На создание независимых ядерных сил Франция затратила, по ряду оценок, в три-четыре раза больше средств, чем Великобритания. Такова цена, которую французская нация решила заплатить за сравнительно высокую степень независимости своих ядерных сил сдерживания.
Официально де Голль мотивировал создание собственных ядерных сил страны ненадежностью Америки в качестве гаранта военной безопасности Франции в условиях развивавшегося военно-стратегического равновесия США – Советский Союз, на которое он обратил внимание еще в 50-е годы. Конечно, сыграло свою роль и унижение, которое французам и англичанам (уже имевшим в то время ядерное оружие) довелось испытать в 1956 г., когда в ходе Суэцкого кризиса им четко указали на то, что они более не рассматриваются в качестве великих держав.
И этот курс де Голля сам по себе был весьма неприятным для США, но сделать они ничего, в конечном итоге, так и не смогли. Де Голль писал, что “запрет для Франции иметь собственные силы сдерживания, если она в состоянии их иметь, значит навлечь на себя гром, совершенно лишившись громоотвода… Это будет означать - полностью положиться на американскую оборону… на их политику в заграничном протекторате и оставаться в неопределенности”. Де Голль при этом в свойственном ему и столь привлекательном для французов в то время патетическом стиле восклицал: “Нет, мы достойны лучшего, чем это”.
При этом де Голль не отказывался от “совместных действий этой силы с аналогичными силами союзников”, но тут же фактически перечеркивал этот тезис, говоря: “для нас всякого рода интеграция вообще невообразима”*.
Такое отношение к общей системе ядерной политики западного блока, в которой доминировали США и англичане, т.е. в целом англосаксы, было отражением глубочайшего недоверия Франции и де Голля к политике англосаксонских держав, которое сложилось еще во время второй мировой войны. Тогда, как известно, Франции не оставалось ничего другого, как уповать на союзнические отношения с Америкой и Англией, но как держава, потерпевшая поражение от Германии в 1940 году, она неоднократно ставилась англосаксонскими государствами в откровенно подчиненное, а подчас и унизительное положение.
Степень антиамериканизма во французской ядерной политике, в военно-политическом курсе в целом, отнюдь не следует преувеличивать. Во всех острых международно-политических кризисах послевоенного периода Франция выступала в качестве одного из наиболее лояльных союзников США; в конфликтных ситуациях она позволяет разногласия с США лишь до определенных пределов (но при этом поведение Франции заметно контрастирует с поведением Великобритании, которая вообще не позволяет себе практически никаких разногласий с США). Среди причин подобного поведения Франции следует отметить соотношение ее политической, экономической и военной мощи с США, а также принадлежность страны, несмотря на все особенности ее положения и позиции, к евроатлантическому сообществу.
Французы, не имея таких огромных интеллектуальных ресурсов, которые имели американцы после второй мировой войны, тем не менее, создали и продолжают развивать собственную независимую школу ядерного стратегического мышления. Одним из принципиальных доктринальных положений Франции в отношении ядерного оружия является сохранение максимальной свободы выбора в применении ядерного оружия. Во французской “Белой книге” по вопросам обороны 1994 г. (документе, действующим и по сей день) зафиксировано, что в определенных случаях не исключается применение Францией превентивных ядерных ударов. Следуя этой политике, Франция официально сохраняет неопределенность относительно применимости или неприменимости своего ядерного оружия.
Нетрудно заметить, что эти положения французской военной доктрины во многом созвучны духу формирующейся новой идеологии российского ядерного сдерживания, изложенной в принятой в 2000 г. Военной доктрине России, где отмечается, что “Российская Федерация оставляет за собой право на применение ядерного оружия в ответ на использование против нее и (или) ее союзников ядерного и других видов оружия массового уничтожения, а также в ответ на крупномасштабную агрессию с применением обычного оружия в критических для национальной безопасности Российской Федерации ситуациях”.
