения. Можно ли доказать существование какой-либо ещё связи между упомянутой Тантрой и кашмирским шайвизмом, кроме этого загадочного термина kulaya, покажет только исчерпывающее изучение всего текста.

Шайвизм — поистине древнеерелигиозное движение в Индии. Бог Шива, — неизвестного, но несомненно до-Инодо-Европейского происхождения, — позднее стал отождествляться с ведическим божеством Рудрой. Одна из основных ранних Упанишад, Shevetopanishad, с её понятием Ишвары или Господа, видимо, связана с шайвитской традицией. Старейшие сектантские шайвитские тексты, известные как Шайвагамы, содержат описание культовых практик бога Шивы. Наиболее ранние систематические философские положения представлены Пашупата Сутрами, связанными с именем мудреца Лагулиши. Наиболее известная и широко распространённая система шайвитской философии, Шайва Сиддханта, пришла в Южную Индию в шестом или седьмом веке н.э., где она стала основной соперницей раннего Буддизма и Джайнизма. Североиндийские тексты, суммирующие менее систематичные Агамы, были переведены на тамильский, подобно знаменитому Тирумандираму Тирумулара (девятый век н.э.) Все эти формы шайвитской философии были плюралистичными, утверждающими предельную реальность трёх принципов: pati, paśu и paśa, что означает Бог, индивидуальные души и привязанность к циклу смерти и прерождения.

В то время как эти ранние формы Агамического Шайвизма, такие как Пашупата и Шайва Сиддхантха, определённо носят дуалистичный и теистичный характер, Кашмирскому Шайвизму присуще бескомпромиссное или мировоззрение монизма или адвайты. Он разделяет этот монистичный взгляд с Адвайта Ведантой Шанкарачарьи (восьмое столетие н.э.) и с бенгальской системой Шакта. Однако, здесь присутствует ключевое различие. Воззрение, которого придерживается Адвайта Веданта, известно как Майявада, иными словами утверждающее, что проявление разнообразия в мире просто является иллюзией (майя). Это подобно тому, как человек в темноте, увидев лежащую на дороге верёвку, принимает её за змею. Эта иллюзия не имеет онтологического статуса. Скорее, она представляет собой эпистемиологическую проблему. В системе Веданты предельная реальность известна как Брахман, и ничего другог не существует. Это воззрение, ассоциируемое с Кашмирским Шайвизмом и с Шактизмом, известно как Шактиведанта, в то время как Майе, или мировой иллюзии, во всём ее многообразии, присваевается определённый онтологический статус. Это многообразие является иллюзией в том смысле, что оно не обладает сокровенной или независимой реальностью, но оно тем не менее обладает разновидностью относительной реальности в том смысле, что оно представляет энергию или шакти Чит, или первозданной осознанности (санскр. citśakti). Таким образом, майя — это не просто ошибка восприятия, не просто принятие верёвки за змею; это не просто что-то пассивное, а нечто активное и динамичное, творческая энергия или Майяшакти, которая привносит разнообразие в проявленное. Здесь прослеживаются некоторые философские параллели с Дзогченом. Хотя тибетский термин rtsal — «энергия, потенциал, потенциальность» — никогда не толковался как шакти в текстах Дзогчена, воплощенные в этих двух терминах концепции достаточно сходны. Дзогченский термин rig-pa’i rtsal, «потенциал или энергия осознания» практически можно перевести как Vidyashakti, которая служит техническим термином, найденным в системах Шайва и Шакта. Этот термин обозначает сокровенную энергию в первозданной недуальной Осознанности, которая порождает многообразие проявлений. Также, термин для обозначения «проявления» или «внешности» (snang-ba, санскр. ābhāsa), найден в аналогичном контексте в обеих системах.

Кашмирский Шайвизм как оформленное движение, отдельное от более ранних форм дуалистчного Шайвизма, основанного на Шайвагамах, определённо возник вместе с Шива Сутрами Васугупты в Кашмире девятого столетия, если не раньше. Наблюдается ли здесь синхронность? Это произошло как раз в то время, когда Дзогчен развивался и распространялся в Тибете как среди буддистов, так и бонпо. Согласно традиции Ньингмапа историческое появление Дзогчена произошло раньше девятого столетия, принимая во внимание деятельность Гараба Дордже в Уддияне и Индии, и так далее; однако, девятое столетие, вероятно, было временем составления части или всего Kun-byed rgyal-po.

Но могло ли иметь место обратное влияние, из Тибета в Кашмир? Гора Кайлас в Западном Тибете — такое же святое место для последователей Шивы, как и для Бонпо традиции Zhang-zhung snyan rgyud. Почему же нужно всегда предполагать, что тибетцы заимствовали всё из Индии? Разве не имело место влияние в обратном направлении? Возможно, тибетские рассуждения в буддистских и бонских кругах повлияли на Шайвизм Кашмира. Известно, что одним из учителей Абхинавагупты, выдающегося ученого и широко образованного представителя этой кашмирской традиции, был буддистский мастер.

В других регионах существует по меньшей мере ещё один явный пример тибетского влияния на индуистский тантрический культ. В Бенгале существует система поклонников Кали, известная как Чиначара, традиция, которая считается принесённой в Бенгал мудрецом Васиштхой из страны Махачины. Название страны буквально означает «великий Китай», но в данном контексте явно обозначает Тибет. Согласно Тара Тантре, Васиштха молился возле реки богине Кали, прося её явить ему высшую форму её поклонения. Кали явилась ему в видении и сказала, что он должен пойти в Махачину и попросить об этом Будду. Здесь, разумеется, Будда здесь воспринимается как аватара или манифестация бога Вишну. Путешествуя в Махачину, или Тибет, мудрец обнаруживает Будду, сидящего в храме, пьющего вино, поедающего мясо и вовлечённого в эротические игры со своими консортами-Йогини. Васиштха поражен, ибо такое поведение прямо противоположно обязанностям, возложенным на правоверного священника-брахмана. Но, тем не менее, он получает от Будды передачу, состоящую из посвящения и инструкции, и возвращается с этим в Бенгал. Этот метод практики садханы известен как Чиначара, «практика из Махачины», и Кали в ней поклоняются как Таре, полагая её одной из десяти Махавидья, или аспектов богини. Чиначара классифицируется как Вамачара, «путь левой руки», по контрасту с Дакшиничарой, «путём правой руки», из-за использования в ритуалах пяти субстанций, известных как Панча-Макара: мясо (санскр. māmsa), вино (санскр. madana), рыба (санскр. mātsya), поджаренное зерно (санскр. mudrā) и половое соитие (санскр. maithuna). Эта практика очень схожа с Ганачакрапуджей и другими практиками, встречающимися в основном в Махайога Тантре и Ануттара Тантре.