От гетманских булав меньшим размером отличались булавы-перначи, или шестоперы (шесть граней в голове), которые носили за поясом полковники. У запорожских атаманов большие булавы делались из серебра, а малые — из железа. На Дону и на Запорожье пернач посылался путешественникам в знак защиты. К булавам принадлежат также донские насеки, или трости. В 1704 г. Петр Великий пожаловал донскому атаману, казакам и всему войску насеку, которую по указу царя должно сделать «из простого дерева, толстую, длиною в полтретья аршина, и выписать краскою на ореховый цвет Ивану Петрову... и на той насеке наверху, на оправе вырезать так: Насека Войска Донского 1704 года».
Екатерина II в 1776 г. прислала Алексею Иловайскому большую булаву и обыкновенную — обе с надписями. Насека — деревянная, 2 1/4 аршина длины, голова из двух стиснутых вместе серебряных шаров, наверху — два крестообразно помещенных черных орла. Булава же из черного дерева, длиною 1 аршин, с круглым серебряно-вызолоченным наконечником.
Булавы в торжественных случаях выносились войсковым есаулом. Татищев сообщает, что булавы давались от государей русских и воеводам большого полка.
Главный же атрибут атаманской власти, хорошо известный и по фольклорным, и по письменным источникам, это - насека.
Атаманская насека представляла собой длинный жезл с серебряным набалдашником, на котором делались насечки по числу избранных атаманов. Жезл атамана был аршина в два вышиною; верхний конец его был облит свинцом, так что он имел вид булавы. Жезл же есаула состоял из ровной палки аршина в 3 вышиною. Насеками они назывались сначала потому, говорит предание, что атаманы и есаулы, будучи безграмотны, насекали на них кресты и другие знаки для меры, приметы либо счета. Но есть и другая версия о происхождении насеки: «позже насечки стали делать для красоты… Делали так: в лесу выбирали молодое деревцо, делали на нем надрезы и оставляли расти. Через год или два надрезы зарастали и делалось красиво. Его срубливали, обделывали и делали насеку». Есть некоторые основания полагать, что такой способ изготовления атаманской насеки был не поздним, а наоборот - более древним, а сама насека изначально создавалась не как утилитарный предмет (вещь), а исключительно как символ, и символика ее была сложной, многоплановой.
Теперь же обратимся к другой регалии казачьих войск, такой как бунчук, генетически связанных с атаманской насекой. У донских казаков был известен клейнод Бобылев хвост. Он «состоял из древка в 3 аршина, наверху с вызолоченным медным шаром, к которому был прикреплен парящий орел, из шара выходили длинные белые волосы». Сами казаки называли Бобылев хвост символом воли. У запорожских казаков главный символ войска – бунчук – был сплетен из черных и белых конских хвостов, исходящих из медной позолоченной маковки.
По всей видимости, символика такой же и атаманской насеки была многозначной, со временем она трансформировалась, видоизменялась. Изготовление насеки из «живого» дерева вполне соотносится с представлениями о воплощении в ней духа дерева (жизненной силы). Возможно, отголоском ритуала изготовления атаманской насеки или плети (понимаемые как обретение магической силы) стали действия юношей в восточнославянском обряде посвящения - они должны были прыгать вверх, отрубая вершины молодых деревьев или делая зарубки на стволе. В казачьей культуре упражнение юношей-малолеток и взрослых казаков, предполагавшее умение срубать на скаку шашкой воткнутые в землю ветки - было одним из наиболее распространенных во время джигитовок. Очевидно уже со временем «живое» дерево было заменено ветками, но память о сломленной/засохшей верхушке дерева, как символе переходного состояния и в поздней традиции сохранялась в текстах «провожальных» казачьих песен («Как в том-то саду стоит яблонька,/ У той-то яблоньки суха маковка,/ Когда она расцветать будет,/ Вот тогда я домой буду».
Наконец, о том, что атаманская насека символизировала и самого атамана (первичная идея воплощения его души) наглядно свидетельствует ритуал выбора нового атамана, перед началом которого атаман отдавал свою насеку, «штубы стояла перед сбором».
В день собрания на майдан собиралось все общество станицы; выходил старый, «отходивший термин» атаман и клал на поставленный среди круга стол насеку (знак своей власти). Кланялся кругу и терялся в толпе.
До выбора нового атамана роль главного выполняла, по сути, лежащая посреди круга насека. Эта традиция вполне вписывается в обряд передачи «особого» знания от одного колдуна другому с помощью таких предметов, как палка, батожок или веник, широко распространенный в верованиях восточных славян. Очевидно, дальнейшие перевоплощения «сломленной ветки», зафиксированные фольклором (стрела, лодка) - это, по сути, перевоплощения самого героя, и в таком случае нарезки на атаманской насеке могли символизировать этапы прохождения им испытаний (знаки судьбы).»
