Министерство образования Российской Федерации.
Государственное образовательное учреждение высшего
профессионального образования .
Ульяновский государственный технический университет .
Специальность: Теоретическая и прикладная лингвистика.
Порождение и понимание дискурса. Текстоцентрический vs. процедурный подход.
Выполнила: Волкова А.А.
студентка гр.Лд-41
Проверила: Андросова М.А.
Ульяновск 2004
1. Введение........................................................................................................3
2.Порождение и понимание дискурса..........................................................5
2.1. Краткая история дискурса................................................................ 5
2.2. Употребление термина дискурс........................................................7
2.3. Понятие дискурса в лингвистике................................................... 10
3. Текстоцентрический подход ...................................................................14
4. Процедурный подход.................................................................................15
5. Заключение..................................................................................................18
Список литературы.
Введение.
ДИСКУРС (фр. discours, англ. discourse, от лат. discursus 'бегание взад-вперед; движение, круговорот; беседа, разговор'), речь, процесс языковой деятельности; способ говорения. Многозначный термин ряда гуманитарных наук, предмет которых прямо или опосредованно предполагает изучение функционирования языка, – лингвистики, литературоведения, семиотики, социологии, философии, этнологии и антропологии. [7]
В последнее время в ряде гуманитарных и социальных наук возрос интерес к изучению связного текста, или дискурса. Интерес к проблеме, возникший на рубеже 1970-х гг., имеет давние истоки. Более 2000 лет назад в классической поэтике и риторике были разработаны различные модели текстов, относящихся к поэзии, драме, политике и праву (Weliek, 1955; Wimsatt & Brooks, 1957; Lausberg, 1960; Corbett, 1971). [5]
До начала 1970-х гг. американская лингвистика редко выходила за рамки предложения. Господствующая генеративно-трансформационная парадигма сосредоточивалась на фонологических, морфологических, синтаксических, позднее—на семантических структурах контекстно-свободных предложений или предложений, изолированных от текста, совершенно игнорируя раннюю основополагающую работу по анализу связного текста (Harris, 1952). Интерес к лингвистическому изучению дискурса проявляли в основном представители менее влиятельных школ, таких, как тагмемика (Pike, 1967; Grimes, 1975; Longacre, 1976), которые разрабатывали методы анализа дискурса, необходимые для полевых исследований бесписьменных языков. Европейская лингвистика, в особенности в Англии и Германии, оказалась более тесно связанной со структуралистской традицией, которая не стремилась к четкому соблюдению границ лингвистики вообще и предложения в частности (Наlliday, 1961; Hartmann, 1964; 1968; Harweg, 1968;[5]
Petofi, 1971; van Dijk, 1972; Dressler, 1972; Schmidt, 1973). И действительно, некоторые из этих исследований связного текста проводились на стыке грамматики, стилистики и поэтики (Leech, 1966; Crystal &Davy, 1969). Первоначально теоретические предположения, основанные на том, что грамматика должна объяснять системно-языковые структуры целого текста, превращаясь, таким образом, в грамматику текста, оставались декларативными и по-прежнему слишком близкими по своему духу генеративной парадигме. Однако вскоре и грамматика текста, и лингвистические исследования дискурса разработали более независимую парадигму, которая была принята и в Европе и в Соединенных Штатах (van Dijk, 1977a; [5]
Целью данной работы является изучение дискурса, его порождение и понимание, а также рассмотрение текстоцентрического и процедурного подхода .
Задача реферата заключается в изучении истории дискурса, употребление дискурса и понятие дискурса в лингвистике.
Основой для теоритической базы данной работы стали следующие авторы: Макаров М., Е.Б. Белова , Милевская Т . В. , Ф. Джонсон-Лэрд, Т. А. ван Дейк и В. Кинч и др.
