Внутригосударственные правовые коллизии подразделяются на:
· интерлокальные (территориальные) коллизии – коллизии между правовыми системами отдельных территориальных единиц, имеющих автономные правовые системы в рамках одного государства;
· интерперсональные коллизии – внутригосударственные коллизии между кодифицированным законодательством и системами обычного племенного или религиозного права. Возникают преимущественно в развивающихся странах (право бывших метрополий коллизирует с местным правом) или странах, правовая система которых построена на религиозных началах. Различное по содержанию право применяется в зависимости от религиозной или племенной принадлежности лица;
· коллизии между отдельными источниками права одного и того же
государства – это могут быть коллизии между источниками, имеющими разную юридическую силу, равными по силе источниками права принятыми в разное время, между источниками внутригосударственного права и международными договорами данного государства и пр. Любое государство устанавливает собственную систему правил по разрешению таких коллизий [17, с.48].
Теперь рассмотрим классификацию юридических коллизий, предложенную Н. И. Матузовым [14, с.227].
1. Прежде всего, юридические коллизии можно подразделить на шесть родовых групп: 1) коллизии между нормативными актами или отдельными правовыми нормами; 2) коллизии в правотворчестве (бессистемность, дублирование, издание взаимоисключающих актов); 3) коллизии в правоприменении (разнобой в практике реализации одних и тех же предписаний, несогласованность управленческих действий); 4) коллизии полномочий и статусов государственных органов, должностных лиц, других властных структур и образований; 5) коллизии целей (когда в нормативных актах разных уровней или разных органов закладываются противоречащие друг другу, а иногда и взаимоисключающие целевые установки); 6) коллизии между национальным и международным правом.
2. Коллизии между законами и подзаконными актами. Разрешаются в пользу законов, поскольку они обладают верховенством и высшей юридической силой. Особенность данных противоречий в том, что они носят наиболее распространенный, массовый характер и причиняют интересам государства и граждан наибольший вред. Причем общий объем подзаконных актов продолжает расти.
3. Коллизии между Конституцией и всеми иными актами, в том числе законами. Разрешаются в пользу Конституции.
Ст. 112 Конституции Республики Беларусь гласит: «Если при рассмотрении конкретного дела суд придет к выводу о несоответствии нормативного акта Конституции, он принимает решение в соответствии с Конституцией и ставит в установленном порядке вопрос о признании данного нормативного акта неконституционным» [3].
Конституция – основной закон любого государства, поэтому обладает бесспорным и абсолютным приоритетом. Это – закон законов.
4. Наконец, могут быть коллизии между национальным (внутригосударственным) и международным правом.
Что касается этого вида юридических коллизий, то анализ литературы в рамках курсовой работы показал следующее.
Основные принципы коллизионно-правового регулирования в России и Беларуси схожи. Однако, несмотря на то, что в основе развития коллизионного регулирования в этих государствах лежали одни и те же ориентиры (Основы гражданского законодательства СССР 1991 г., Модель Гражданского кодекса для государств – участников СНГ), оно содержит уже некоторые отличия.
Так, Н. И. Матузов отмечает, что приоритет имеют международные нормы. Особенно это касается гуманитарной сферы [14, с.227].
В ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации говорится: «Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора» [4].
Конституция Республики Беларусь не содержит прямого указания о месте международных договоров в системе нормативных актов республики.
Как справедливо заметил Г. А. Василевич, «в нашем законодательстве нет общей формулировки, согласно которой международные договоры, заключенные в соответствии с конституционной процедурой, составляют неотъемлемую часть республиканского законодательства» [8, с.10].
Отметим, что ч. 5 ст. 116 Конституции Республики Беларусь содержит указание о том, что Конституционный суд определяет «соответствие законов, декретов, указов Президента, международных, договорных и иных обязательств Республики Беларусь Конституции и международно-правовым актам, ратифицированным Республикой Беларусь» [3].
