И у вас тоже лягушачий ум, так как вы тоже живете в колодце, — колодце индуизма, колодце ислама, колодце христианства или иудаизма. И у вас есть границы. Они могут быть невидимы, но тогда они еще более опасны, так как через видимую границу вы можете перепрыгнуть с большей легкостью, а невидимые границы... вы никогда не чувствуете, что они есть, поэтому они вцепляются в вас. Легче лягушке выпрыгнуть из своего колодца, чем вам выпрыгнуть из вашего индуизма или христианства. Это трудно, потому что колодец невидим.
Лягушка живет в конкретном колодце, и она может из него выпрыгнуть. Вы живете в колодце, который носите на себе. Это как климат, всегда окружающий вас, это ваша невидимая личность. Куда бы вы ни шли, вы несете свой колодец с собой, вы остаетесь в нем. Что бы вы ни видели, вы видите это через него.
Все интерпретации идут из обусловленности, а только тот, кто необусловлен, может знать реальное, может знать истинное. Ин-дуист не может знать Бога, христианин тоже, иудей тоже не может знать, потому что это — умы. Только тот, кто понял, что он не индуист, не магометанин, не христианин, — только он может знать.
Индиец не может знать истины, японец не может знать истины, китаец не может знать истины, так как у истины нет границ. Национальность создает обусловленность, поэтому ее нужно отбросить. Нужно стать абсолютно нагим перед истиной — без одежд, без обусловленности: ни индуистом, ни индийцем, ни магометанином, ни китайцем, просто сутью — чистой сутью, которая ни за что не цепляется. Тогда вы выбрались из колодца, а если вы цепляетесь за колодец, как вы можете достичь океана? И если вы несете обусловленность колодца, тогда даже если океан там, вы не поверите этому, вы не увидите этого, так как ваши глаза будут закрыты и не увидят его бесконечности. Они могут знать лишь то, что ограничено, как колодец.
Третье, о чем нужно помнить, это то, что ум всегда хочет жить с теми, кто ниже вас, и он всегда боится тех, кто выше. Поэтому каждый ищет более низких друзей, жену, мужа, просто более низких, чем вы, потому что таким образом вы можете почувствовать себя выше.
В Индии есть пословица, что верблюд никогда не может идти в Гималаи. Если он подходит близко к Гималаям, что произойдет с эго? Вот почему вы бежите, когда эго испытывает страх. Если вы приходите к Будде, вы убежите, так как верблюд никогда не хочет идти в Гималаи. Вам нравится ваша пустыня, так как в конце концов вы в ней — кто-то.
Как сообщают, Бернард Шоу сказал: "Если я не первый в раю, я не хотел бы идти туда. Даже ад предпочтительней, если там я первый. Если в раю я второй, он не для меня". Он говорит кое-что о вас. Подумайте только, будете ли вы в покое в раю, где вы не первый и не можете быть таковым? Ведь там будет Иисус, там будет Будда — они уже заняли очередь, и вы будете только далеко позади. Но в аду есть возможность, что вы будете первым — и это легче.
Вы можете быть в несчастьи, но вам хотелось бы быть первым, самым главным, кем-то, вам не хотелось бы быть блаженным и никем. И в этом проблема: только те, кто никто, могут быть блаженными; только те, кто "кто-то", всегда будут в несчастьи, так как само чувство, что "я должен быть кем-то" создает несчастье. Тогда вы в соревновании и конфликте, и каждый в постоянном напряжении, каждый другой — враг. И ум всегда ищет кого-то пониже, он окружает себя теми, кто пониже. Тогда вы становитесь самым самым.
Смотрите на эту тенденцию. Если она упорствует, вы будете все падать и падать и этому не будет конца. Всегда ищите высшего, чем вы, если вы действительно ищете истину, так как истина — самое высокое. Если вы ищете более низкого, тогда, в конце концов, вы закончите окончательной ложью.
Если вы действительно хотите идти к Богу, тогда ищите высшего, но тогда вы должны быть скромны, тогда вы должны склониться, тогда вы должны покориться. Это — проблема для эго, для ума. Ум склонен искать более низкого, вот почему ум не может достичь высшего, высочайшего пика жизни. Ум в конце концов попадает в ад, ум — это ад, а не-ум — рай.
Теперь мы попытаемся проникнуть в эту прекрасную притчу.
"Пришло осеннее наводнение. Тысячи диких потом" хлынули яростно в Желтую Реку. Она разволновалась и затопила свои берега настолько, что глядя через нее, вы бы не смогли сказать, бык или конь на противоположном берегу. Тогда засмеялся Бог Реки. наслаждаясь мыслью, что вся красота мира попала под его власть.
Так плыл он вниз по течению, пока не приплыл к Океану. Там он глянул поверх волн, бегущих к пустому горизонту на востоке, и его лицо вытянулось.
Глядя на далекий горизонт, он пришел в себя и зажурчал Богу Океана: "Пословица верна. Тот, у кого сотня мыслей, думает, что он знает больше, чем кто бы Мо ни было. Таков и я. Только теперь я вижу-таки, что понимают под простором!"