| 2.Порождение и понимание дискурса. 2.1.Краткая история дискурсивного анализа. Среди предшественников дискурсивного анализа как особой научной дисциплины следует упомянуть по крайней мере две исследовательских традиции. Во-первых, это традиция этнолингвистических исследований, ориентированных на запись и анализ устных текстов разных языков; среди наиболее известных представителей этой традиции – школа американской этнолингвистики, основанная Францем Боасом. Во-вторых, это чешская лингвистическая школа, созданная Вилемом Матезиусом, которая возродила интерес к таким понятиям, как тема и коммуникативная организация текста[4] В 50-е годы ХХв. Эмиль Бенвенист, разрабатывая теорию высказывания, последовательно применяет традиционный для французской лингвистики термин discours в новом значении - как характеристику "речи, присваиваемой говорящим". Зелиг Харрис публикует в 1952 г. статью "Discourse analysis", посвящённую методу дистрибуции по отношению к сверхфразовым единствам. Т.о. эти два авторитетных учёных закладывают традицию тождественного обозначения разных объектов исследования: Бенвенист понимает под дискурсом экспликацию позиции говорящего в высказывании, в трактовке Харриса объектом анализа становится последовательность высказываний, отрезок текста, больший, чем предложение.[7] Первоначальная многозначность термина предопределила и дальнейшее расширение семантики. В 60-е годы Мишель Фуко, развивая идеи Бенвениста, в предлагает своё видение целей и задач дискурсивного анализа. По мнению Фуко и его последователей, приоритетным является установление позиции говорящего, но не по отношению к порождаемому высказыванию, а по отношению к другим взаимозаменяемым субъектам высказывания и выражаемой ими идеологии в широком смысле этого слова. Тем самым, для французской школы дискурс - прежде всего определённый тип высказывания, присущий определённой социально-политической группе или эпохе ("коммунистический дискурс"). Концепция Фуко, объединившая лингвистику с историческим материализмом, несмотря на очевидную близость методологии, не нашла отклика в советской науке о языке. Впрочем, и "харрисовское" понимание дискурса не стало популярным, хотя вполне согласовывалось с доминировавшим в те годы в советском языкознании структурно-семантическим подходом. Всё это тем более странно и потому, что именно во второй половине ХХ века возникло и утвердилось в трудах советских учёных такое направление, как грамматика (лингвистика) текста. Определяя лингвистические закономерности организации текста (И. Р. Гальперин, О. И. Москальская, З. Я. Тураева и др.), языковеды с необходимостью пришли к выводу как о недостаточности применяемого метода, так и о нечёткости и неоднозначности используемого терминологического аппарата (проблемы разграничения предложения и высказывания, текста и его единиц и т.п.). Более того, традиционный структурно-семантический подход не обладал достаточной объяснительной силой по отношению к таким ведущим характеристикам текста, как его цельность и связность. Невозможность сугубо лингвистического объяснения этих текстовых категорий вызывает рефлексию в отношении смежных областей знания : формулируется гипотеза о роли замысла создателя (Н. И. Жинкин), образа автора (И. И. Ковтунова). Очевидно, что подобная точка зрения согласуется с представлением Бенвениста о дискурсе как "речи, присваиваемой говорящим", но и эта дефиниция долгое время остаётся без должного внимания.[7] 2.2. Употребление термина «дискурс» Четкого и общепризнанного определения «дискурса», охватывающего все случаи его употребления, не существует, и не исключено, что именно это способствовало широкой популярности, приобретенной этим термином за последние десятилетия: связанные нетривиальными отношениями различные понимания удачно удовлетворяют различные понятийные потребности, модифицируя более традиционные представления о речи, тексте, диалоге, стиле и даже языке. Во вступительной статье к вышедшему на русском языке в 1999 сборнику работ, посвященных французской школе анализа дискурса, П.Серио приводит заведомо не исчерпывающий список из восьми различных пониманий, и это только в рамках французской традиции. Своеобразной параллелью многозначности этого термина является и поныне не устоявшееся ударение в нем: чаще встречается ударение на втором слоге, но и ударение на первом слоге также не является редкостью. [2] Наиболее отчетливо выделяются три основных класса употребления термина «дискурс», соотносящихся с различными национальными традициями и вкладами конкретных авторов. К первому классу относятся собственно лингвистические употребления этого термина, исторически первым из которых было его использование в названии статьи Дискурс-анализ американского лингвиста З.