Все это исключительно важно, и в этом отношении имели бы большое значение даже некоторые внешние стороны организации занятий. Ведь в отношении уроков религии мы должны будем идти на компромиссы, это вы знаете. Из-за этого в наши занятия не сможет влиться то, Что как религиозный элемент могло бы одушевлять обучение. То, что мы вынуждены идти на подобные компромиссы, проистекает из того, что религиозные общины сегодня относятся к миру враждебным культуре образом. Но уже сегодня, если бы религиозные общества точно так же со своей стороны пошли с нами на компромисс» можно было бы кое-что сделать с помощью этого неестественно введенного между другими занятиями преподавания религии. Если бы, например, учитель религии снизошел до того, чтобы время от времени брать материал из области других предметов, если бы он, например, воспользовавшись случаем, на своем уроке объяснил ребенку устройство паровой машины или что-нибудь из астрономии, что-нибудь совсем светское, то один тот факт,, что это делает учитель религии, имел бы огромное значение для сознания подрастающих детей. Я говорю с вами об этом крайнем случае по той причине, что на остальных занятиях нужно учитывать то, что лишь в малой степени можно учитывать в только что обозначенной области. Мы не должны быть слишком педантичными: "Сейчас ты учишь географию, сейчас – историю. И совершенно не заботишься обо всем остальном". Нет, мы будем следить за тем, чтобы, объясняя ребенку, что слово "софа" пришло с Востока во время крестовых походов, мы ввели в занятия историей некоторые знания об изготовлении софы. Затем мы перейдем к другой мебели, которая больше свойственна Западу, то есть выберем из так называемого предмета преподавания нечто совсем иное. Это будет, особенно с точки зрения методики и дидактики, невероятным благодеянием для подрастающего ребенка по той причине, что прослеживать эти переходы и одновременно взаимосвязи есть самое благотворное для развития духа, души и даже тела. У ребенка, которому, к его радости, на уроке истории внезапно рассказывают об изготовлении софы и, исходя из этого, быть может, и о рисунках восточных ковров, — но так, что при этом не теряется целое, - у такого ребенка пищеварение будет работать лучше, чем у ребенка, который после урока французского просто идет на урок геометрии. Он и телесно будет более здоровым. Мы можем построить преподавание внутренне более гигиенично. Теперь большинство людей и без того страдают всевозможными нарушениями пищеварения и телесными нарушениями, когорте во многом происходят из-за неестественности нашего преподавания, потому что мы в своем преподавании не можем приспособиться к тому, чего требует жизнь. В этом отношении хуже всего устроены высшие школы для девушек. И если когда-нибудь некто с культурно-исторической точки зрения изучит взаимосвязь женских болезней с дидактикой высших школ для девушек, то это будет весьма интересная глава. Сегодня следует направить свои мысли на эти вещи, дабы избежать многого из того, что появилось как раз в последнюю эпоху, и благодаря этому оздоровить ситуацию. Прежде всего следует знать, что человек – сложное существо и что его развитие следует во многих отношениях сначала подготовить.
Если вы соберете детей и, проникнувшись религиозным настроением, будете говорить с ними о великолепии Божественных сил в мире, не учитывая, какие у них были до этого уроки, то ваши слова будут в одно ухо влетать, а в другое вылетать, совершенно не задевая чувств детей. Если же дети приходят к вам во второй половине дня после того, как они утром написали деловое письмо, со всем тем, что возникло в подсознании благодаря деловому письму, и вы попробуете говорить им о религиозных понятиях, тогда вы будете иметь успех, потому что тогда вы сами создали то настроение, которое требует чего-то себе противоположного. Я выношу такие вещи на ваше рассмотрение не из какой-то абстрактной дидактической точки зрения, а потому, что они невероятно важны для жизни. Я хотел бы знать, кому сегодня не известно по опыту, как много совершается ненужной работы. Деловые люди согласятся, если им сказать: некто служит в фирме; ему дают задание написать деловое письмо на родственное предприятие или в торговую фирму. Он пишет письмо, получает ответ, пишет еще одно письмо, снова приходит ответ и так далее. Именно в деловой жизни на это уходит сегодня невероятно много времени, как, впрочем, и вообще в нашей общественной жизни. Это чувствуется. Если просто перелистать подборку исходящих бумаг какой-нибудь фирмы, вооружившись обычным человеческим здравым смыслом, то испытаешь настоящие мучения. И не потому, что вы отвыкли от принятых речевых оборотов, но потому, что письма составлены так непрактично, что всю подшивку можно было бы, собственно, на четверть сократить. И это происходит исключительно от того, что занятия в последний год обучения в средней школе построены неправильно. В более старшем возрасте это почти невозможно наверстать без непреодолимых трудностей. Даже на курсах повышения квалификации вы не можете наверстать того, что было упущено в это время. Нобходимые силы растрачены, их больше нет.
