После того как г. Дюринг искоренил, наконец, в коммунах, религию, человек, «опирающийся только на самого себя и природу и достигший познания своих коллективных сил, может смело итти по всем тем путям, которые ему указывают ход вещей и его собственный характер». Посмотрим же, для разнообразия, по какому «ходу вещей» смело может двинуться под руководством г. Дюринга «опирающийся на самого себя» человек.
Первый момент в ходе вещей, когда человек готовится стать опорой самому себе, это — его рождение. Потом, во время своего натурального несовершеннолетия, он остается на попечении «естественной воспитательницы детей», матери. «Этот период мог бы простираться, как в древнем римском праве, до возмужалости, т. е. до 14 лет». Только в случаях недостаточного уважения к авторитету матери со стороны более взрослых невоспитанных мальчиков устранять этот недостаток должна отцовская власть, с помощью общественных воспитательных мер. Возмужав, ребенок поступает под «естественную опеку отца», если только таковой имеется налицо и «этот факт родства не оспаривается»; в противном случае община назначает опекуна.
Как мы знаем, г. Дюринг считает вполне возможным заменить капиталистический способ производства общественным, не преобразуя самого производства; так же точно он воображает, что возможно оторвать современную буржуазную семью от ее экономической основы, не изменяя вместе с тем ее формы. Эта форма представляется ему изъятой из действия законов эволюции в такой степени, что он сохраняет для семьи на вечные времена «древнее римское ираво», хотя и в «облагороженном» немного виде, и предполагает сохранить для нее и «право наследования», а следовательно, и все прерогативы экономической единицы, обладающей самостоятельным имуществом. Утописты в этом вопросе стоят неизмеримо выше г. Дюринга. У них, на-ряду с свободным соединением людей в общество
ГОСУДАРСТВО. СЕМЬЯ. ВОСПИТАНИЕ 325
и преобразованием частной домашней работы в общественную промышленную деятельность, непосредственно придан общественный характер и воспитанию юношества, а вместе с тем действительно-свободный характер — взаимным отношениям членов семьи. Наконец, надо вспомнить, что еще Маркс указал (Marx, Kapital, p. 515 sqq.) на то, как «крупная промышленность благодаря значительной роли, предоставляемой ею женщинам, подросткам и детям обоего пола в общественно-организованных процессах производства, вне домашнего обихода, создает новую экономическую основу для высшей формы семьи и для отношений между собою обоих полов».
«Каждый социал-реформаторский фантазер,—говорит г. Дюринг,—имеет естественно наготове соответствующую своей новой социальной жизни педагогику». С этой точки зрения сам г. Дюринг представляется «настоящим монстром» среди социал-реформаторских фантазеров. Школе будущего он уделяет столько же внимания,, сколько и авторскому праву, а это нешуточное дело. Он обладает окончательно выработанным планом организации школ и университетов не только для всего «обозримого будущего», но также и для переходного периода. Мы же, с своей стороны, ограничимся лишь обзором наук, которым предполагают обучать юношество обоего пола в совершенной социалитарной организации в последней инстанции.
Всеобщая народная школа дает своим ученикам «все, что может обладать привлекательностью само по себе и принципиально важно для человека», знакомя их с «основами и главными выводами наук относительно миро- и жизнепонимания». Там их будут прежде всего обучать математике, и именно так, что круг всех принципиальных понятий и способов, начиная с простого счета и сложения и заканчивая интегральным исчислением, будет «вполне исчерпан». Это, однако, отнюдь не значит, что в этой школе действительно будут интегрировать и диференцировать; совсем напротив. Там будут изучать в действительности совершенно новые элементы математики в целом, содержащие в зародыше как обыкновенную элементарную, так и высшую математику. И хотя г. Дюринг уверяет, что «содержание учебников» этой школы будущего «в своих главных чертах вырисовывается схематически перед его глазами», но все же, к сожалению, ему до сих пор не удалось открыть эти «элементы математики в целом», а то, чего он не в состоянии сделать, «следует в самом деле ожидать только от свободных и возросших сил нового общественного строя». Но если виноградные гроздья математики будущего еще слишком зелены, зато астрономия, механика и физика
326 AHTИ-ДЮРИНГ. — СОЦИАЛИЗМ
будущего не представят особых трудностей для преподавания, составляя «ядро всякого образования»; «зоология же и ботаника, при их — вопреки всем теориям — все еще преимущественно описательном характере, будут служить предметом легкого собеседования». Так говорится в «Курсе философии», стр. 417. Г-н Дюринг и до сего дня знает только одну «преимущественно описательную ботанику и зоологию». Вся органическая морфология, охватывающая собою сравнительную анатомию, эмбриологию и палеонтологию органического мира, не знакома ему даже по названию. В то время, как за его спиной возникают в области биологии целыми дюжинами совершенно новые науки, его детский ум все еще черпает «возвышенные, современные образовательные элементы естественно-научного способа мышления» из естественной истории для детей Раффа, и на основании такого материала он дарует эту конституцию органического мира для всего «видимого будущего». Химия, как и обычно у г. Дюринга, совершенно отсутствует в школьной программе.