Харриса, опубликованной в 1952. В полной мере этот термин был востребован в лингвистике примерно через два десятилетия. Собственно лингвистические употребления термина «дискурс» сами по себе весьма разнообразны, но в целом за ними просматриваются попытки уточнения и развития традиционных понятий речи, текста и диалога. Переход от понятия речи к понятию дискурса связан со стремлением ввести в классическое противопоставление языка и речи, принадлежащее Ф. де Соссюру, некоторый третий член – нечто парадоксальным образом и «более речевое», нежели сама речь, и одновременно – в большей степени поддающееся изучению с помощью традиционных лингвистических методов, более формальное и тем самым «более языковое». С одной стороны, дискурс мыслится как речь, вписанная в коммуникативную ситуацию и в силу этого как категория с более отчетливо выраженным социальным содержанием по сравнению с речевой деятельностью индивида; по афористичному выражению Н.Д.Арутюновой, «дискурс – это речь, погруженная в жизнь». С другой стороны, реальная практика современного (с середины 1970-х годов) дискурсивного анализа сопряжена с исследованием закономерностей движения информации в рамках коммуникативной ситуации, осуществляемого прежде всего через обмен репликами; тем самым реально описывается некоторая структура диалогового взаимодействия, что продолжает вполне структуралистскую (хотя обычно и не называемую таковой) линию, начало которой как раз и было положено Харрисом. При этом, однако, подчеркивается динамический характер дискурса, что делается для различения понятия дискурса и традиционного представления о тексте как статической структуре. Первый класс пониманий термина «дискурс» представлен главным образом в англоязычной научной традиции, к которой принадлежит и ряд ученых из стран континентальной Европы; однако за рамками этой традиции о дискурсе как «третьем члене» соссюровской оппозиции давно уже говорил бельгийский ученый Э.Бюиссанс, а французский лингвист Э.Бенвенист последовательно использовал термин «дискурс» (discours) вместо термина «речь» (parole). [3] Второй класс употреблений термина «дискурс», в последние годы вышедший за рамки науки и ставший популярным в публицистике, восходит к французским структуралистам и постструктуралистам, и прежде всего к М.Фуко, хотя в обосновании этих употреблений важную роль сыграли также А.Греймас, Ж.Деррида, Ю.Кристева; позднее данное понимание было отчасти модифицировано М.Пешё и др. За этим употреблениями просматривается стремление к уточнению традиционных понятий стиля (в том самом максимально широком значении, которое имеют в виду, говоря «стиль – это человек») и индивидуального языка (ср. традиционные выражения стиль Достоевского, язык Пушкина или язык большевизма с такими более современно звучащими выражениями, как современный русский политический дискурс или дискурс Рональда Рейгана). Понимаемый таким образом термин «дискурс» (а также производный и часто заменяющий его термин «дискурсивные практики», также использовавшийся Фуко) описывает способ говорения и обязательно имеет определение – КАКОЙ или ЧЕЙ дискурс, ибо исследователей интересует не дискурс вообще, а его конкретные разновидности, задаваемые широким набором параметров: чисто языковыми отличительными чертами (в той мере, в какой они могут быть отчетливо идентифицированы), стилистической спецификой (во многом определяемой количественными тенденциями в использовании языковых средств), а также спецификой тематики, систем убеждений, способов рассуждения и т.д. (можно было бы сказать, что дискурс в данном понимании – это стилистическая специфика плюс стоящая за ней идеология). Более того, предполагается, что способ говорения во многом предопределяет и создает саму предметную сферу дискурса, а также соответствующие ей социальные институты. Подобного рода понимание, безусловно, также является в сильнейшей степени социологическим. По сути дела, определение КАКОЙ или ЧЕЙ дискурс может рассматриваться как указание на коммуникативное своеобразие субъекта социального действия, причем этот субъект может быть конкретным, групповым или даже абстрактным: используя, например, выражение дискурс насилия, имеют в виду не столько то, как говорят о насилии, столько то, как абстрактный социальный агент «насилие» проявляет себя в коммуникативных формах – что вполне соответствует традиционным выражениям типа язык насилия. [3] Существует, наконец, третье употребление термина «дискурс», связанное прежде всего с именем немецкого философа и социолога Ю.