Как следует из новой редакции Концепции национальной безопасности, утвержденной Указом Президента России в январе 2000 г., противостоять угрозам со стороны наиболее развитых мировых держав Россия будет именно с помощью ядерного оружия. "Российская Федерация, - говорится в документе, - должна обладать ядерными силами, способными гарантированно обеспечить нанесение заданного ущерба любому государству-агрессору или коалиции государств в любых условиях обстановки".
При этом роль ядерного оружия отнюдь не сводится лишь к отражению или сдерживанию агрессии, осуществляемой непременно с применением ядерного оружия. Теперь Россия допускает "применение всех имеющихся в ее распоряжении сил и средств, включая ядерное оружие, в случае необходимости отражения вооруженной агрессии, если все другие меры разрешения кризисной ситуации исчерпаны или оказались неэффективными".
Еще откровеннее этот подход выражен в тексте Военной доктрины России. "Российская Федерация, - говорится в нем, - не применит ядерное оружие против государств-участников Договора о нераспространении ядерного оружия, не обладающих ядерным оружием, кроме как в случае вторжения или любого другого нападения на Российскую Федерацию, ее территорию, ее Вооруженные Силы или другие войска, ее союзников, или на государство, с которым она имеет обязательство в отношении безопасности, осуществляемых или поддерживаемых таким государством, не обладающим ядерным оружием, совместно или при наличии союзнических обязательств с государством, обладающим ядерным оружием".
При этом речь идет о странах, официально заявивших о своем безъядерном статусе. Подход к членам ядерного клуба значительно жестче: "Российская Федерация оставляет за собой право на применение ядерного оружия в ответ на использование против нее и ее союзников ядерного и других видов оружия массовою поражения, а также в ответ на широкомасштабную агрессию с применением обычного оружия в критических ситуациях для национальной безопасности Российской Федерации и ее союзников". Поскольку определение того, что является такой "критической ситуацией", не имеет четких критериев, Россия оставляет за собой почти неограниченную свободу выбора, понижая тем самым “ядерный порог”. Главная проблема – сделать так, чтобы угроза использования ядерного оружия в тех или иных кризисных ситуациях выглядела убедительной для потенциального агрессора. Решение этой задачи должна способствовать отечественная теория ограниченной ядерной войны, которая до недавних пор у нас практически не развивалась.
4.3. О возможном ответе на создание системы ПРО
Если оценить в совокупности действенность возможных контрмер системе ПРО, можно с достаточной степенью уверенности утверждать о несостоятельности точки зрения относительно "непробиваемости" "противоракетного щита". Сторона, против которой замышляется эта система, чтобы сохранить за собой возможность адекватного ответного удара, может воспользоваться целым рядом эффективных гораздо менее дорогостоящих средств на основе упоминавшейся выше концепции “асимметричного ответа”, отработанной советскими учеными еще в 1980-е годы.
Подобные контрмеры могут быть активными или пассивными. К первым относятся в том числе специальные средства нейтрализации и поражения различных элементов эшелонированной противоракетной системы, ко вторым - наращивание, модификация и диверсификация стратегических ядерных вооружений. По времени активизации контрмер их можно разделить на меры быстрой реализации, осуществление которых непосредственно привязано к моменту проведения ответного ядерного удара, и долговременные меры, охватывающие предварительную подготовку потенциала ответного удара, включая структурные изменения в СЯС и других компонентах системы ядерного сдерживания. Полная картина потенциально возможных контрмер выявляется тогда, когда окончательно формируется концепция и облик создаваемой противоракетной системы.
Наиболее уязвимыми элементами любой сколько-нибудь широкомасштабной системы ПРО является ее РЛС, системы связи (особенно космической связи, которая становится необходимым компонентом в случае обретения системой ПРО как ударных, так и разведывательно-информационных компонентов космического базирования.
Еще в декабре 1999г., т.е. в тот период, когда отношение американской стороны к ПРО оставалось не вполне определенным, генерал В.Н.Яковлев, в то время - главком РВСН – в публикации, посвященной юбилею Ракетных войск, обозначил комплекс асимметричных мер противодействия ПРО, направленных на недопущения обесценивания российского потенциала сдерживания.