Что касается эстетической стороны воспитания, то г. Дюринг намерен создавать все вновь. Существовавшая до сих пор поэзия для этого не годится. Там, где запрещены все религии, само собою разумеется, не могут быть терпимы в школе обычно употребляемые прежними поэтами «мифологические и религиозные образы». Равным образом должен быть воспрещен «поэтический мистицизм, к которому, например, был сильно склонен Гете». Таким образом, г. Дюрингу самому, волей неволей, придется изготовить «поэтические образцы», соответствующие «высшим запросам примирившейся с разумом фантазии», и нарисовать настоящий идеал, «обозначающий завершение мира». Лишь бы только он не медлил с этим! Хозяйственная коммуна сможет завоевать мир лишь тогда, когда она двинется в поход тяжкой поступью примиренного с разумом александрийского стиха.
Подрастающему гражданину будущего государства не предстоит особых мучений с филологией. «Изучение мертвых языков будет совершенно оставлено... а изучение живых иностранных языков будет делом второстепенным». Только там, где сношения между народами выразятся в передвижениях народных масс, иностранные языки должны быть усвоены каждым в легкой форме, смотря по нужде. Для достижения «действительно образовательного результата при изучении языков» придумана своего рода всеобщая грамматика, и особенно для этого дела должна служить «материя и форма родного языка». Национальная ограниченность современного человека является еще слишком космополитической для г. Дюрин-
ГOCУДАРСТВО. СЕМЬЯ. BOCПИTAHHE 327
га. Он хочет уничтожить и те два рычага, которые при современном строе дают хотя некоторую возможность стать выше ограниченной национальной точки зрения,—одновременно упразднить и знание древних языков, открывающее, по крайней мере, лицам разных стран, получавшим классическое образование, общий широкий горизонт, и знание языков новых, при помощи которого люди различных наций понимают друг друга и благодаря которому только и могут ознакомиться с тем, что происходит вне их собственной сферы жизни. Зато грамматика родного языка должна основательно вызубриваться. Но «материя и форма родного языка» только тогда могут быть поняты, когда прослеживают его возникновение и постепенное развитие, а это невозможно, если оставлять без внимания, во-первых, его собственные омертвевшие формы и, во-вторых, родственные живые и мертвые языки. Это последнее, казалось бы, могло грозить вторжением в запрещенную область. Напрасный страх. Г-н Дюринг, нагнав из своего учебного плана всю современную историческую грамматику, оставляет дтя обучения языкам в своей школе только старомодную, выкроенную в стиле древней классической филологии, техническую грамматику, со всей ее казуистикой и произвольностью, порождаемыми отсутствием в ней исторического основания. Ненависть к старой филологии доводит его до того, что все самое дурное, что можно в ней найти, он делает «центральным пунктом имеющего действительно образовательное значение изучения языков». Очевидно, нам приходится иметь дело с филологом, никогда не слыхавшим об историческом языкознании, так сильно и плодотворно развившемся в последние 60 лет, и поэтому отыскивающим «современные возвышенные образовательные элементы» языкознания не у Боппа, Гримма и Дица, но у блаженной памяти Гейзе и Беккера.
Но и после «этой науки» молодой гражданин государства буду-щего долго не сможет опираться на самого себя. Для этого нужно заложить в его душе более глубокий фундамент, при помощи «усвоения последних философских основ». Но такое углубление... «не представляет собою гигантской задачи», так как г. Дюринг открыл для этого легкий и свободный путь. В самом деле, «если счистить то немногое точное знание, которым может гордиться всеобщая схематика бытия, от ложных, схоластических побрякушек» и если решиться признавать вообще истинным только «удостоверенную (господином Дюрингом) действительность», то элементарная философия станет доступной и юношеству будущего. «Напомним о тех крайне простых приемах, посредством которых мы придали
328 АНТИ-ДЮРИНГ. — СОЦИАЛИЗМ
понятию бесконечности и его критике неизвестное до тех пор значение», чтобы «не отказаться от надежды, что, при помощи современного углубления и уточнения, столь просто установленные элементы универсального понимания пространства и времени свободно могут сделаться предметом элементарных знаний... и, таким образом, наиболее основательные мысли (г. Дюринга) могли бы играть не второстепенную роль в универсальной образовательной систематике нового общества». Самому себе равное состояние материи и сосчитанная бесчисленность признаны «не только поставить человека на ноги, но и заставить уразуметь собственными силами, что так называемый абсолют находится у него под ногами».