220 АНТИ-ДЮРИНГ. — ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭКОНОМИЯ
Мы можем рассматривать политическую экономию Дюринга с какой угодно стороны, и все-таки мы ни на шаг не подвинемся вперед. Для всех не нравящихся ему явлений, каковы прибыль, земельная рента, голодная заработная плата, угнетение рабочего, он имеет только одно слово для объяснения: насилие и опять насилие, и «более мощный гнев» г. Дюринга по этому поводу превращается в гнев против этого же «насилия».
Мы видели, во-первых, что эта ссылка на насилие представляет жалкую увертку, удаление из экономической области в политическую, которое не в состоянии объяснить ни одного экономического факта; а во-вторых, что она не сопровождается объяснением возникновения самого насилия, и это делается намеренно, так как иначе пришлось бы прийти к заключению, что всякая общественная власть и всякая политическая сила коренятся в экономических условиях, в исторически данном способе производства и обмена того или другого общества.
Попытаемся, однако, не сможем ли мы исторгнуть у неумолимого «более глубокого основоположника» политической экономии еще несколько разъяснений по поводу прибыли. Быть может, нам это удастся, если мы познакомимся ближе с его изложением вопроса о заработной плате. Там, на странице 158, говорится:
«Заработная плата есть наемная плата для поддержания рабочей силы и должна приниматься в соображение прежде всего только как основание для земельной ренты и прибыли на капитал. Чтобы совершенно выяснить себе возникающие при этом отношения, следует представить себе земельную ренту, а затем и прибыль на капитал, исторически, сперва без заработной платы, т. е. на основе рабства или крепостничества... Приходится ли содержать раба, или крепостного, или же наемного рабочего,—это обусловливает различие только в способах употребления издержек производства. Во всяком случае, добытый использованием рабочей силы чистый продукт составляет доход хозяина... » «Таким образом, очевидно, что... именно та главная противоположность, в силу которой на одной стороне появляется какой-либо вид ренты владения, а на другой — наемный труд неимущих, может быть понята только в том случае, если принимаются во внимание совместно эти два фактора». А рента владения, как мы узнаем на странице 188, есть общее выражение для земельной ренты и прибыли на капитал. Далее, на странице 174, говорится: «Сущность прибыли на капитал заключается в присвоении большей части продукта рабочей силы. Нельзя себе представить прибыль без коррелата—труда, прямо или косвенно, в той
КАПИТАЛ И ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ 221
или другой форме». И на той же странице 174 сказано, что заработная плата «при всяких обстоятельствах представляет не более, как наемную плату, посредством которой в общем должно быть обеспечено содержание рабочих и возможность продолжения рода». И, наконец, на странице 195: «То, что приходится на ренту владения, составляет потерю для заработной платы, и, наоборот, то, что достается труду из общей производительной способности, должно быть отнято от доходов владения (!)».
Г-н Дюринг поражает нас все больше и больше. В теории стоимости и в последующих главах, вплоть до учения о конкуренции включительно, следовательно с 1 до 155 страницы, товарные цены или стоимости распадаются, во-первых, на естественные издержки производства, или производственную стоимость, т. е. расходы на сырье, на орудия труда и на заработную плату, и, во-вторых, на надбавку, или распределительную стоимость, на вынужденный с мечом в руке налог в пользу класса монополистов. Эта надбавка, как мы видели, в действительности ничего не могла изменить в системе распределения богатств, так как, при ее существовании, то, что отнимается одной рукой, приходится возвращать обратно другой. Сверх того, поскольку г. Дюринг осведомляет нас о ее происхождении и содержании, она оказывается возникшей из ничего, а потому и состоящей из ничего. В двух следующих главах, трактующих о разных родах доходов, т.е. со страницы 156 до 217, уже ничего не говорится о надбавке. Вместо того стоимость каждого продукта труда, следовательно каждого товара, подразделяется на следующие две части: во-первых, на издержки производства, под которыми подразумевается также и выплаченная заработная плата, и, во-вторых,—на «достигаемый использованием рабочей силы чистый продукт», образующий доход хозяина. Этот чистый продукт имеет вполне определенную физиономию, которую никакой татуировкой или искусным размалевыванием нельзя прикрыть. «Чтобы совершенно выяснить возникающие здесь отношения», пусть читатель сопоставит только что приведенные и подчеркнутые места из сочинения г.Дюринга с прежде приведенными цитатами из Маркса о прибавочном труде, прибавочном продукте и прибавочной стоимости, и он найдет, что г. Дюринг в этом случае прямо списывает слова из «Капитала», правда на свой манер.
