Роман представляет собой воспоминания одного из героев о происшедших с ним событиях. Предпоследняя фраза романа «аnd then <...> I reached for my journal and began to write <...> about my friend» создает эффект непосредственной близости во времени самих событий и романа как реакции на них.
Это «однонаправленное перепорученное повествование»(термин В. А. Кухаренко), т. е. повествование, в котором позиция автора полностью совпадает с позицией рассказчика, согласно сюжету, опирающееся на память самого рассказчика. Эти факторы обуславливают распределение временных планов в произведении.
Основным планом романа, точкой отсчета, по определению, является момент речи Ричарда, вспоминающего эту историю с позиции знания и ее начала, и ее конца. Однако описанию этого момента в романе отводится минимум места. Лишь из эпилога мы узнаем кое-что о жизни Ричарда после того, как Дональд был застрелен.
В большей же части романа «сегодняшний» момент Ричарда проявляется преимущественно опосредованно: в композиционной организации, в форме и последовательности подачи информации, в координации остальных временных планов. От рассказчика, как от участника событий, зависит «очищение» повествования от ненужных деталей, пропуск незначительных эпизодов и, наоборот, акцентирование внимания слушателя-читателя на самых важных для понимания смысла происшедшего моментах. И. Я. Чернухина называет эту функцию повествователя «функцией сюжетоведения», т. е. «соположением эпизодов в линейной последовательности в соответствии с логикой развития событий, по принципу ассоциации, контраста» /Чернухина, с.112/. В компетенции рассказчика также по своему усмотрению иллюстрировать события цитатами из «Руководства», порой, как уже упоминалось, опережающими сами события или раскрытие идеи в диалоге.
Непосредственные же проявления основного плана немногочисленны. Как правило, они представляют собой слегка предвосхищающую события оценку их либо ссылку на уже ставшее прошлым будущее.
E.g. The words in the Handbook the day before were the only warning I had.
There was a lot I didn't understand about messiahs.
To this day I can't say what it was came over me.<...>
Was it cowardly? I don't 3 know.
I should have turned south, but after takeoff I stayed with him and we flew <...> into the future that he tried not to think about.
I didn't know then that he was serious about few weeks.
Итак, если судить по хронологии событий, большая часть романа выдержана в ретроспективном плане. Однако, как уже упоминалось, эффект перспективы в художественном произведении создается за счет смешения двух или трех временных планов с неодинаковыми темпами развития действия и способами изображения событий в них. На самом деле, мы видим, что в романе «укрупняются», выносятся на передний план именно те аспекты содержания, которые касаются событий относительного прошлого, т. е. плана ретроспекции.
Показателями ретроспективного плана можно считать конденсацию времени, когда время художественное в несколько (иногда в десятки) раз превосходит время реальное и в сравнительно небольшой отрезок текста укладывается значительный период. Подобная конденсация зачастую сопровождается словами с темпоральным значением (тогда, еще долго, в пятидесятых годах, спустя несколько дней и т. д.), для русского языка характерно также преобладание глагольных форм прошедшего несовершенного. На фоне «сгущения» времени выделяются лишь самые общие и характерные черты описываемого периода, самые существенные события, количество тематических групп слов обычно невелико. «Изобразительность часто уступает место описательности»/Чернухина, с.195/. В романе мы встречаемся с несколькими эпизодами ретроспекции, удовлеторяющими этим требованиям:
« The days blurred one into another. We flew as always<...>, the miracles happened now and then.»
« By autumn, I had flown south with the warm air. Good fields were few, but the crowds got bigger all the time.
<...> Once in a while somebody said they felt better for the talking, and the people next day would look at me strangely<...>. More than once I flew away early. No miracles happened.»
Однако подобных примеров набирается немного. Большая часть событий изображена так, как если бы основной план повествования смещался в момент, о котором идет речь. Этот эффект оправдан с точки зрения первостепенной значимости описываемых событий по сравнению с моментом их переосмысления, сопоставления и изложения в романе. «Укрупнение» событий происходит за счет определенных стилистических приемов:
а) действие намеренно замедляется (прием ретардации), что является признаком основного плана произведения;
б) благодаря этому диалоги героев, составляющие смысловой, идейный «костяк» произведения, приводятся максимально подробно, без купюр;
в) особое внимание уделяется реакции героев на реплики собеседника, как эмоциональной, так и психологической, а также мимике и движениям, сопровождающим разговор.