Если в первый период, когда ребенок приходит в школу и до 9-летнего возраста речь идет преимущественно о том, что мы углублялись в природу человека и воспитывали и обучали полностью исходя из нее, то с 13 до 15 лет при построении учебного плана мы должны погрузиться в жизнь, развить интерес и симпатию к жизни, преподавать исходя из жизни. Все это я должен был вам сказать, прежде чем представить вам идеальный учебный план и перейти к сравнению этого идеального плана с учебными планами, которые будут играть свою роль на ваших занятиях, потому что мы ведь повсюду окружены внешним миром.
ЛЕКЦИЯ ТРИНАДЦАТАЯ
Штутгарт, 4 сентября 1919 года
Вы видели, что в этих лекциях, которые по природе своей являются методико-дидактическими, мы постепенно приблизились к тому пониманию, которое должно открыть нам собственно учебный план. В различное время я говорил вам, что, внося новое в нашу школу, нам придется идти на компромисс с тем, что сегодня уже существует. Потому что мы ведь пока не можем в придачу к вальдорфской школе создать и остальной социальный мир, в который, собственно, и входит эта вальдорфская школа. И из этого окружающего социального мира исходит то, что будет постоянно перечеркивать наш вероятный идеальный учебный план. Но мы только тогда станем хорошими учителями в вальдорфской школе, если будем знать отношение между идеальным учебным планом и тем, по которому мы пока должны работать, прежде всего из-за влияния внешнего мира. Тут в начале обучения в средней школе нас сразу ждут самые значительные трудности с учениками, и на них мы поэтому должны указать в первую очередь. Трудности с учениками возникают сразу же в начале обучения в средней школе и затем в конце. В начале обучения у нас возникнут трудности потому, что налицо учебные программы внешнего мира. Эти учебные программы требуют достижения всевозможных целей обучения, и мы не можем пойти на тот риск, что наши дети, окончив 1-й и 2-й классы, ещё не будут находиться на том же уровне, что и дети, которых воспитывали и обучали вовне. В 9 лет дети благодаря нашему методу будут выглядеть уже лучше, но в промежутке может случиться так, что наши дети в конце 1-го класса должны будут показать какой-нибудь внешней комиссии, что они могут. Для детей, однако, совсем не хорошо уметь именно то, что сегодня от них требуют комиссии. И наш идеальный учебный план должен, собственно, стремиться к чему-то совсем иному, чем то, чего требуют комиссии во внешнем мире. Наш идеальный учебный план должен, собственно, стремиться к чему-то совсем другому, чем то, чего требуют подобные комиссии. Таким образом, то, что диктуется внешним миром, частично разрушает идеальный учебный план. Таково положение в начале наших занятий в вальдорфской школе; в старших же классах вальдорфской школы мы имеем дело с детьми, со школьниками, которые приходят уже из каких-то внешних учебных заведений и которых уже методически и дидактически обучали не так, как их следовало бы обучать.
Главнейшая ошибка, которая присуща сегодня обучению детей от семи до двенадцати лет, заключается в том, что преподавание слишком интеллектуально. Хотя постоянно и звучат проповеди против интеллектуализма, усилия слишком сильно направлены на интеллект. Итак, мы получим детей, в которых уже есть сильные старческие черты, в которых гораздо больше старческого, чем это должно быть в детях тринадцати, четырнадцати лет. Поэтому и происходит так, что, когда наша молодежь сама выступает с реформаторскими требованиями, когда молодежь сама требует нужного ей воспитания и обучения, она являет нам самые отвратительные абстракции, то есть все самое старческое. И как раз когда наша молодежь постоянно требует, как требуют "перелетные птицы", чтобы ее обучали действительно по-юношески, она жаждет того, чтобы ее обучали по старческим принципам. Это мы переживаем на самом деле. Мы весьма наглядно испытали это на одном заседании Совета по культуре, где выступал один такой представитель "перелетных птиц", или сторонник этого молодежного движения. Он начал читать свои скучнейшие абстрактные рассуждения о том, какого преподавания и воспитания требует сегодня молодежь. Некоторым это показалось слишком скучно, потому что это были одни банальности, но банальности, которые страдали некоторой старческой дряхлостью. Тут слушатели заволновались, и молодой оратор бросил в толпу: "Я констатирую то, что сегодня старшее поколение не понимает молодежь". Но дело было в том, что в этом полуребенке было слишком много старческого из-за извращенного воспитания и извращенного обучения.