Как пишет В. Н. Катасонов, «мировоззренческая схема в национальной идее всегда выражает сверхрациональное, усвоенное нацией на протяжении всего ее исторического существования представление о смысле сущего вообще, о мировых закономерностях, о Логосе, правящем миром, и о месте данной нации в этом упорядоченном мировом Космосе» [12].
1.2. Философы конца XIX – XX в.в. о «русской идее»
Считается, что автором термина «русская идея» является Ф. М. Достоевский. В объявлении о подписке на журнал «Время» в 1861 году он писал: «Мы знаем, что не оградимся уже теперь китайскими стенами от человечества. Мы предугадываем, что характер нашей будущей деятельности должен быть в высшей степени общечеловеческий, что "русская идея", может быть, будет синтезом всех тех идей, которые с таким упорством, с таким мужеством развивает Европа в отдельных своих национальностях» [9, с. 131].
Главные носители «русской идеи», по мнению исследователя А. В. Гулыги, – Ф. М. Достоевский, В. С. Соловьев, Н. Ф. Федоров. Их предшественники – Н. М. Карамзин, А. С. Хомяков. Их последователи – В. В. Розанов, Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, С. Л. Франк, Н. О. Лосский, Л. П. Карсавин, И. А. Ильин, Б. П. Вышеславцев, П. А. Флоренский, А. Ф. Лосев и др. [7].
В данной работе мы рассмотрим взгляды на «русскую идею» философов: В. С. Соловьева, Н. А. Бердяева, И. А. Ильина и неуказанного А. В. Гулыгой Н. Я. Данилевского.
В 1888 г. В. С. Соловьев выступил с лекцией с призывом к объединению христианских конфессий. Лекция была выпущена под названием «Русская идея». Философ писал, что «"русская идея" не имеет в себе ничего исключительного и партикуляристического, что она представляет собой лишь новый аспект самой христианской идеи, что для осуществления этого национального призвания нам не нужно действовать против других наций, но с ними и для них» [22].
Другой известный философ к. XIX – н. ХХ в.в. Н. А. Бердяев является автором книги «Русская идея», в которой он говорит о «братстве народов, искании всеобщего спасения». То есть, таким образом, он не выделяет какую-то особенную, непохожую на идею других народов «русскую идею». Окончательной формулировкой Бердяева «русской идеи» является фраза «все ответственны за всех» [4].
И. А. Ильин считает, что «русская культура есть дитя исторических катастроф» [11]. Войны, далеко не всегда успешные, обрушивались на Россию постоянно. Москва подвергалась поджогам татар, поляков, французов, но, как феникс, возникала из собственного пепла и вновь расцветала. Он говорит о «русской идее» как об идее всеобщего спасения, говорит о том, что родилась она из катастрофического прошлого нашей страны.
А. В. Гулыга, рассматривая позицию И. А. Ильина, свел ее к следующему: «Опыт России преодолевать беду важен для всех. Точнее, – для тех, кто эту беду предчувствует и убежден, что ее можно избежать. Для тех, кто полагает, что пока растет производство и благополучно работает полиция, ничего дурного не произойдет, для тех "русская идея" не существует» [7].
Если понятие «русская идея» ввел Ф. М. Достоевский, то сама она появилась, как считают некоторые исследователи, в начале XIX века. В. М. Межуев, в частности, пишет: «После победы над Наполеоном Россия оказалась втянутой в самую гущу европейской политики, обрела значение одной из самых влиятельных политических сил на европейском континенте. Это побудило мыслящих русских людей задуматься об отношении России к Европе, о том, что их связывает и разделяет между собой. Именно тогда впервые заговорили о "русской идее"» [15]. Следует отметить тот факт, что именно к этому периоду относится полемика западников и славянофилов. Последние, как правило, и были авторами различных концепций «русской идеи».
Славянофилы очерчивали принципиальную разницу своего и «западнического» видения взаимоотношений Запада и России. В то же время, славянофилы выдвинули идею о необходимости преодоления антагонистичности России и Запада. Однако это должно было произойти под духовным предводительством России, «чтобы те начала жизни, которые хранятся в учении Святой Православной Церкви... господствуя над просвещением европейским и не вытесняя его, но, напротив, обнимая его своею полнотою, дали ему высший смысл и последнее развитие» [7].
Рассмотрим также позицию идеолога панславизма Н. Я. Данилевского, который в своей книге «Россия и Европа», написанной в 1868 г., после поражения России в Крымской войне и реформ 60-х г.г. XIX в., развил до предела славянофильскую идею своеобразия России. Отвергая идею насильственной европеизации России, которым, по его мнению, подобали все русские правители, Данилевский видел в славянстве особый культурно-исторический тип, наделенный возвышенными, истинно христианскими чертами. Он говорил: «Самый характер русских и вообще славян, чуждый насильственности, исполненный мягкости, покорности, почтительности, имеет наибольшую соотнесенность с христианским идеалом» [8].