Хабермаса. Оно может считаться видовым по отношению к предыдущему пониманию, но имеет значительную специфику. В этом третье понимании «дискурсом» называется особый идеальный вид коммуникации, осуществляемый в максимально возможном отстранении от социальной реальности, традиций, авторитета, коммуникативной рутины и т.п. и имеющий целью критическое обсуждение и обоснование взглядов и действий участников коммуникации. С точки зрения второго понимания, это можно назвать «дискурсом рациональности», само же слово «дискурс» здесь явно отсылает к основополагающему тексту научного рационализма – Рассуждению о методе Р.Декарта (в оригинале – «Discours de la méthode», что при желании можно перевести и как 'дискурс метода'). Все три перечисленных макропонимания (а также их разновидности) взаимодействовали и взаимодействуют друг с другом; в частности, на формирование французской школы анализа дискурса 1970-х годов существенно повлияла публикация в 1969 французского перевода упомянутой работы З.Харриса 1952. Это обстоятельство дополнительно усложняет общую картину употребления термина «дискурс» в гуманитарных науках. Кроме того, следует иметь в виду, что этот термин может употребляться не только как родовой, но и применительно к конкретным образцам языкового взаимодействия, например: Длительность данного дискурса – 2 минуты. [3] 2.3. Понятие дискурса в лингвистике. Как уже отмечалось, термин «дискурс», как он понимается в современной лингвистике, близок по смыслу к понятию «текст», однако подчеркивает динамический, разворачивающийся во времени характер языкового общения; в противоположность этому, текст мыслится преимущественно как статический объект, результат языковой деятельности Иногда «дискурс» понимается как включающий одновременно два компонента: и динамический процесс языковой деятельности, вписанной в ее социальный контекст, и ее результат (т.е. текст); именно такое понимание является предпочтительным. Иногда встречающиеся попытки заменить понятие дискурса словосочетанием «связный текст» не слишком удачны, так как любой нормальный текст является связным. [10] Чрезвычайно близко к понятию дискурса и понятие «диалог» Дискурс, как и любой коммуникативный акт, предполагает наличие двух фундаментальных ролей – говорящего (автора) и адресата. При этом роли говорящего и адресата могут поочередно перераспределяться между лицами – участниками дискурса; в этом случае говорят о диалоге. Если же на протяжении дискурса (или значительной части дискурса) роль говорящего закреплена за одним и тем же лицом, такой дискурс называют монологом. Неверно считать, что монолог – это дискурс с единственным участником: при монологе адресат также необходим. В сущности, монолог – это просто частный случай диалога, хотя традиционно диалог и монолог резко противопоставлялись. [4] Вообще говоря, термины «текст» и «диалог» как более традиционные обросли большим количеством коннотаций, которые мешают их свободному употреблению. Поэтому термин «дискурс» удобен как родовой термин, объединяющий все виды использования языка. Некоторые направления исследовательской мысли и некоторые результаты, связанные с более традиционными понятиями «текст» и «диалог», рассматриваются в соответствующих статьях. Большинство общих и наиболее актуальных вопросов рассматривается в рамках данной статьи. [8] Поскольку структура дискурса предполагает наличие двух коренным образом противопоставленных ролей – говорящего и адресата, постольку сам процесс языкового общения может рассматриваться в этих двух перспективах. Моделирование процессов построения (порождения, синтеза) дискурса – не то же самое, что моделирование процессов понимания (анализа) дискурса. В науке о дискурсе выделяются две различные группы работ – те, которые исследуют построение дискурса (например, выбор лексического средства при назывании некоторого объекта), и те, которые исследуют понимание дискурса адресатом (например, вопрос о том, как слушающий понимает редуцированные лексические средства типа местоимения он и соотносит их с теми или иными объектами). Кроме того, есть еще третья перспектива – рассмотрение процесса языкового общения с позиций самого текста, возникающего в процессе дискурса (например, местоимения в тексте можно рассматривать безотносительно к процессам их порождения говорящим и понимания адресатом, просто как структурные сущности, находящиеся в некоторых отношениях с другими частями текста). [4] Междисциплинарное направление, изучающее дискурс, а также соответствующий раздел лингвистики называются одинаково – дискурс[ив]ным анализом (discourse analysis) или дискурс[ив]ными исследованиями (discourse studies). Хотя языковое взаимодействие на протяжении веков было предметом таких дисциплин, как риторика и ораторское искусство, а затем – стилистики и литературоведения, как собственно научное направление дискурсивный анализ сформировался лишь в последние десятилетия. Произошло это на фоне господствовавшей в лингвистике на протяжении большей части 20 в. противоположно направленной тенденции – борьбы за «очищение» науки о языке от изучения речи. Ф. де Соссюр считал, что истинный объект лингвистики – языковая система (в противоположность речи), Н.