Принятые Советом Безопасности летом 1998 г. решения предусматривают сохранение трехкомпонентного состава стратегических ядерных сил (наземные, морские и авиационные силы) до 2010 г. и далее. Были определены объемы финансирования, приняты решения по экономическому, промышленному, научному обеспечению и развитию стратегических ядерных сил. Решения принимались, исходя из имевшихся тогда оценок экономики страны на обозримый период. Кризис 17 августа 1998 г. и последующее развитие экономики потребовал пересмотра многих цифр, что было осуществлено в 1999-2001 гг. все представляется в гораздо более мрачном виде. Потребовался трезвый пересмотр планов развития СЯС и в целом сил и средств ядерного сдерживания, а не просто изменения в сроках модернизации тех или иных компонентов сил сдерживания.
Советом Безопасности в 1998 г. было решено, что в наземной составляющей СЯС России вместо шести типов МБР перейдут к одному типу ракеты, единой как для стационарного, так и для подвижного базирования. Это будет система “Тополь-М”; первые стационарные комплексы этой системы поставлены на боевое дежурство. “Тополь-М” будет находиться в строю, по крайней мере, до 2020 года.
Предполагалось, что по морской составляющей СЯС на ближайшее время основной упор будет сделан на поддержание в боеготовом состоянии атомных подводных ракетоносцев проекта 667 БДРМ, а также ряда других сил и средств. Определены пути развития и совершенствования сил и средств морской составляющей СЯС на период до 2010 года и дальнейшую перспективу, в том числе в части разработки новых средств доставки.
В части авиационной составляющей, прежде всего, планировалось осуществить модернизацию бомбардировщиков типа Ту-95МС и Ту-160, а также крылатых ракет большой дальности, которыми оснащены эти бомбардировщики. Эти самолеты смогут служить до 2015 г. и далее (это вполне соответствует мировой практике – аналогичные сроки службы определены в США для различных модификаций тяжелых бомбардировщиков Б-52 и Б-1, ровесников наших самолетов, и для крылатых ракет большой дальности). Дальняя авиация (в отличие от РВВСН) имеет высокую гибкость применения, поскольку может не только участвовать в ядерном сдерживании, но и решать другие задачи (при оснащении высокоточными обычными боеприпасами).
Немаловажную роль в нашей политике ядерного сдерживания играли и будут играть оперативно-тактические и тактические ядерные силы и средства. На заседании Совета Безопасности было концептуально определено место этих средств в общей системе ядерного сдерживания. Если раньше тактическое и даже оперативно-тактическое оружие рассматривалось, прежде всего, как усилитель боевых возможностей сил общего назначения (о чем, как уже упоминалось выше, в свое время откровенно говорил Н.В.Огарков), то теперь оно как бы подтягивается по своему военно-политическому предназначению к стратегическим ядерным вооружениям, выступая исключительно как компонент средств ядерного сдерживания, интегрируясь в общую систему.
Современные системы ядерного сдерживания содержат в себе не только собственно ядерные боеприпасы и разнообразные средства их доставки, но и другие многочисленные элементы, часто формально не принадлежащие к СЯС. Среди них – СПРН и СККП. Особо необходимо выделить системы спутниковой разведки.
Нельзя забывать и об обширной инфраструктуре обеспечения ядерных сил сдерживания: системы базирования для стратегических подводных ракетоносцев и специальные системы связи с ними; специальные объекты для хранения ядерных боеприпасов и средства их транспортировки; необходимое оборудование для наземных комплексов, особенно для комплексов подвижных (ПГРК), на которые на определенном этапе был сделан значительный упор в нашей стране.
Оценивая статусную роль ядерного оружия для нашей страны, необходимо иметь в виду и экономику ядерного сдерживания. Россия к началу XXI в. сохранила соизмеримый с США ядерный арсенал, другие элементы системы ядерного сдерживания, имея, по ряду авторитетных оценок, валовой внутренний продукт в 17-18 раз меньше, чем у Соединенных Штатов. В несколько раз больше, чем у России, валовой внутренний продукт у каждой из трех других ядерных держав – членов Совета Безопасности ООН: Великобритании, Франции, КНР. При этом их ядерные арсеналы существенно меньше, чем российский ядерный арсенал. К тому же у России значительно больше, чем у Франции или у Великобритании, потребности в силах общего назначения – сухопутных, военно-воздушных (включая ПВО), в военно-морских силах. При ограниченности наших ресурсов очевидно, что без мощного рывка в экономике Россия уже в ближайшие годы не сможет полностью обеспечивать и свой ядерный статус. Но даже при самом благоприятном развитии российской экономики количественного равенства с США нам не выдержать. Да в этом и нет острой необходимости.
Ключевую роль в решении задачи ядерного сдерживания играет ядерный оружейный комплекс. Весь комплекс мер по решению его проблем президент поручил рассмотреть на специальном заседании Совета Безопасности, которое состоялось в апреле 1999 г.