Каждое казачье войско имело свою войсковую печать, которой скреплялись принимаемые грамоты.
Особое место в регалиях казаков принадлежит знамёнам. И это не удивительно, так как казаки - это в первую очередь воины, защитники отечества, а для каждого воина знамя - священно.
Знамя всегда было важнейшим символом подразделения любой армии. Знамя должно было служить ориентиром в гуще рукопашной схватки, где смешались свои и чужие. Реющее над полем полотнище показывало, где дерутся свои, куда должен пробиваться воин, потерявший из виду своих товарищей. Естественно, каждая из сторон стремилась лишить неприятеля его ориентиров, «подсечь» вражеские стяги. Сделать это было непросто: именно потому, что вокруг знамени сплачивались воины, и добраться до него атакующие могли, лишь истребив всех, стоящих на пути. «В русском народе,— замечал военный историк и публицист Ф. Ф. Орлов,— с давних пор существует почитание военных знамен как святыни. При встрече со знаменем какого-либо полка многие снимают шапки, осеняет себя крестным знамением православный народ»… Что означает стоять или умереть за знамя, у нас все отлично знают и понимают, кто и не был на военной службе». Сила народной традиции понятна, так как фундамент представлений о высоком значении боевого знамени на Руси закладывался еще задолго до того, как Петр Великий создал регулярную армию.
Знамена стали символами геройства и доблести. Прибитое к древку полотнище, которое нельзя бросить, как бы трудно ни было, за которым надо идти до конца, всегда напомнит воину о долге, чести, о святости уз товарищества. Это прекрасно понимал император Петр Великий. «Устав воинский сухопутный» 1716 г. гласил: «Которые стоя пред неприятелем или в акции уйдут и знамя свое или штандарт до последней капли крови оборонять не будут, оные имеют шельмованы быть; а когда поимаются, убиты будут; или ежели возможно в роту или полк отданы и тамо без процесса на первом древе, которое прилунится, повешены будут». Любопытно, что противоречивость петровских реформ проявляется и в отношении к знаменам. Роль знамен и штандартов была низведена до интендантского имущества, наравне с котлами, палатками и прочим. Эти святыни, которые всякий солдат, согласно петровскому же «Уставу воинскому сухопутному» должен был защищать «не щадя живота своего», заменялись новыми через определенный срок и фактически служили только ориентирами на поле сражения.
После того, как казаки стали всё активнее входить в орбиту интересов России знамёна им стали жаловаться царями. Первое знамя, полученное донскими казаками за боевые успехи, было послано на Дон 18 марта 1614 года первым государем из династии Романовых Михаилом Федоровичем, в избрании которого на российский престол донцы сыграли одну из решающих ролей. Это знамя казаки получили не за содействие Романовым в их утверждении на престоле, а за подвиги, свершенные в боях за освобождение России от самозванцев и поляков, пытавшихся поработить эту великую страну. В царской грамоте, приложенной к знамени, подчеркивались мотивы пожалования донцам этой награды и добавлялось, что знамя даруется для того, чтобы было «с чем против недругов стоять и на них ходить».
Терцы и гребенцы свои первые три наградных знамени получили 20 марта 1727 года, которые были выполнены из розового шелка. На одном был изображён двуглавый орёл черного цвета, увенчанный тремя коронами. На знамени была надпись: «За верность». Войсковому атаману Аграханского войска в 1727 году императрица даровала «деревянную, оправленную с обоих концов в серебро насеку», атаману Терского войска прислала печать по образцу донской «только меньшего размера», с надписью «Терско-Семейное казачье войско». В войске и до этого была своя печать, изображавшая с 1704 года оленя, пораженного стрелой. Более ранняя печать изображала казака, сидящего на бочке с порохом, с ружьём и кальяном.
10 марта 1732 года императрица Анна Иоановна пожаловала Волгскому полку 12 знамён и насеку войсковому атаману.
22 сентября 1830 года казаки первой Терской казачьей батареи были удостоены знаков отличия на головные уборы с надписью «За отличие». Через год Гребенское и Волгское войска, Моздокский и Горский полки были награждены знаменами с надписью «За отличие в Турецкую войну и за дела, бывшие против горцев в 1828—1829 г.г.». Подобными знаменами, но с дополнительной надписью «...и за взятие Андии и Дарго» были награждены Терско-Кизлярское и Терско-Семейное войска.