Хомский призвал лингвистов изучать языковую «компетенцию» и абстрагироваться от вопросов употребления языка. В последнее время, однако, познавательные установки в науке о языке начинают меняться и набирает силу мнение, в соответствии с которым никакие языковые явления не могут быть адекватно поняты и описаны вне их употребления, без учета их дискурсивных аспектов. Поэтому дискурсивный анализ становится одним из центральных разделов лингвистики. [5] Дискурс, как и другие языковые сущности (морфемы, слова, предложения) устроен по определенным правилам, характерным для данного языка. Факт существования языковых правил и ограничений часто демонстрируется с помощью негативного материала – экспериментальных языковых образований, в которых правила или ограничения нарушаются. В качестве примера небольшого образца дискурса, в котором есть такие нарушения, рассмотрим рассказ Даниила Хармса Встреча из цикла «Случаи». «Вот однажды один человек пошел на службу, да по дороге встретил другого человека, который, купив польский батон, направлялся к себе восвояси. Вот собственно, и все». [2] «Погруженность в жизнь» этого текста, превращающая его в некоторый дискурс, заключается в том, что он предложен читателям в виде рассказа; между тем ряд важных принципов построения рассказа, которые обычно не осознаются носителями языка, но которыми они хорошо владеют, в этой миниатюре Хармса нарушены (в порядке особого художественного приема, разумеется). Во-первых, в нормальном рассказе должен быть фрагмент, который именуется кульминацией. В рассказе же Хармса есть только завязка, за которой сразу следует заключительная фраза (кода). Во-вторых, адресат рассказа должен понимать, какова была коммуникативная цель рассказчика, для чего он рассказывал свой рассказ (для того, чтобы проиллюстрировать некоторую истину, или для того, чтобы сообщить интересную информацию и т.д.). Ничего этого из рассказа Хармса не ясно. В-третьих, участники повествования обычно должны упоминаться многократно и выполнять некоторую последовательность действий; такие участники называются протагонистами рассказов. В данном случае рассказ завершается, едва только рассказчик успел ввести участников. Принципы построения рассказа, нарушенные здесь, не являются абсолютно жесткими – напротив, это мягкие ограничения. Поэтому, когда они нарушаются, в результате возникает не непонятный текст, а комический эффект. Однако именно наличие комического эффекта показывает, что существуют некоторые глубинные принципы построения дискурса. Обнаружение этих принципов и составляет цель дискурсивного анализа. 3.Тескстоцентрический подход на примере программной системы предназначенной для построения и управления коллекциями электронных текстов исторических источников. [11] |
В данной работе ставилась следующая исследовательская цель - разработка модели текста в ориентации на исторический текст: Ни одна из известных программ не смогла реализовать модель текста и подходы, которые были бы полностью адекватны целям исторического исследования. Строго говоря, само существование "исторического текста" как самостоятельного понятия и необходимости в специальных подходах к его обработке может отвергаться на том основании, что историки используют или могут использовать те же тексты, что и специалисты других предметных областей. И хотя это действительно верно в том, что касается формального описания типов и структур текстов, практические потребности исторического исследования делают такой подход мало эффективным. Белов полагает, что специфика исторического текста существует и обусловлена именно тем, что их используют историки . Основной предмет интереса лингвистики - раскрытие смысла сообщения, "зашифрованного" с использованием определенной языковой системы. При этом неявно предполагается существование фиксированных реалий, о которых может идти речь. В противном случае задача извлечения "истинного" смысла была бы не решаемой. Филология концентрирует внимание на свойствах текста как такового, взаимной обусловленности этих свойств и, иногда, на их вариациях во времени и социо-культурном пространстве. Характерной чертой задач информационного поиска является подход к тексту как к массиву сведений из определенной предметной области, элементы которого - ключевые слова - играют роль дескрипторов содержания. [4]