Представляется, однако, что на основании только этого положения Конституции преждевременно делать вывод о безусловном приоритете норм ратифицированных международных договоров над внутренним законодательством республики. Действительно, «государство, все его органы и должностные лица действуют в пределах Конституции и принятых в соответствии с ней актов законодательства» (ч. 2 ст. 7 Конституции РБ), «суды осуществляют правосудие на основании Конституции и принятых в соответствии с ней иных нормативных актов» (ч. 1 ст. 112 Конституции РБ) [3].
Как видим, Конституция определила закрытый перечень нормативных актов, обязательных для исполнения национальными органами Беларуси. В данных нормах упоминание о международных договорах отсутствует. Поэтому трудно согласиться с высказанным мнением, что правотворческие и правоприменительные органы при принятии решений обязаны руководствоваться нормами международных договоров, и при выявлении расхождений между вступившим в силу международным договором и иными правовыми актами суд (общий и хозяйственный) при рассмотрении конкретного дела должен принять решение в соответствии с международным договором [12, с.225].
Таким образом, как отмечает И. Салеев, в республике фактически существует две иерархии нормативных актов: одна предназначена для Конституционного суда (предусматривает приоритет ратифицированных международных договоров над законами, декретами, указами), другая — для всех остальных органов и должностных лиц государства (в соответствии с ней приоритет международных договоров отсутствует) [18, с.6].
На это противоречие указывают и видные юристы-международники.
Л. В. Павлова, например, делает вывод, что «налицо явное несоответствие между положениями законодательства, допускающего непосредственное применение норм международного права, и отсутствием конституционных полномочий у национальных судов их применять» [16, с.7].
Г. А. Василевич констатирует, что «в настоящее время суды практически не выносят решения со ссылками на нормы Конституции и международных договоров» [8, с.88].
Очевидно, что существует внутреннее противоречие между конституционными нормами. Представляется, что решить его можно лишь путем толкования соответствующих статей Конституции.
Как было показано выше, Конституция Республики Беларусь не содержит прямого и однозначного указания на место международных договоров в иерархии нормативных актов республики. Этот пробел восполнен иным законодательством. В соответствии со ст. 20 Закона Республики Беларусь «О нормативных правовых актах Республики Беларусь» и ст. 15 Закона «О международных договорах Республики Беларусь» нормы права, содержащиеся в международных договорах Республики Беларусь, вступивших в силу, имеют силу того нормативного правового акта, которым выражено согласие Республики Беларусь на обязательность для нее соответствующего международного договора [1; 2].
Если исходить из буквального толкования этой нормы, можно прийти к выводу, что международные договоры приравнены по своей юридической силе к закону – если соответствующий договор подлежит ратификации парламентом (ратификация осуществляется в виде закона), указу – если для вступления договора в силу для Республики Беларусь достаточно его подписания Президентом республики, либо к постановлению правительства - если для вступления договора в силу необходимо только решение правительства. В случае коллизии между нормативными правовыми актами субъекты правоотношений обязаны руководствоваться нормой акта, обладающего более высокой юридической силой. В случае коллизии между нормативными правовыми актами, обладающими равной юридической силой, действуют положения акта, принятого позднее.
Из буквального толкования вышеприведенных положений следует также, что нормы, содержащиеся в международных договорах, не обладают безусловным приоритетом над нормами, содержащимися в иных нормативных актах, действующих на территории республики. Отсюда напрашивается вывод, что действие норм международного договора на территории республики может быть прекращено путем принятия нового закона, декрета или указа. В случае коллизии между нормами международного договора и нормами закона, декрета или указа будет действовать норма более позднего по времени принятия акта [18, с.8].
Итак, подводя итоги вышесказанному, можно сделать следующие выводы:
1. Несмотря на то, что Конституция Республики Беларусь теоретически допускает верховенство ратифицированных международных договоров над внутренним законодательством, на практике наблюдается обратная ситуация, что стало возможным из-за внутренней противоречивости и несовершенства норм Конституции и других нормативных правовых актов республики.
2. Поскольку международные договоры приравнены по своей юридической силе к актам законодательства, которыми выражено согласие Республики Беларусь на обязательность для нее соответствующего международного договора, представляется необходимым определить иерархическое соотношение между этими актами национального законодательства. К сожалению, данный вопрос не получил однозначного разрешения в рамках правовой системы Беларуси.