По мнению Данилевского, особый драматизм отношений с Европой в полной мере проявился в деятельности Петра Великого. «Познакомившись с Европой, – писал Данилевский о Петре, – он, так сказать, влюбился в нее и захотел сделать Россию Европою... Если Европа внушала Петру страстную любовь, страстное увлечение, то к России он относился двояко. Он вместе и любил и ненавидел ее. Любил он в ней собственно ее силу и мощь, которую не только предчувствовал, но уже сознавал, любил в ней орудие своей воли и своих планов, любил материал для здания, которое намеревался возвести по образу и подобию зародившейся в нем идеи под влиянием европейского образца; ненавидел же самые начала русской жизни – самую жизнь эту как с ее недостатками, так и с ее достоинствами» [8].
А. В. Гулыга, исследовав мнения философов XIX в., пришел к следующему выводу: «…"Русская идея" – это предчувствие общей беды и мысль о всеобщем спасении. Она родилась в России, но опиралась на западную, прежде всего немецкую философскую культуру. Ее источники: русский исторический опыт, православная религия, немецкая диалектика. "Русская идея" имела целью объединить человечество в высокую общность, преобразовать в фактор космического развития. Сегодня "русская идея" (порой – под другими именами) возрождается, наполняя особым смыслом наше потускневшее автомобильно-электронное бытие» [7].
1.3. Поиски «русской идеи» сегодня
Поиск русской национальной идеи начался в конце 90-х г.г. XX в., во второе президентство Б. Н. Ельцина. Россия в это время – демонтированное государство, «смесь среды обитания, зоны выживания и территории свободной охоты» [5]. Быстрому развалу страны предшествовал быстрый развал идеи народно-государственного единства в умах населения. Между «олигархами» и простым народом оказалась пропасть, которая росла, и в нее «сползала» страна. Перед государством предстала проблема: кем править, если в него перестают верить? Местная власть отделялась от центральной, которая переставала быть авторитетом. Власть решила и передала устами президента страны то, что страну пора спасать от распада, что нужна «национальная идея».
А. В. Гулыга так охарактеризовал данный период: «Сегодня родина в беде. Как и три с половиной века назад, Россия ввергнута в смуту. Народ бедствует, страна расчленена и подавлена иноземцами и мнимыми русскими (говорят и пишут по-русски, а мыслят и ведут себя как враги России). В ходу иноземные деньги, на экране – чужая речь. Преступно расточаются наши богатства. Живем, как в условиях оккупации. Чего фашисты не добились силой оружия, навязано нам силой денег и антинациональной политикой. Люди озлоблены и развращены» [7].
Далее рассмотрим некоторые формулировки «русской идеи», созданные в период 1990 – 2010 годов.
А. В. Гулыга определил «русскую идею» как спасение: «Спасти Россию может только национальное возрождение и сплочение. Нас много. Мы – большинство в стране. Неужели нам не найти общую программу действий? Мы – русские. Россия – это не только Великороссия, Малороссия и Белоруссия, но также и Новороссия, Червонная Русь, казачьи земли на юге и востоке, земли, освоенные русским трудом и не уступленные по договору другому государству (как была продана Аляска). Все территориальные акты коммунистов и посткоммунистов, искромсавшие Россию, незаконны и недействительны» [7].
В своих исследованиях автор данной концепции предстает противником Советского Союза и сторонником досоветской России: «В русской идее нет стремления утвердить свою исключительность и покорить другие народы. Социальные порядки, насаждавшиеся Сталиным от имени русского народа и силою русского оружия, противоречили духу русской культуры и историческим традициям России. Пришла пора вернуться к истокам».
В. О. Авченко вывел свою теорию «русской идеи»: «На основе совокупного государственно-национально-нравственного сознания и должна вырабатываться объективная, органичная народная идеология. Она состоит из трех основных частей: нравственное сознание, национальное сознание и государственное сознание. Православие как свободное нравственное учение о Боге, национализм не колониального, а соборного характера. Заметим, что особенности русского национализма и русского империализма естественно вытекают из духа православия: свободное единение (соборность), терпимость к чужому обычаю, но готовность любой ценой защищать свой, нравственное понимание роли государства и венца правителя. Цельное сочетание религиозного, национального и государственного сознания – и есть "Русская идея", о которой столько говорят и спорят» [1].