Помню сцену в Тосно — это город в Ленинградской области, он находится примерно в часе езды от Ленинграда. Проводил я фестиваль. Лев Додин поставил спектакль-концерт по трилогии Федора Абрамова «Братья и сестры, Дом». Кстати, мне очень близко высказывание Ф. Абрамова: «Дом — не то место, где человек спит. Дом каждый человек сам у себя в душе строит». Это архиправда. Сейчас понимаю, как глупо на земле строить хоромы. В могилу их не заберешь. А душе место на небесах у Господа, а не на земле, хотя на земле мы тоже должны о своей оболочке беспокоиться: ей лучше в неге и тепле.
Ну, что-то я отвлекся. У меня аншлаг — полный зал зрителей, а артистов нет. До начала спектакля пятнадцать минут. По инструкции я должен успокаивать зрителей. Я же, вместо этого, хватаю автобус и еду в сторону Ленинграда. Недалеко от Тосно стоят артисты возле сломанного автобуса и не знают, что делать. Зрители даже не поняли, что произошла задержка, опоздание было минимальным. Любой другой вариант означал бы срыв выступления.
Спасибо театру за то, что он был в моей жизни, без него я был бы беднее. Но я у театра в прошлом, и он у меня в прошлом.
Подумал, подумал я, дорогой мой читатель, и все, взвесив, решил тебя не терзать. Ты ни в чем передо мной не виноват, если ты и виноват, то перед Богом. Но перед Богом ты, безусловно, виноват, как и я. Это ведь не ты мотался по стране, как по огромной клетке. Дело в том, что у меня еще много мест работы. Если я каждому месту посвящу отдельную тему, то это займет слишком много места в книге. Да и нужно ли это? Я просто взял свою трудовую книжку и перечисляю все оставшиеся места работы:
1968–1969 гг., Свердловский государственный театр музыкальной комедии, артист хора;
1982–1983 гг. Свердловская государственная консерватория, проректор по АХЧ;
1983–1984 гг. Передвижная механизированная колонна «505». Старший инженер ПСГ (что это такое, я уже не помню);
1984–1986 гг. Ленинградский областной театр кукол (Ленинградская область, г. Выборг), администратор;
1990–1991 гг. Ленинградский симфонический оркестр «Классика», директор;
1993 г. — Санкт-Петербургский театр эстрады, старший администратор;
1997–2000 г.г. Свердловский государственный дворец народного творчества, зав.сектором национальных культур;
2000–2003 гг. Христианская евангелическо-лютеранская община г. Екатеринбурга, председатель.
Нет еще в трудовой книжке нижеследующего:
— Ленинградский союз концертных деятелей, референт по социальным вопросам;
— Санкт-Петербургский областной театр «Причастие», директор-распорядитель;
— Свердловское немецкое общество, зав. отделом культуры
— Нижне-Тагильский молодежный театр, администратор;
— «Дойч-клуб», основатель.
Но хватит ковыряться в памяти. Иначе еще что-нибудь найду.
Вильям Шекспир как в воду глядел, когда произнес: «Весь мир театр, а люди в нем актеры». Все сыгранные мной в послужном списке роли я сыграл самозабвенно, с творческой отдачей. Но, честное слово, я бы с удовольствием весь этот список сменил на единственную запись в трудовой книжке, скажем, что-то типа «столяр-краснодеревщик» и т. п. Но я любил свою профессию театрального административного работника. Несмотря на всю объемность слова, театр — маленькое слово. Я добросовестно служил маленькому. Маленькое, оно и есть маленькое. Ни оно меня не оценило, ни я его. И вот стою я в свои 59. Реакция моего организма - как будто я получил «замком по морде». Это у бабушки Фаины Мироновны была так сокращена должность «заместитель комиссара по морским делам». Хорошо, что я получил должность «заместителя». Это больно, но пережить можно. Это гораздо лучше, если бы я прожил жизнь, так ничего и не поняв. Сейчас я часто смотрю на людей и думаю: «Ну, как же вы ничего не понимаете. Это же элементарно!» Это для меня, нынешнего, элементарно. А они-то многие остались в том прежнем измерении. Следовательно, Слава Богу, и спасибо, что Он мне дал все эти роли. Иначе я бы ничего не понял. Другой бы, может, раньше понял. А мне, чтобы я понял, нужно было все это. Каюсь за множество ролей. Но они сыграны, и даже кульминация уже позади.
Мой послужной список подходит к концу. Суждено ли мне при жизни сыграть роль пенсионера или автора изданных книг, не знаю. Не дано человеку знать, «как наше слово отзовется». Спасибо и, слава Богу, что вы есть, что вы способны и готовы читать. Иначе бы вообще все трагедийно было. Пусть лучше этот жанр будет не трагедия, не трагикомедия, а водевиль.
Ах, водевиль, водевиль! Начинался этот жанр, как трагедия. Я бы выразился так: трагедия народности российских немцев или трагедия народов, желающих построить общество без Бога.
А заканчивается пусть лучше не трагедией, а водевилем. Водевилем жизнерадостным, жизнеутверждающим, веселым. Даже при условии, что этот смех будет сквозь слезы.
Ах, водевиль, водевиль!