В том числе им были упомянуты наращивание количества боевых блоков в группировке за счет максимально возможного - до 30 лет - продления срока службы существующих ракетных комплексов УР-100НУТТХ, оснащенных шестью ББ, а также за счет оснащения ракет комплексов "Тополь-М" разделяющимися ГЧ.
Последнее направление приобрело вид официальной позиции России, поле того, как в июне 2001 г. Президент России В.В.Путин заявил, что в случае выхода США из Договора ПРО Россия сможет перевооружить МБР с моноблочных на разделяющиеся головные части, подчеркнув, что это “самый дешевый ответ, противостоять которому никто не сможет в ближайшие лет 50, а может быть и 100”
По словам В.Н.Яковлева, одной из мер может быть также использование "единой ракеты с РГЧ для морского и наземного базирования", что позволит существенно снизить затраты на программу развития отечественных СЯС.
В более отдаленной перспективе, как считает главком, могут быть использованы меры противодействия, предусматривающие качественное совершенствования боевого оснащения МБР на основе разработки маневрирующих ББ, перспективных боевых блоков и средств противодействия ПРО, малозаметных в радио- и оптическом диапазонах длин волн, планирующих крылатых блоков для ракеты “Тополь-М”.
В том же ключе высказываются и разработчики ракетных комплексов. Как отметил в одном из своих интервью директор и генеральный конструктор Московского института теплотехники Ю.С.Соломонов, “в РК "Тополь-М" заложен ряд технических возможностей по преодолению перспективной системы противоракетной обороны США. В том числе и возможности маневрирования ракеты на активном участке траектории” Еще большими возможностями в этом отношении обладают, благодаря большей, чем у "Тополя" боевой нагрузке, упомянутые выше жидкостные МБР разработки реутовского НПО Машиностроения.
Очевидно, что еще большими маневренными возможностями обладают стратегические КР. Поэтому частью асимметричного ответа может стать, как отмечалось выше, и развитие крылатых ракет различных видов базирования, противодействовать которым задуманная в США система ПРО будет не в состоянии.
Меры асимметричного ответа, перечисленные В.Яковлевым, не являются чем-то новым, по большинству из них в СССР велись работы еще несколько десятилетий назад. Накопленный опыт, как представляется, может и должен быть востребован сегодня, в условиях активизации усилий по созданию ПРО в США. По мнению российских специалистов, оснащение БР различными средствами противодействия ПРО позволит смягчить требования к количественному составу СНВ России в условиях наращивания оборонительных возможностей другой стороны, повышая вероятность преодоления ими противоракетной обороны противника.
Применение этих мер в различных комбинациях позволит значительно снизить уязвимость баллистических ракет на активном участке, а повышение их выживаемости на данном участке, в свою очередь, в большой степени усложнить задачу перехвата на всех последующих фазах их полета. Очевидно, что полная картина потенциально возможных контрмер может быть выявлена, когда окончательно сформируется облик системы ПРО, но уже сегодня к их числу можно отнести некоторые локальные меры, которые могут быть использованы для поражения таких жизненно важных и весьма уязвимых ее элементов.
Россия, при всей скудности имеющихся финансовых и промышленных ресурсов, способна найти целый ряд изощренных технических и военно-организационных решений, призванных обеспечить убедительность, надежность нашей системы ядерного сдерживания. Другой вопрос, что во многом виртуальный характер угроз от удара стратегическими ядерными силами, накладываемый на неопределенность самой системы ПРО и механизм контрмер ПРО создает крайне неустойчивую систему принятия решений высшим государственным руководством в максимально усложненном уравнении стратегической стабильности.
В случае одностороннего выхода США из Договора по ПРО возникает качественно новая ситуация для России для обеспечения наших интересов национальной безопасности. Под вопрос будет поставлена вся система обеспечения военно-стратегического равновесия, развивавшаяся с 1972 года, - как с военно-политической и технической точек зрения, так и с точки зрения правовой.