Обсуждение метафизической гипотезы с физической точки зрения. Физики всегда стремились создать строго детерминированное описание природы. Совершившаяся в физике вероятностная революция вызвала колоссальное сопротивление. Когда Больцман ввел в физику статистические методы, современники восприняли его как «математического террориста». Даже один из создателей квантовой механики, Гейзенберг пытался трактовать неопределенность не как объективную составляющую мира, а лишь как отражающую субъективный фактор: случайность – это просто, мол, принципиальная непредсказуемость человеком некоторых явлений в природе. Лишь постепенно укрепилось убеждение, что случайность неизбежно должна входить в описание самой природы. Физики оказались вынуждены признать за случаем онтологический статус. В классической термодинамике это привело к обескураживающему утверждению: любая физическая система эволюционирует в сторону хаоса, роль случайности в мире возрастает со временем. Когда С. Вир как-то сказал обратное: мол, «порядок более естественен, чем хаос», он вынужден был пояснить: «Это, мне кажется, весьма неожиданное заявление, ибо, когда я недавно опубликовал его, ряд читателей написали письма с указанием на "опечатку"».
Сделанное метафизическое предположение говорит как раз о движении к порядку: детерминированность в мире все время растет, хотя и никогда не достигнет состояния, полностью предрешенного предшествующей ситуацией. Сегодня, при возрастающей популярности работ Пригожина, с развитием синергетики это кажется не столь вызывающим, как во времена Вира. И тем не менее все равно выглядит противоречащим законам термодинамики.
Идея возможности возникновения, существующей еще до самого возникновения, в какой-то мере реализована в сугубо физическом замысле Фейнмана, развитом Хокингом: история жизни каждой элементарной частицы имеет некоторую вероятность и является суммой всех ее возможных предысторий в некоем виртуальном (Хокинг говорит: мнимом) времени. Предложенная идея восходит также и к «многомировой» интерпретации квантовой механики, которая была высказана в 1957 г. X. Эвереттом и поддержана учителем Фейнмана Уилером: реальность состоит из множества миров, в каждом из которых реализуется одно возможное состояние частицы. Мы существуем лишь в одном из этих миров, именно поэтому, измеряя состояние частицы, мы определяем только одно значение – другие состояния нам просто не доступны. Поппер полагает, что изначально существующие предрасположенности реализовать себя внутренне присущи всем возможностям в разной степени, они «в чем-то подобны силам, удерживающим статистические данные в устойчивом состоянии». Аллахвердов же предлагает рассматривать эти предрасположенности как изменяющиеся во времени и, соответственно, не считает статистические данные столь устойчивыми, как это полагает Поппер.
Аллахвердов допускает, что у сделанного метафизического предположения есть прямые проверяемые в опыте логические следствия. Так иногда физики находят регулярности в протекании вроде бы заведомо случайных процессов. Например, процесс радиоактивного распада, теоретически долженствующий соответствовать гауссовой кривой, по некоторым данным, имеет отклоняющуюся от этой кривой регулярную составляющую, связанную на Земле со временем суток и географической широтой, на которой распад происходит. Вряд ли данные характеристики были присущи радиоактивному процессу до возникновения нашей планеты. Но если это так, то случайный процесс приобретает регулярность по ходу эволюции Вселенной! А некоторые экспериментаторы утверждают, что события, которые априорно оцениваются как крайне маловероятные, случаются еще реже, чем это предсказывает теория (но именно этот эффект предсказывает наше метафизическое предположение).