Желтая Река — одна из величайших рек в мире и одна из самых опасных. И конечно, когда река разливается в осеннее наводнение и тысячи потоков, маленьких речек и речушек в нее впадает, когда она разливается, она сама по себе становится маленьким океаном. И Бог Реки подумал: теперь никого нельзя сравнить со мной и вся красота мира попала под мою власть. Теперь я безграничен, несопоставимо безграничен, нет никого, кто был бы так же безграничен.
Вот что бывает с каждым эго: каждое эго — это Желтая Река. Когда вы ребенок, это маленький поток у самого истока, не очень большой, не безграничный. Потом в него вливаются потоки, вы получаете больший опыт, знания, свидетельства, деньги, состояние, престиж, уважение. Вы продолжаете собирать, впадают тысячи потоков — река становится шире и шире, больше и больше. Это осеннее наводнение, которое приходит, когда мы молоды, — тогда выдумаете, что никто с вами не сравним, что вы несравненны. Тогда вы наполнены эго, надуты.
Любой в юные годы становится надутым — это осеннее наводнение. И тогда он думает: теперь красота всего мира пала к моим ногам. Спросите любого, но что бы он ни говорил, не слушайте, просто смотрите, как он говорит. Он может говорить, что он скромный человек, но посмотрите в его глаза — он говорит: "Я — самый скромный человек, никто со мной не сравнится". Он может говорить, что он не так прекрасен, как остальные, но смотрите, он ждет, что вы будете противоречить, говоря "нет, вы не правы", а если вы соглашаетесь и говорите "да, вы правы", у вас появляется еще один враг. Он был дипломатичен. То, что он хотел сказать, было нечто иное, но он хотел услышать это от вас самих.
В юности каждый — потоп, а тогда все мировоззрение оттенено и украшено эго, тогда вы ходите, говорите, вступаете в отношения, но все оттенено, разукрашено эго. Конечно, происходит множество несчастий, так как вы думаете о себе как о том, кем вы не являетесь, и вы верите в тень. Вскоре потоп остановится — осень не может продолжаться вечно. Вы станете стары, потоки уже не будут впадать в вас, притоки высохнут, появятся берега, придет лето, и эта выглядящая безбрежной Желтая Река станет маленьким ручейком. Вы можете стать лишь иссохшим песчаным руслом и больше ничем.
Это происходит в пожилом возрасте. Тогда вы чувствуете себя обозленным, обманутым, как будто бытие вас обмануло. Никто вас не обманывал, просто вы себя глупо возвеличивали. Ваше эго сотворило всю проблему, и теперь вы чувствуете себя обманутыми, Вы не сможете найти человека, который стар и все -же счастлив, но если вы найдете такого, живите с ним — он мудрец. Вы можете найти счастливых молодых людей, но это ничто. Если вы сможете найти счастливого старика, это кое-что. Когда пришло лето и нет больше осеннего потопа, а старик счастлив, значит он знает еще кое-что, он нашел некий вечный источник.
Когда вы молоды, вы должны плясать до упаду, это — ничто, это лишь потоп. Когда вы стары и все у вас забрали, никто даже не помнит вас, никто о вас не заботится, никто не обращает внимания, вы вне игры, выброшены, как хлам, как мусор, — и все же вы счастливы...
Будда сказал, что когда вы находите старика, который счастлив, как юноша, в нем что-то есть. Склонитесь перед ним, слушайте его и учитесь у него. В Индии это было традицией, что если вы нашли счастливого, танцующего старика, вы должны были признать его мастером. Он должен идти в лес. он должен создать вокруг себя маленький университет, гурукул, хозяйство мастера, и ученики должны начать прибывать туда со всей страны.
В Индии мы никогда не делаем учителем молодого человека, только старик может быть учителем, и это правильно. Могут быть исключения, но в общем это правильно. Только старик может быть учителем, только тот, кто прожил все периоды жизни, кто испытал на себе эти периоды и остался счастливым и блаженным. В том, чтобы быть потопом и счастливым, нет ничего особенного, это обычно, но быть счастливым и экстатичным, когда потоп почти иссяк, когде остается лишь песок, когда тело — это просто развалины...
Быть живым на вершине жизни и танцевать — ничто, но когда приблизилась смерть и вы продолжаете танцевать, встречая ее, тогда это уже кое-что, тогда случилось редкое, тогда необычное вошло в мир обычного, тогда проникло божественное.
Если вы счастливы потому, что молоды, вы не долго будете счастливы, вскоре ваше счастье померкнет. И если вы стали сознательны до того, как оно померкло, это хорошо, это — красота: если вы можете быть печальны, пока еще молоды, вы будете счастливы, когда постареете. Иначе вы станете печальны: ведь теперь это просто обычное наводнение. Если вы смотрите на него, это не вы, это — тысячи потоков, впадающих в вас, которые дают вам впечатление, будто вы безбрежны. Вскоре то, что было вам дано, у вас заберут, а если вы можете быть счастливы, когда у вас забрали все, только тогда ваше счастье непоколебимо. Тогде ваше счастье стало блаженством. В этом разница между счастьем и блаженством.