Прибавочный труд в какой-либо форме, будь то рабство, крепостничество или наемный труд, г. Дюринг признает источником доходов всех господствовавших до сих пор классов; это взято из много раз цитированного места «Капитала», страница 277: «Капитал
222 АНТИ-ДЮРИНГ. — ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭКОНОМИЯ
не изобрел прибавочного труда» и т. д. А «чистый продукт», который образует «доход хозяина», — чтО это такое, как не избыток продукта труда над заработной платой, которая и у г. Дюринга, несмотря на свое совершенно излишнее облачение в одежду «наемной платы», должна обеспечить, в общем, поддержание жизни работника и возможность продолжения его рода? И в самом деле, как может происходить присвоение «большей части продукта рабочей силы», если не тем путем, что капиталист, как это представлено у Маркса, выжимает из работника больше труда, чем сколько необходимо для воспроизводства потребленных последним жизненных средств, т. е. тем путем, что капиталист заставляет работника работать больше, чем требуется для того, чтобы возместить стоимость заплаченной работнику заработной платы?
Следовательно, удлинение рабочего дня за пределы времени, необходимого для воспроизводства жизненных средств работника, т.е. именно прибавочный труд, о котором говорит Маркс,—оно, а не что-нибудь другое, и фигурирует у г. Дюринга как продукт, являющийся результатом «использования рабочей силы»; точно так же «чистый доход» «хозяина», о котором говорит г. Дюринг, можно ли его представить иначе, как не в виде марксова прибавочного продукта и прибавочной стоимости? И чем иным, кроме неточности выражения, отличается «владельческая рента» Дюринга от марксовой прибавочной стоимости? Впрочем, самый термин «владельческая рента» г. Дюринг заимствовал у Родбертуса, который уже обозначал общим термином «рента» собственно земельную ренту и ренту с капитала, или прибыль на капитал, так что г. Дюрингу осталось только прибавить «владение» 1. А чтобы уже не осталось никакого сомнения в наличности плагиата, г. Дюринг своеобразно резюмирует развитые Марксом в 15-й главе (страница 539 и следующие «Капитала») законы, касающиеся изменения величины цены рабочей силы и прибавочной стоимости, говоря, что то, что достается владельческой ренте, должно пропасть для заработной платы и наоборот, и сводит, таким образом, весьма содержательные частные законы Маркса к бессодержательной тавтологии, ибо само собою-разумеется, что одна часть данной величины, распадающейся на две части, не может возрасти без того, чтобы другая не уменьшилась. И г. Дюрингу удалось совершить присвоение идей Маркса в такой
-----------------------------
1 И даже это не принадлежит г. Дюрингу. Родбертус говорит («Soziale Briefe», 2. Brief, p. 59): «Рента по этой (т. е. его) теории, это —всякий доход, получаемый без затраты собственного труда, исключительно на основании права владения».
КАПИТАЛ И ПРИБАВОЧНАЯ СТОИМОСТЬ 223
форме, при которой совершенно утратилась «последняя и строжайшая научность в смысле точных наук», каковая, во всяком случае, заключается в ходе рассуждения у Маркса.
Таким образом, мы вынуждены прийти к заключению, что страшный шум. поднятый г. Дюрингом в «Критической истории» по поводу «Капитала», и особенно вихрь фраз в связи с пресловутым вопросом, который возникает при рассмотрении прибавочной стоимости и который он лучше не ставил бы, раз сам не мог на него ответить,— что-все это только военная хитрость, ловкий маневр с целью прикрыть грубый плагиат, совершенный в «Курсе» по отношению к Марксу. Г-н Дюринг имел в самом деле все основания предостерегать своих читателей от знакомства с «тем клубком, который г. Маркс назвал «Капиталом», от ублюдков исторической и логической фантастики, от гегелевских путаных туманных представлений и уверток» и т. д.. Венеру, от которой предостерегает этот верный Эккарт немецкое юношество, он сам втихомолку увел к себе из владений Маркса. Поздравляем его с этим, добытым благодаря использованию марксовой рабочей силы, чистым доводом и с тем своеобразным освещением, которое его аннексия учения Маркса о прибавочной стоимости под именем владельческой ренты набрасывает на мотивы его лживого и настойчивого (оно повторяется в двух изданиях) утверждения, будто бы Маркс под прибавочной стоимостью понимает только прибыль или доход на капитал.