| Французские ядерные силы сейчас модернизируются, одновременно значительно сокращаясь количественно. В их структуре сейчас осуществляется переход от подобия “триады” к “диаде” за счет полного изъятия наземного компонента СЯС (все 18 баллистических ракет средней дальности типа S3D, дислоцировавшихся на плато Альбион, были сняты с дежурства в сентябре 1996г., а два года спустя - полностью демонтированы). Франция также избавилась от своих “достратегических” (оперативно-тактических) ракет “Гадес”, сменивших в свое время ракеты “Плутон”. В 1996 г. были сняты с вооружения бомбардировщики Мираж-IVP. Небольшой воздушный компонент французских ядерных сил не будет обладать межконтинентальной дальностью, хотя его боевые возможности будут возрастать за счет оснащения 45 самолетов Мираж-2000N крылатыми ракетами средней дальности типа ASMP* . Официально роль этих самолетов считается двойной - “стратегической” и “достратегической”. Основу французских ядерных сил сдерживания составят БРПЛ типа М45, развернутые на ПЛАРБ собственной постройки (всего планируется иметь четыре лодки, а не пять, как предполагалось ранее). Это означает, что постоянно на боевом дежурстве будет находиться, скорее всего, лишь одна лодка. Но по своей боевой мощи, с учетом оснащения ракет РГЧ ИН, она будет существенно превосходить совокупную мощь всей демонтируемой группировки ракет на плато Альбион. Эта система фактически будет обладать межконтинентальной дальностью, она будет способна достигать территории как США, так и России. Предполагается, что в 2008 г. на вооружение поступит новая БРПЛ типа М51. К морскому компоненту можно отнести и вооруженные ракетами ASMP самолеты палубной авиации “Супер Этандар” и “Рафаль-М”, которые будут базироваться на авианосце “Шарль де Голль”, вступившем в строй в 2000 г. Вокруг постройки второго авианосца данного типа продолжаются споры. В связи с тем, что приоритет в строительстве ВМС сейчас отдается многоцелевым ПЛА, оснащенным КРМБ, закладка систершипа “Шарля де Голля” откладывается как минимум до 2009-2010 г. |
Характеризуя национальные подходы к политике ядерного сдерживания и к структуре ядерных сил после завершения “холодной войны”, один из ведущих современных французских военных теоретиков А.Ларкан сделал весьма любопытное заявление: “Вездесущий, скрытый военно-морской компонент боевой мощи позволяет наносить удары по всем азимутам. Гипотеза его применения против СССР была лишь временной”.
Франция имеет полный цикл национальной ядерной и ракетной промышленности. При этом она обладает потенциалом для разработки и производства практически всего спектра обычных вооружений, чего нет ни у Великобритании, ни у Германии, ни тем более у Японии. Вместе с тем у Франции, в отличие от США и России, пока отсутствуют национальная система предупреждения, но шаг за шагом развивается система спутниковой стратегической разведки, что в перспективе позволит создать космический эшелон СПРН.
Во Франции все еще существует устойчивый национальный консенсус по ядерным вопросам, объединяющий практически весь политический спектр – от коммунистов до правых**. Опираясь на этот консенсус, президент Франции Ж.Ширак сразу же после прихода к власти, презрев международное общественное мнение, провел в 1996 г. серию испытаний ядерного оружия, явно продемонстрировав свою приверженность деголлевскому курсу. Французским “ядерщикам” профессионально завидовали те, кто связан с развитием ядерного оружия в России и США, поскольку, по их мнению, ничто не может заменить натурных испытаний. Нет во Франции “аллергии” и в отношении атомных электростанций, которая надолго охватила США, а также многие западноевропейские страны, а после Чернобыльской трагедии – и Советский Союз.
В Китае побудительные мотивы, толкавшие руководство на создание собственного ядерного оружия, отчасти были схожи с теми, которые действовали в случае с Францией, но средства были избраны иные. Оружие изначально рассматривалось китайским руководством не только в контексте собственно национальной безопасности, но как инструмент борьбы за место в ряду великих держав. Для того, чтобы преодолеть слабость, приведшую в XIX-XX вв. к нескольким унизительным поражениям не только от западных держав, но и от соседних России и Японии, стране следовало наверстывать не десятилетия, а столетия отставания.
Атомный проект стал тем рубежом, который советское руководство решило не переходить, сохраняя в целом союзнические отношения с Китаем. Конечно, в рамках военно-технического сотрудничества было достигнуто немало – в СССР учились китайцы, в Китае работали советские военные и гражданские специалисты по ракетно-ядерной тематике, поставлялись носители (самолеты, баллистические ракеты, дизельные ПЛ) и технологии их производства. Представление о масштабах помощи можно получить из опубликованных в последнее время воспоминаниях высокопоставленных советских участников сотрудничества в ядерной сфере, где раскрывается ряд важных подробностей. Тем не менее самого главного - передачи китайской стороне технологий атомного и термоядерного оружия – все же не произошло, несмотря на давление Мао Цзедуна, особенно сильное в 1958 г., во время очередного тайваньского кризиса.