( Кому - тюрма, кому - сума, кому-то - рай)
из песни
Екатеринбург — Свердловск — Екатеринбург. Таковы исторические названия этого города. Свердловск - столица области, в которой я впервые увидел Божий свет. Город Карпинск Свердловской области для меня - столица мироздания, моя родина. Сейчас Екатеринбург не только областной центр, но и столица округа. Уральский округ, в который входит семь областей, Уральский военный округ тоже базируется в Екатеринбурге, в него входит и Приволжский военный округ.
Мне 59, вся моя жизнь вертелась вокруг Екатеринбурга. Из него я, как блудный сын, уходил, уезжал, сбегал и всегда возвращался. Сейчас я в очередной раз собираюсь сбежать, но сбежать на свою историческую родину, в Германию. Уеду — не знаю? Вернусь ли в очередной раз — тоже не знаю? Но знаю одно, город Екатеринбург — красивый город. Город, с которым у меня связано гораздо больше, чем с любым другим городом из моей сумбурной биографии. Екатеринбург — город Святой Екатерины. Не зря по Свердловской области проходит главный хребет Уральских гор. Не зря город на границе Европы и Азии. Символично, что живу в Азии — Екатеринбурге, а сад в Европе — в пос. Новоуткинске Шалинского района.
Люблю ли я Екатеринбург, не знаю, любит ли он меня, тоже не знаю. Но от него я всегда сбегал и всегда возвращался. И справедливости ради следует сказать, всегда он мне давал кров. Всю жизнь прозавидовал людям, живущим в маленьких городах, но судьба ссудила жить в больших. А сейчас мне было бы уже и нелегко жить в маленьком городе.
Екатеринбург я помню разным. В молодости мотались с женой по квартирам. Когда я женился, то мы сняли комнату на Химмаше, в самом отдаленном районе. Жена училась в театральном училище на Посадской, я работал в музкомедии. Каждый день ездил на работу, иногда и два раза в день: утром на репетицию, вечером на спектакль. В армии умудрился купить дом, вернее, часть дома, на улице Горького, в самом центре. Дом и сейчас стоит.
Помню парады 7 ноября и 9 мая на площади 1905 года. Дочка тогда была маленькая, часто водил ее в зоопарк. Недалеко в сквере стоял самолет. Я так понимаю, списанный, из него хотели сделать кинотеатр. Потом его убрали из-за того, по-моему, что хулиганы его подожгли. По городу ходил тогда еще слух, что был суд, судили одного таксиста. Он ночью подвез какого-то пьяного нацмена к самолету и сказал: жди, скоро посадка будет. А тому нужно было куда-то улетать. Разобравшись и протрезвев, тот подал в суд.
Со свердловским вокзалом за всю жизнь связано столько всего. Кстати, в молодости любил в свободное время бродить по вокзалу и наблюдать за людьми. Сейчас куда-то любопытство испарилось.
В нынешнем Екатеринбурге есть для меня закрытые зоны, которые я, естественно, сам для себя закрыл. Для меня закрытая зона — Театр музыкальной комедии, Оперный театр. Мне там было хорошо в свое время, но это прошлое. Пусть оно и остается в моей памяти в том времени. По сути своей избегаю даже общения с людьми из своего прошлого, хотя мне нечего стесняться прошлого. Оно прошло, я уже совсем не тот. Зачем бередить раны прошлого.
Ораниенбург, где живет моя мама, — это последняя станция берлинского метро-электрички. Если мне суждено там жить то для кого то, я все равно буду екатеринбуржцем, проживающем в Берлине. Несмотря на то, что я немец по национальности, но в Германии я буду русским, потому что я из России.
Недавно шел по центру Екатеринбурга, там, где стоит памятник Попову. Какой-то шутник положил ему в руки шапку, и получилось, как будто он просит подаяние.
Я стараюсь сам себя понять. Что меня гонит в Германию? Люблю ли я Россию? Да, безусловно. Но люблю ее, как красивую, но коварную и непредсказуемую женщину, от которой не знаешь чего ждать в следующий момент. Та, чужая, мать моих далеких предков — она предсказуема.
Всю жизнь мотался между городами, женщинами, работами. Сейчас дело идёт к старости, я вырос, и теперь уже мотаюсь между государствами.
Что себя обманывать! Хочу, чтобы мне на старости лет кто-нибудь, как А.С. Попову, положил в шапку, чтобы мог спокойно и достойно доживать отпущенное мне Богом на земле время. Там и подлечат, дадут кусок хлеба с маслом. Там живет моя мама, многочисленная родня. Заскучаю по России, будет материальная возможность — приеду.
Лучше тосковать по России в Германии, чем по Германии в России.
Всю страну изъездил вдоль и поперек и - не единожды. А от этого маленького городка, где я родился, так и не ушел. Городов, где я жил, немало: Карпинск, Свердловск — Екатеринбург, Кривой Рог, Ульяновск, Серов, Актюбинск, Южно-Сахалинск, Каменск-Уральский. Ленинград-Санкт-Петербург. А центр мироздания для меня все-таки Карпинск. Бабушка Христина Ивановна говорила: «Человек там жить должен, где у него пуп обрезан». Время внесло свои коррективы. Я бы, наверное, так сказал: человек там жить должен, где комфортно телу его и душе. Можно и так выразиться: важно, чтобы человек жил с Богом и тогда не так уж важно, где он живет.