Физики строят сложные теории, чтобы объяснить, почему мир, в котором мы живем, насыщен электронами, а не позитронами – симметричные законы на первый взгляд вроде бы делают появление и тех и других равновероятным (хотя если бы это было так, то вряд ли такая постоянно аннигилирующая Вселенная могла бы развиваться). Однако порассуждаем в духе сделанного метафизического предположения: если совершенно случайно вначале появилось несколько электронов, а не позитронов, то это повлияло на дальнейшую эволюцию, сделав намного более вероятным именно тот вариант, который ранее уже был выбран, т. е. возникновение электронов. Может быть, даже допустимо говорить о некотором аналоге естественного отбора для Вселенных. Первые (да и последующие) случайно выбранные события вполне могут оказаться роковыми для Вселенной. Например, если бы разница в массах протона и нейтрона слегка отличалась от действительной, то уже был бы невозможен ядерный синтез, а вместе с ним и эволюция Вселенной. Многие неприятности вполне могли бы привести к уничтожению неудачно построенной Вселенной. Выживают только те Вселенные, которые оказались удачливее. А если это так, то кто знает, в насколько удачной Вселенной мы живем? Правда, введенное метафизическое предположение позволяет предполагать, что каждая следующая реализация возможностей хоть чуть-чуть, но увеличивает вероятность удачи.
Логические последствия. Сделанное предположение должно смутить поклонников теории вероятностей, ибо оно подрубает самые основы этой теории и ставит под сомнение методы математической статистики (горе эмпирикам, любящим получать выводы лишь в результате сложных статистических расчетов! – восклицает Аллахвердов). Ведь все версии теории вероятностей предполагают независимость разных испытаний друг от друга. Идея независимости испытаний лежит в основе закона больших чисел, в основе гауссова распределения. Метафизическое предположение означает отказ от этой идеи. Следовательно, нормальные распределения фактически вообще не должны встречаться (они могут давать удовлетворительное приближение только в предельных случаях). Классическая интерпретация вероятностей опирается на принцип индифферентности Лапласа: две возможности тогда и только тогда равновероятны, когда нет оснований для предпочтения одной из них. Существуют, впрочем, непреодолимые логические трудности, связанные с этим принципом. Теперь же, исходя из сделанной гипотезы, он вообще заведомо неверен, так как всегда есть основания предпочитать появление того или иного события. Нарушается также условие иррегулярности (стохастичности), введенное Мизесом и являющееся основанием практически любой эмпирической интерпретации вероятностей: предел относительной частоты в любой выборке из бесконечного числа событий отнюдь не обязательно будет стремиться к пределу относительной частоты во всем наборе этих бесчисленных событий. Да и вообще: любое эмпирическое определение вероятности события связано с измерением частоты встречаемости этого события. Но если частота самого события заведомо не является неизменной, то как оценивать вероятность?
Впрочем, настоящей прикладной теории вероятностей еще, собственно, и нет. То, что существует на сегодняшний момент и именуется этой теорией, содержит столь большое количество прямых логических изъянов, что ее корректное применение в эмпирическом исследовании вряд ли вообще возможно. Термины «случайность» и даже «распределение вероятностей» до сих пор не имеют строгого определения. Я. Хинтикка вообще заявил о нелепости любого логического определения вероятности. Нет ни одного определения, из которого стало бы ясно, что означает ситуация, когда вероятность принимает иррациональные значения (а ведь, например, считается доказанным: вероятность того, что при случайной перестановке чисел натурального ряда хотя бы одно число окажется на своем месте, равна 1-е-1). Некоторые специалисты даже предлагают избавиться от слова «вероятность», хотя и признают, что выкинуть это слово из языка крайне трудно. Неудивительно, что появляются весьма убедительные публикации с требованием создать принципиально иную теорию случайных процессов. Поэтому, то, что предложенная метафизическая гипотеза противоречит аксиоматике теории вероятностей, еще не делает эту гипотезу заведомо неверной.
Метафизическое предположение и паранормальные явления. Если же еще дополнительно допустить, что само сознание каким-то образом онтологически связано с этим физическим процессом и, например, умеет считывать информацию о распределении вероятностей различных событий во Вселенной или хотя бы узнавать об изменении вероятностей наступления будущих событий, то это придает сознанию специфические возможности. Такой взгляд на сознание подкрепляется различными сообщениями о влиянии сознания на частоту радиоактивного распада, на работу импульсного генератора случайных чисел, о других экстрасенсорных явлениях, включая ясновидение, телепатию и пр. (здесь Аллахвердов обращается с просьбой к любителям паранормальных явлений: не считать данный текст подтверждением существования этих явлений).