Надо помнить о том, что ядерное оружие – это и колоссальное бремя. Это постоянные заботы о его безопасности – против актов терроризма, случайного и несанкционированного применения, против ситуаций, способных привести к возникновению “войны по ошибке”. Все более масштабной и дорогостоящей становится проблема утилизации ядерного оружия и средств его доставки (а также жидких радиоактивных отходов атомных подводных лодок). С учетом всего этого ядерное оружие оказывается не таким уж дешевым средством обеспечения безопасности, как об этом все еще продолжают говорить наиболее ярые его сторонники.
4.2. О концепции Северного стратегического бастиона
Одним из важнейших элементов реализации решений Совета Безопасности по политике ядерного сдерживания летом 1998 г. стало принятие концепции “Северного стратегического бастиона”, о чем заявил Б.Н.Ельцин в ходе учений Северного флота 21 августа 1998 г. В соответствии с этой концепцией Северный флот призван обеспечивать стратегическое ядерное сдерживание и вместе с тем представлять свободную морскую силу для обеспечения интересов России в Мировом океане.
Формулирование этой концепции было итогом поиска собственно российской идеи обеспечения безопасности, стратегической стабильности, в ее основе - осмысление уроков нескольких послевоенных десятилетий, особенно событий Карибского кризиса 1962 г., а также понимание того, что при расчете наших скудных ресурсов необходима концентрация сил и средств на ограниченном количестве направлений*.
Для “бастиона” не случайно выбрано северное направление. Зона вокруг Кольского залива – это действительно зона особых интересов безопасности России. Север лучше всего обжит нами, труды русских и советских полярников, их самопожертвование добыли нам огромные, уникальные знания соответствующих районов Арктики – по ледовой обстановке, по гидрологии и гидрографии, по климату и погодным условиям и пр., создав немаловажные преимущества для России в этой зоне, особенно для подводных лодок – как многоцелевых дизельных и атомных, так и для стратегических ракетоносцев. Пласт знаний в этой области, накопленный усилиями российских полярников, ученых, военных и гражданских моряков, уникален. Он лишний раз свидетельствует о вкладе отечественной науки в обеспечение стратегической стабильности.
Концепция Северного стратегического бастиона дает представление о том, как будет происходить строительство российских морских сил сдерживания в начале XXI века, реализация одной из базовых, доктринальных формул новой концепции военного строительства - сочетание ядерного сдерживания со стратегической мобильностью интегрированных разносторонних сил и средств. Новая концепция учитывает, что надежная система ядерного сдерживания – это не только подводные ракетоносцы, но и еще их надежная защита, средства, обеспечивающие боевую устойчивость. Создание Северного стратегического бастиона не потребует какого-либо радикального увеличения ассигнований; надо просто более системно использовать те ресурсы, которые там есть и будут. Наконец, Северный бастион может играть важную роль в глобальной стратегической стабильности, обеспечивая России статус великой державы.
4.3. О ядерной доктрине России
15 марта 1999 г. Президент Российской Федерации Б.Н.Ельцин утвердил "Основные положения политики Российской Федерации в области ядерного сдерживания", базирующейся на разработках 1996 г. и 1997-1998 гг. Этот документ определяет роль и задачи ядерных сил, условия их применения для обеспечения национальной безопасности государства.
Согласно этому документу Российская Федерация, рассматривает свои ядерные силы в качестве гаранта национальной безопасности и средства сдерживания агрессии против российского государства и его союзников. До тех пор, пока в арсеналах других государств имеется ядерное оружие, обеспечение гарантированного ядерного сдерживания агрессии против России и ее союзников является одним из важнейших приоритетов российского государства. Главной целью политики Российской Федерации в области ядерного сдерживания является обеспечение гарантированной защиты территориальной целостности и суверенитета Российской Федерации и ее союзников, создание благоприятных условий для мирного развития России. Политика Российской Федерации в области ядерного сдерживания не направлена против каких-либо конкретных государств или союзов государств. Российская Федерация, рассматривая ядерное оружие как средство сдерживания агрессии, допускает возможность его применения только в качестве вынужденной крайней меры пресечения критических угроз национальной безопасности России и ее союзников, когда все другие меры не смогли эти угрозы устранить. Российская Федерация подтверждает, что не применит ядерное оружие против государств - участников Договора о нераспространении ядерного оружия, не обладающих ядерным оружием, кроме как в случае вторжения или другого нападения на Российскую Федерацию, ее территорию, ее вооруженные силы или другие войска, ее союзников, или на государство, с которым она имеет обязательство в отношении безопасности, осуществляемых или поддерживаемых таким государством, не обладающим ядерным оружием, совместно или при наличии союзнических обязательств с государством, обладающим ядерным оружием.