Б.Н. Миронов. Социальная история России периода империи (XVIII-начало XX в.) т.1. Д.Б.: Санкт-Петербург. 1999. Стр. 99-100.
Из истории законодательства в России. Уложение 1649 г.
«Итогом законотворчества XVI – первой половины XVII в. явилось новое Уложение принятое в 1649 г. на Земском соборе, - первый универсальный свод законов России, который заключал в себе законодательство, относящееся ко всем отраслям права того времени. Уложение было доступно населению и известно ему. За вторую половину XVII в. оно было дважды напечатано весьма значительным для своего времени тиражом в 2400 экземпляров, разослано во все государственные учреждения и стало твёрдым юридическим основанием для государственного управления. В уложении был провозглашён принцип всеобщего и равного подчинения суду и закону. Введение единого для всей страны и напечатанного кодекса законов сделало возможным унификацию и упорядочение правовых норм, а также судоустройства и судопроизводства на территории всего государства. И, как показали исследования историков, все сферы жизни русского общества развивались во второй половине XVII в. в полном соответствии с правовыми нормами Уложения.»
Б.Н. Миронов. Социальная история России периода империи (XVIII-начало XX в.) т.1. Д.Б.: Санкт-Петербург. 1999. Стр.123.
Освоение Сибири русскими.
“За считанные десятилетия русский народ освоил колоссальные, хотя и малонаселённые пространства на востоке Евразии, сдерживая при этом агрессию Запада. Включение в Московское царство огромных территорий осуществлялось не за счёт истребления присоединяемых народов или насилия над традициями и верой туземцев. а за счёт комплиментарных контактов русских с аборигенами или добровольного перехода народов под руку московского царя. Таким образом колонизация Сибири не похожа ни на истребление североамериканских индейцев англосаксами, ни на работорговлю осуществлявшуюся французскими и португальскими авантюристами, ни на эксплуатацию яванцев голландскими купцами. А ведь в пору этих “деяний” и англосаксы, и французы, и португальцы, и голландцы у же пережили век Просвещения и гордились своей “цивилизованностью”.
Л.Гумилёв. От Руси до России. Очерки по русской истории. М. “Дрофа” 1996, стр. 294.
“Сосуществование их (народов Сибири) с поселениями русских трудовых людей, увеличение общей численности нерусского населения за это время (конец ХYI до ХYIII в. включительно) - факты, доныне никем не опровергнутые. Одного этого достаточно для того, чтобы сделать вывод о неантогонистичности встретившихся на восточных окраинах социальных отношений русского и местного населения. Автор далёк от мысли представлять эти отношения в идилическом свете, лишёнными внутренних противоречий и внешних их проявлений, не всегда бескровных и мирных. Можно было бы привести в дополнение к известным немало новых фактов свидетельствовавших о захватах ясачных угодий русскими новопоселенцами, о жалобах местных жителей на сокращение возможностей охотничье промыслового хозяйства в связи с этим. Такое хозяйство как известно, требовало во много раз больше площадей, чем земледельческое. Но малочисленность и разбросанность аборигенов на огромных, крайне слабо заселённых пространствах сводило до минимума всевозможные коллизии на хозяйственной почве. Не думаем, чтобы приукрашивали действительность крестьяне Краснопольской слободы в одной из своих челобитных, когда писали, что после поселения окрестные выгуличи “на озёра и на истоки рыбу ловить пускали и в лесе тетерь ловить пускали же, спон и запрету с ними не бывало, жили в совести.
А.А. Преображенский. Урал и Западная Сибирь в конце ХYI- начале ХYIII века. М.1972, с.167-168.
Народная жизнь. Быт. Повседневность.
Из истории Русской православной Церкви. Единогласие в церковной службе.
«Церковный устав, введённый в Русскую церковь. Был позаимствован из восточных, самых строгих монастырей; там он применялся только в монастырях, у нас же его ввели, кроме того, в приходских церквах. Согласно этому уставу, необходимо было вычитать и пропеть без всяких пропусков всё, что в нём полагалось. Церковная служба поэтому была очень длинная, утомительная, и во внимание к немощам мирских людей. Ради снисхождения к их житейским заботам, стали совершать её разом, несколькими голосами: стали употреблять многогласие, т.е. единовременно петь положенное по уставу в несколько голосов сразу: «Один пел, другой в это время читал, третий говорил эктении или возгласы, или читали сразу в несколько голосов и каждый своё особое, не обращая внимания на других, и даже стараясь перекричать». Устав при этом, действительно, соблюдался полностью, в нём ничего не пропускалось, но такая служба вместо назидания приучала к механическому, бессмысленному отправлению. «Многие из народа стали смотреть на посещение церкви, как на одну формальность, и не только во время богослужения держали себя крайне непристойно, что чуть ли не сделалось общим правилом, но и старались ходить в те именно церкви, где служба, ради многогласия, совершалась с особой скоростью. Со своей стороны, духовенство, желая заманить в свои храмы побольше народу, доводило скорость церковных служб до крайности, дозволяя в храме читать единовременно голосов в шесть и больше» (Каптерев). Введённое Никоном единогласие удлинило церковную службу, зато сделало её благопристойнее и осмысленнее.