Этим эпизодам в большей степени присуща изобразительность. Вышеперечисленные признаки, а также сама по себе насыщенность повествования диалогами, — все это приближает стиль романа к стилю драматического произведения. Этот эффект усиливается тем, что основной план произведения практически не вторгается в диалоги и Ричард-рассказчик не меняет восприятия ситуации Ричардом-персонажем. Редкие же вкрапления основного плана при учете смещения планов воспринимаются уже как элементы проспекции, т. е. «голоса из будущего» (см. выше), предупреждающие либо дающие какую-либо эмоциональную оценку происходящему.
Благодаря своеобразному смещению основного плана повествования в хронологически ретроспективный, «замедленности» действия в эпизодах основного плана, а также тому, что события описываются от 1-го лица, автору удается создать постоянный «эффект присутствия». Этот эффект создается в произведениях с так называемой субъективированной формой изложения, где персонаж-повествователь является непосредственным участником событий, знает все о себе, но лишь познает других лиц, ему не дано знать особенности их состояния. События «приближаются» к читателю вместе со «сферой персонажа-повествователя», т. е. с его особенностями, проявляющимися в тексте через речевое выражение его намерений, действий, суждений о других, интерпретации событий и т. д. /.../
Cf. «There was a lot I didn't understand about messiahs.»
«There was a lot that Richard didn't understand about messiahs.»
«Richard thought that there was a lot that he didn't understand about messiahs.»
На примере видно, как вместе с заменой субъекта высказывания на объект фактически изменяется смысл самого высказывания. Таким образом, мы убеждаемся в том, что субъективированная форма изложения с созданием эффекта присутствия выбрана автором неслучайно и выполняет функцию максимально полного раскрытия идей романа. Эффект диалога с читателем усиливается при включении в роман высказываний, адресованных 2-му лицу, т. е., фактически, самому читателю. Этой характеристикой обладает большинство цитат из «Руководства», а также редкие моменты, когда Ричард обращается к потенциальному читателю с пояснением своих действий или мыслей.
E.g. Mine is a lonely life, but it does get lonely sometimes.
I was alone, mind you. When I'm alone sometimes I sing.
Следует принять во внимание, что «трюки со временем», рассматривавшиеся в разделе 2.2.2, также служат примерами использования времени в качестве способа изображения. С помощью отождествления прошлого и будущего, «закольцовывания» временной цепочки в романе раскрывается идейный аспект содержания романа (см.).
Итак, анализ функций времени в романе позволяет сделать следующие выводы:
а) время как объект изображения в «Иллюзиях» развивается линейно, по принципу прерывистости действия с выделения наиболее значимых эпизодов, смысловых элементов и событий;
б) время как средство изображения в романе служит цели создания перспективы, т. е. посредством совмещения основного и ретроспективного планов повествования выдвигает на передний план важнейшие с точки зрения рассказчика события и идеи;
в) с помощью смещения временных планов и субъективированности повествования достигается «эффект присутствия» читателя, позволяющий максимально полно и доступно раскрывать идеи романа;
г) элементы идейной концепции романа, семантически связанные со временем, раскрываются за счет применения своеобразных «трюков со временем», при которых последняя фраза романа становится его первой фразой, а содержание первой главы «Иллюзий» можно считать и прологом, связывающим роман с имевшими место ранее событиями, и кратким пересказом самого произведения.
Как следствие, функция времени напрямую связана с композиционным и структурным членением текста, с созданием образов персонажей, и играет значимую роль в раскрытии художественного содержания романа.
2.4. Идейно-художественное содержание (message) романа «Иллюзии» (темы, проблемы, идеи)
Художественное содержание произведения можно рассматривать на трех уровнях. Первый — предметно-тематическое наполнение произведения — составляет его строительный материал; второй — проблематика — упорядочивает этот материал в единую художественно-эстетическую конструкцию; третий — идейно-эстетическая концепция — завершает это единство системой авторских выводов и оценок мировоззренческого характера /ЭСЮЛ, с.355/.
Остановимся подробнее на каждом из уровней и проанализируем их проявление в романе «Иллюзии».
2.4.1. Темы — объекты изображения в романе
Темой художественного произведения называется круг событий, явлений, предметов действительности (а также человеческого сознания и культуры), который отразился в произведении и стал основой авторского повествования, средством конкретной реализации определенного идейно-эстетического замысла /ЭСЮЛ, с.354/. Как правило, в каждом значительном художественном произведении выделяется не одна тема, а целая система взаимосвязанных тем — тематика.