Церковное пение было т. наз. хомовое, или раздельноречное: каждый слог намеренно растягивался и между слогами вставлялось, с той же целью, по два слога: хомо, что сильно искажало форму слова, затрудняя его понимание. Например, слово «благослови» пелось: бла-хомо-гохомо-слохомо-ви. Вместо раздельного пения Никон ввёл наречное – то, что теперь в обиходе в наших церквах – более красивое и натуральное.»
Евгений Шмурло. История России (IX-XX вв.) М.: Аграф, 1999. Стр.341 – 342
Родственные связи наших предков.
«Зная, кто твои деды, прадеды, в каком родстве находишься с другими людьми, каждый из нас обретает как бы живую связь с историей. Мы уже говорили, что история - прежде всего наука о людях.Поэтому столь значима та отрасль, которую называют гениалогией, то есть изучением родословий.
Для историка-исследователя данные гениалогии - неоценимый источник. Они способствуют ориентации в безбрежном море имён исторических деятелей. Прослеживая родословные связи того или иного лица, учёный облегчает себе решение многих задач, отыскивает подходы к разгадке сложных вопросов.Знания прошлого становятся более полнокровными, зримыми.
Раннее родственные связи играли куда большую роль, чем теперь. Знали и помнили таких родичей, которых можно было бы назвать “девятой водой на киселе”. Более того, в расчёт шло и некровное родство: крестили ребёнка - крестный отец и мать почитались в родстве, женились на сёстрах - становились шуринами, как царь Фёдор (сын Ивана Грозного) и Борис Годунов.
Не удивительно, что российское дворянство, веками ревниво наблюдая за своими родословными, оказалось в конечном счёте связанным в той или иной степени узами родства.
Каждый современный человек носит имя, отчество и фамилию. Однако вряд ли все знают, что имена и фамилии - тоже исторического происхождения. И до них исследователям есть дело.
Обращаясь к ранним векам отечественной истории, мы наталкиваемся на такие факты, которые могут озадачить несведущего человека. Кто не знает великого князя киевского Ярослава Мудрого? А он был наделён вторым именем - Фёдор, под которым значится в ряде источников. Дело тут в том, что после введения христианства старославянские имена должны были заменяться на новые. Все дни года были расписаны по “святым угодникам”. Их имена записывались в святцы. Новорождённого обычно нарекали именем соответствующего дню его появления святого.
Случается, что знание состава родни того или иного исторического деятеля служит существенным подспорьем в датировке событий, выяснении хитросплетения обстоятельств.
Гениалогические разыскания позволили исследователям разрешить одну нелёгкую задачу из истории Смутного времени начала ХYII века.
Кузьма Минин, герой освободительной борьбы русского народа против польско-литовских интервентов, известен всем. В документах тех лет, очень плохо сохранившихся, отрывочных, говорится о торговом человеке Нижнего Новгорода Кузьме Захарьевиче Минине по прозвищу Сухорук. Его некоторые историки отождествляли с предводителем народного ополчения. Так было записано и в некоторых летописях. Эти сведения вошли и в школьные учебники.
Дальнейшее изучение источников, в том числе имеющих прямое отношение к родителям и деду славного нижегородца, показало, что тогда жили и действовали... два Кузьмы Минина! У второго отчество было Анкудинович, а фамилия произошла от имени деда - Мини, он тоже был торговым человеком.
Наконец установили, что герой освободительной борьбы не Кузьма Захарьевич, а Кузьма Анкудинович.
Весьма интересен и вместе с тем сложен вопрос о происхождении фамилий. Он тоже напрямую связан с нашим прошлым.
Слово “фамилия” - сравнительно недавно вошло в обиход. Для простолюдинов длительное время ограничивались именем с указанием. чей он сын. Например, Иван Петров сын. Если ремесленник занимался, скажем, кузнечным делом, его называли Иван Петров сын Кузнец ( или Кожевник, Мыльник, Сапожник). С годами появляется род - фамилия Петровых, Кузнецовых, Кожевниковых и так далее. Пришёл человек на место - его называли по географическому пункту, откуда он родом: из Устюга - Устюгов или Устюжанин, из Москвы - Москвитин, из Казани - Казанец или Казанцев.
В старину широкое распространение имело наделение людей прозвищами. Они, закреплялись, также становились основой для фамилий. Причём не следует думать, что прозвища существовали только у простонародья. Среди московских бояр, людей знатных и богатых, были Коровы, Кобылы ...